Если бы вы знали (СИ)

- Да, он виртуоз сексуальных страстей.

Ну, как дальше говорить с этой малахольной? Тьфу, плевалась я в сердцах, но понимала, что своего ума не вставишь.

Сашка, пребывая в любовном угаре, всё же слепой не была. Но, в силу своего инертного характера, все недостатки благоверного старалась не замечать или на худой конец оправдывать.

Но, как бы то ни было, солнце, взойдя на горизонт, всегда вечером клонится к закату. Так к закату подошло и Сашкино увлечение. Подруга, до изжоги наигравшись искусной флейтой виртуоза, поняла, что кроме мелодии, которую вешают на уши, ей ещё нужны и чувства. Она должна ощущать, что любима, а вот как раз этого ощущения Подлива не испытывала.

Мы с подругой одинакового роста, метр семьдесят. На сегодняшний день для женщин, это не очень высокий рост. Есть дылды и по метр восемьдесят пять, и выше. Но и не маленький, особенно, когда надеваем туфли на высоких каблуках.

Сашкин же ухажёр имел рост всего метр шестьдесят восемь. Для мужчины это, мягко скажем, ниже среднего. Я, когда интересовалась их отношениями, спрашивала Подливу так:

- Как наш маленький?

На что подруга не обижалась. Ей даже нравилось, что они почти одного роста, да и в постели, как она говорила, ей было удобно.

Сам же «маленький», собой ничего не представляя, имел очень высокие требования к партнёршам. Его эталон – это «темноволосая женщина, худючая и с огромными ногтями».

- Вот это высший пилотаж, - смаковал он женскую красоту.

Сашка, чтобы ему угодить, срочно из блондинки перекрасилась в шатенку, отрастила длинный маникюр и села в очередной раз на диету. Но даже эти жертвы его не умаслили. Он никогда не хвалил Подливу и не делал ей комплименты.

- Чтобы ты звёзды носом не царапала, - объяснял он своё нежелание к похвалам.

Особенное требование у него было к женскому белью. Оно обязательно должно иметь знаменитую марку и прилично стоить. Теперь Сашка носилась по магазинам в поисках дорогого и качественного белья. И всё это за свои кровные. Кавалер ей не давал ни копейки, хотя часто в минуты откровения, которые наступали после любовных утех, он нашептывал Подливе речи, которые снова усыпляли её бдительность:

- Как жаль, что я раньше дарил кому не нужно и золотые кольца, и золотые браслеты, а теперь с момента нашей с тобой встречи я не могу тебе этого сделать. – И грустно добавлял: - Ты же знаешь, я сейчас стеснён в средствах.

Момент был выбран правильно, и конечно, Подлива его понимала. Да, он всегда выбирал правильные моменты. На базар с Сашкой не ходил, чтобы не тратиться и не нести ей сумки. Объяснял это тем, что не терпит базарной толпы. Цветы не дарил, потому что их не любит. Подарки – это очень банально и так далее.

Когда Сашка делала ему намёки насчёт его скупости, он ей отвечал, что денег у него достаточно, только тратить их нужно с умом. Сам же к Подливе вечно цеплялся, когда она отказывала ему в нецелесообразных покупках.

- Ты смотри, какая ты у нас экономная, - летела язвительная реплика Сашке вслед.

Очень часто он «уходил в себя». Это выражалось в молчании и презрительном взгляде. В первый раз, когда такое произошло, Сашка испытала какую-то необъяснимую вину. Вроде она что-то совершила, но вот что, никто ей не объяснил. Уже потом, привыкнув к его психам, подруга отмораживалась, будто её это не касается, и могла неделями с ним не видеться и не разговаривать.

В общем, всё это терпелось бы и дальше, если бы не один случай. Как-то Сашка осталась одна в его квартире. Как, я уже не помню, то ли он в магазин пошёл, то ли к соседу вышел, точно не знаю. И Подливе ужасно захотелось пройтись по его шкафчикам и полочкам. Посмотреть, такой ли он на самом деле, как себя представляет. А узнать это можно, только приподняв занавес его скрытой от всех жизни. Вот моя подруга его и приподняла.

Увиденное её не впечатлило. Наоборот, только поразило. Особенно ящичек с нижним мужским бельём, в котором болталась всего пара трусов сомнительного вида.

Сашке сразу на ум пришли его разговоры о том, что у него всё должно быть самое лучшее. И телефон «Нокиа» у него лучший. Хотя на вид самый обыкновенный. А так распишет, что любой человек ему поверит. Да, этот телефон действительно самый лучший.

- Меня тоже не на мусорке нашли, - любимое его изречение.

В общем, эта пара замызганных трусов сделала своё дело. Его высокое самомнение в Сашкиных глазах упало ниже плинтуса. Оказывается, у «супермэна» в гардеробе приличные лишь одни плавки, в которых он щеголял перед Подливой, а остальные, в количестве всего двух штук, имели довольно-таки затрапезный вид. И это притом, что требование к женскому нижнему белью у него зашкаливало. Да и не только к белью, но и к самой партнёрше.

- Женщина, - поучал он Сашку, - должна быть в быту подругой, хозяйкой на кухне, в постели тигрицей.

А та, ловя его каждое слово, жарила и парила на этой кухне всё свободное время, а ночью показывала свои тигриные повадки.

В конечном итоге, упал он в Сашкиных глазах так, что другим словом, кроме как «пендюрка», она его теперь не называет. Но и не расстается, тянет с разрывом, потому что очень к нему привязана, всё-таки встречаются семь месяцев, да и любовник он, чего уж тут греха таить, великолепный. А Сашка, попробовав не одного мужчину, поняла, что секс в её жизни имеет весомое значение.

И замену своей «пендюрке» она найти не может. Не может, встречаясь с одним мужчиной, в это же время назначать свидание другому. Вот вам и замкнутый круг. Вот и замок без ключа.

На восьмое марта он Подливе подарил неплохую кофеварку и сразу же упрекнул её в том, что она сварила ему жидкий кофе.

- Ты понимаешь, - жаловалась мне подруга, - я ведь первый раз варю в ней, не знаю, сколько туда нужно положить кофе. А этот скаред, прости Господи, что так скажешь, прицепился ко мне и весь праздник упрекал в жадности.

- Да, гони ты его в шею, - советовала я Подливе.

- Не могу, - тяжело вздыхала та.

- Почему?

- Чаша не переполнилась. Жду.

- Хорошо, жди, - а что ещё я могла ей ответить.

Ну, вот, рабочий день закончился. Пять часов. Сегодня с подругой никуда не идём, потому как, мне себя нужно привести в порядок, ведь завтра вечером у меня свидание с Венькой.

Встреча должна состояться при любой погоде, решила я. Во-первых, тридцать лет не виделись, это всё-таки срок. Во-вторых, назло Максу. Пусть не думает, что только он свет в моём окошке. Хотя этот мерзавец уже достал меня своими звонками. Вчера весь вечер звонил и настаивал на свидании. Научился у своих обезьян давить на женщину, но здесь не Бразилия, и я не мартышка. Со мной так не пройдет.

Сначала Венька. Пока с ним не разберусь, с Максимом видеться не хочу. Вдруг у меня что-нибудь завяжется? Нет, Венькин шанс упускать нельзя.

12 марта, суббота, полночь: Сашкины трусы, мои носки или о том, чего я хочу, но совсем не то получаю.

Всё-таки мысль завести дневник очень удачная. Я сейчас нахожусь в таком возбуждении, что мне хочется этим поделиться прямо сейчас, не откладывая на завтра. Но сделать это не просто, на дворе глубокая ночь, все спят, а у меня, в отличие от всех, сна, ни в глазу, к тому же, распирают переполняющие чувства. Поэтому, пишу я в тетрадке с удовольствием и рада тому, что меня выслушают и не перебьют. Так вот. . .

На свидание с Венькой я летела на всех парах. После работы быстро заехала домой, чтобы подправить осыпавшийся за день макияж, и теперь вся в волнении открываю дверь «Лавки кофе». Его запах сразу же возвращает меня в детство, в юные годы, в очень модное и такое уютное кафе.

В молодости мы назначали встречи в «Маленьком Париже» на улице Сталеваров. Вкус того кофе, мороженого глясе и любимого пирожного «картошка» я пронесла через все года. А ещё это было крутое место встреч поклонников Мельпомены: художников, фотографов, фарцовщиков. И мы, молодые и наивные, попивая холодный кофе и поедая мороженое, смело причисляли себя к их обществу.