Попробуй меня (СИ)

И сегодня я тоже надеюсь, что мне повезет.

х х х

Доброй ночи, девочка.

До следующего сна на нашем сотом небе."

========== Глава 29. ==========

Никогда не думала, что учиться в универе настолько сложно.

Приятного прочтения.

Наша жизнь — это череда мгновений. Пусть они пройдут. Мгновения. Неизбежные. Ведущие к главным.

Все велось к одному. Ну, знаете, всегда ведь так бывает. Вы влюбляетесь, начинаете встречаться, детская влюбленность перерастает во взрослую любовь, обязательно с тем дополнением, что вы обязательно должны умереть в один день. А затем начинаются эти вечные ревности, скандалы, в конечном итоге – вы расстаетесь так, словно вы для друг друга ничего и не значили. Словом, все то, что горело между вами – так, чепуха.

Как университет?

Жалкое подобие хорошего образования. – фыркнул Хоран, с ненавистью перелистывая уже какой по счету лист журнала. – Все это че-пу-ха. – произнес тот по буквам явно недовольным тоном. – Складывается впечатление, что мы так и останемся неучами, начавшие и завершившие свою учебу в этом гребаном колледже, который превратился..(на этом месте он как-то не по-свойски засмеялся).. в обычный уголек!

Я с увлечением уставилась в этот журнальчик, листы которого уже явно помялись от постоянного переминания в пальцах Найла. Куча университетов, целый ряд образовательных слов, непонятных даже самим создателем этого журнала… Все это категорически никого не интересовало.

Я вновь отвернулась к окну и нахмурилась.

Пролетая в нескольких милях над землей, невольно крутилась мысль в голове: Куда же, в конце концов, делась та девочка, которую я знала? Ну, которую когда-то звали Риккой Дейвидсон с вечно-сияющими глазами и этими проклятыми ямочками, которые напоминали одного человека. Того, кто, кажется, уже даже забыл ту самую «вечнолюбимую» девочку.

Что же изменилось? Кажется, все тоже самое. Мои глаза, мой рот, и даже эти завивающиеся локоны немного подросли. Вот только улыбка уже не та, милочка моя. Все это из-ме-ни-лось. Нет больше того огня, который когда-то кипел ярким пламенем где-то глубоко внутри. Теперь я улыбаюсь ровным счетом так, как будто собираюсь разреветься. Упасть головой на плечо блондина и зареветь так, что зубы бы ломило от адской боли, а сердце так бум-бум-бум – и совсем бы провалилось.

Ну а разницы, в принципе, никакой.

Мне просто хорошо. Мне нравится то чувство, когда, собственно, ты не чувствуешь ничего. Я улыбаюсь твоей фотографии в заброшенной папке на ноуте, потому что правда приятно видеть. А затем одно мгновение – вот и ноут выключен, и твоей фотографии больше нет.

Я улыбаюсь, когда Найл корчит рожи, а затем готова провалиться сквозь землю, потому что ТЫ, черт тебя побери, тоже так кривляешься. Или, правильней сказать, кривлялся.

Все просто будет. Ни хорошо, и ни плохо.

С тобой, Стайлс, и без тебя.

Все будет без этих твоих шуточек и холодных прикосновений. Без твоих грубых фразочек в адрес какого-нибудь идиота, который чуть не задел твой прекрасный «Range». Без твоего высунутого языка, который точно помогает тебе в написании новой песни.

Все будет, Стайлс.

Все уже несколько недель без тебя - просто будет.

Уважаемые пассажиры, наш перелет плавно переходит в стадию опасной зоны. Большая просьба оставить всю панику при себе и набраться терпения.

Вот дерьмо. – выругался Хоран, откладывая наконец этот журнал в сторону. – Эти воздушные ямы так и настаивают на то, чтобы я блеванул прямо вот сюда.

О боже, Найл. – усмехнулась я и затянула ремень на поясе потуже. – Всего лишь опасная зон…

Вот знаю я их опасные зоны! – перебил меня блондин. – В тот раз так качнуло, что я практически свои кишк…

Ой нет, не продолжай. – аналогично перебила его я, отворачиваясь в другую сторону.

Не успел блондин возразить, как самолет резко качнуло влево и, скорее всего, в моем ухе повышибало все перепонки, потому что кое-кто заорал со всей дури на весь салон и вцепился в меня грубой хваткой.

Мы умираем?! – трясущимся голосом пропищал Найлер, испуганно хлопая ресницами. Миллиард морганий в секунду. Дамы и господа, Найл Хоран – взрослый мужчина к вашим услугам.

Я мягко улыбнулась и шутливо потрепала блондина по голове. Ради того, чтобы он не забывал – я рядом.

Это ведь так важно – просто быть рядом.

Срочно расскажи мне что-нибудь, Рикка, пока я все еще не забыл, как дышать. – быстро заговорил тот, все также вжимаясь в меня мертвой хваткой.

Ну, например, теперь я знаю, что ты зимой носишь 5 пар носков.

Хоран сделал такое выражение лица, как будто бы я на весь салон проорала, что он к тому же носит милые подштанники с начесом и маечку с лягушатами.

Я думал, ты можешь перевести тему на что-нибудь менее личное. – ледяной тон.

Нужно долго молчать, прежде что-нибудь рассказать о тебе, чудо. – улыбнулась я и опустила голову вниз, всем видом показывая – у меня нет настроения говорить о ком-либо, если этот кто-либо – не Гарри.

Через час и несколько минут, Хоран уже вышагивал по припорошенному снегом асфальту так, как будто он, простите, пуп Земли.

Я счастлив находиться здесь, черт побери! – рассмеялся он и вдохнул полной грудью Лондонский воздух, выпуская ртом колечки ледяного дыхания. – Все пахнет наступающими праздниками, да, Рикка!?

Я что-то буркнула ему в ответ, глотая этот воздух только лишь ртом. Дышать этим было невозможно. Либо я окончательно сходила с ума, либо запах гребаного кудрявого придурка был повсюду.

Мы ехали в такси молча. Найл с восторгом любовался на развешенные гирлянды, сверкающие фонарики, с восторгом облизывал губы, когда ему удавалось учуять запах шоколада и булочек.

Я сидела, сжав зубы. Пересчитывала кольца на пальцах и тщательно скрывала порезики на запястьях.

Никакого настроения.

Никакого Рождества.

Никаких улыбок.

Ни-че-го.

Мне так хотелось услышать этот проклятый звонок на мобильном. «Я надеюсь, ты в порядке. Можешь не отвечать.» - все, что мне было нужно.

Пару слов, Стайлс, пару слов. Неужели это так сложно, хоть как-то взять – и напомнить о себе?

Невероятная боль. И самое интересное, я даже не знаю, что болит. И к врачу-то не пойдешь, не знаешь, что сказать и как объяснить. Как же она помещается во мне? Вроде и Найл рядом, вроде и Гарри жив, вроде и мама дома ждет, и папа скоро приедет.

Какая-то душа. Чего-то там болит. Ну да, щемит немного. Не на том боку спала.

Это все игра для кого-то.

Для нас, Стайлс, это уже что-то больше.

Это больше не игра, и мы уже не дети, ты можешь кричать «помоги мне» или все, что хочешь. Никто тебя не услышит.

Это всего лишь ты.

И где-то рядом я.

Я заеду вечером, да? – подмигнул мне Найл, когда наконец, я доехала до своего дома и пришла пора мне выметаться из такси.

Что? Вечером?

Ну Зейн и все остальные собираются в одном небольшом кафе в центре. Просто дружеская встреча. – хихикнул тот, подавая мне сумку. – Не могу же я оставить тебя.

«Зейн и все остальные.»

Это пройдет, это пройдет. Когда-нибудь, Рикка, это все пройдет.

Пройдет тогда, когда ты перестанешь осознавать, как внутри тебя разгораются пожары и перестанут истерично-бешено трястись эти гребаные руки. Когда при имени «Зейн» ты перестанешь вспоминать имя «Гарри» и представлять, как разлетается твое сердце от его стеклянных глаз.

Да. – холодно, без эмоций. – Конечно, Найл. Заезжай.

И так быстро, быстро-быстро, пробегая по снежному асфальту прямиком к родному дому, кусая губы до того, что кровь уже на языке, я начинаю тарабанить по двери, как будто это что-то изменит.

Как будто мама исправит то, что я уже не могу.

Н-е-м-о-г-у.

Ждать.

Ждать и ждать.