Знакомство с дочерью моего друга (ЛП)

– Тебе больше не нужно молчать, – говорю я. – Я хочу услышать, как громко ты можешь кричать.

А потом я вхожу в нее. Сначала это не крик, это вздох, а затем стон, и, черт возьми, она похожа на мечту. Я хочу, чтобы это продолжалось вечно, но знаю, что этого не будет. Мы оба слишком взволнованы, слишком переполнены последними двумя днями, чтобы продлить это.

Я двигаюсь быстрее, оттягивая ее бедра с каждым ударом, чтобы она трахала меня так же сильно, как я трахаю ее, и это потрясающе. Кора обхватывает меня, ее киска, как проклятые тиски удовольствия, и я должен сжимать зубы, чтобы не кончить. Она кончит со мной. Потянув ее напротив меня, держу ее неподвижно, чтобы я мог трахать ее быстрее, и мне нравится ее голос в ухе, кричащий мое имя, просящий больше, говорящий «да, пожалуйста», «да, пожалуйста», «блядь».

– Не кончай, – говорю я ей.

Ее голос скорее рыдание, чем стон.

– Почему?

– Потому что я сказал тебе не делать этого.

Все ее тело снова содрогается, и я наблюдаю, как ее голова откидывается назад, закрыв глаза, она борется с оргазмом, к которому я ее подвожу, но тут же отбираю. Это прекрасно. Мы оба близки, почти там. Я протягиваю руку между нашими телами, чтобы прикоснуться к ее клитору, и когда я делаю это, ее тело становится жестким, киска пульсирует, и она кричит. Я держусь на секунду дольше, прежде чем сказать ей: «Сейчас», и чувствую, что ее тело дрожит от взрыва кульминации. Я отпускаю ее, толкаясь в нее снова и снова, и снова, выкрикивая в момент моей собственной кульминации, который, кажется, разорвал меня, и вдруг лишаюсь чувств. Во Вселенной нет ничего, кроме этого удовольствия, и, блядь, это хорошо. Так хорошо. На мгновение я замираю, теряюсь, а затем разваливаюсь на кусочки, соединяя свое бездыханное тело с запыхавшейся Корой, мой член все еще глубоко внутри нее.

– Черт, – говорит она, прижимаясь к моей груди.

Я смеюсь.

– Блядь, это правильно, – я помогаю ей подняться с меня, снимаю презерватив и поворачиваюсь, чтобы найти ее поднимающей одежду и одевающейся. – Уходишь так скоро?

Она усмехается.

– Мы оба должны быть здесь рано утром. Я собиралась пригласить тебя в мою квартиру, но думаю, мы оба знаем, что это будет. Но на завтрашний вечер, – говорит она, приближаясь, когда застегивает рубашку, – у меня нет никаких планов.

Притягиваю ее к себе, чтобы я мог напоследок почувствовать ее, прижимаю губы к ее губам.

– У тебя есть планы сейчас.

– Что насчет моего отца? Ты не волнуешься? – ее голос игривый, насмешливый. – Ты так быстро преодолел свой страх?

– Нет, – признаюсь я. – Но я думаю, что мы оба знаем, что не можем ничего сделать, чтобы остановить это.

– Так что же нам делать завтра?

Я сглатываю.

– Я не знаю. Но собираюсь провести всю ночь, думая об этом.

– Я тоже.

Глава 5

Я понятия не имею, что делаю. Прошлой ночью я действовал импульсивно, и хотя это была самая жаркая ночь в моей жизни, чувствую, что это проникло глубоко в меня. Мне не стыдно за это, но я никогда не делал ничего подобного раньше. Я не знаю ни правил, ни того, как это должно работать. Я провел половину ночи, анализируя, и есть так много вариантов развития событий, что это все представляется очень сложным. Одна вещь кажется ясной: Кора и я должны определить, чего мы хотим друг от друга, установить некоторые границы.

Я буду думать об этом весь день, потому что, что бы это ни было, хочу это исследовать. Я хочу больше этого огня и этой силы, и этого чертовски восхитительного удовольствия. Сегодня мы придадим совершенно новый смысл фразе «трудовые будни».

Уже середина утра, когда Джек заходит в мой офис с тонкой папкой и бросает ее мне на стол.

– Это доставили всего несколько минут назад.

Я поднимаю бровь, беру папку, с того места, куда она упала, и открываю ее. Пробежав взглядом по первой странице, смотрю на него.

– Джек, что, черт возьми, это?

– Джейсон и Рик, – говорит он. – Ты встретил их той ночью. Они звонили. Подумав, они не просто хотят инвестировать, они хотят купить компанию. Это предложение.

– Да, я вижу это, – прочищаю горло. – Я имел в виду, зачем ты мне это показываешь?

Он смотрит на меня так, будто я самый глупый человек на земле.

– Ты видел предложение?

Взглянув на страницу, вижу цифру, и я должен признаться, что она с впечатляющим количеством нулей.

– Я не хочу продавать.

– Мы будем глупцами, если откажемся от такой суммы денег.

Я скрежещу зубами.

– Джек, я вложил восемь лет своей жизни в эту компанию не для того, чтобы продать ее деткам-подражателям с Уолл-стрит. Как, черт возьми, мы перешли от встречи с ними и согласия поговорить об этом позже к предложению на столе? Не говоря уже о предложении, которое ты готов принять?

Он издевается.

– Восемь лет. Я тоже продержался восемь лет. Знаю, что ты обижаешься на меня, потому что думаешь, что не так усердно работаю, как ты, но я вложил столько же, а у этих «подражателей» есть капитал и идеи, чтобы взять «Надень меня» и превратить его в глобальный бренд.

– Обижаюсь на тебя? Джек, какого черта ты говоришь? Я не обижаюсь на тебя. Думаю, у нас проблемы с общением, но ты по-прежнему мой самый близкий друг. И, кажется, ты забыл, что мы уже являемся глобальным брендом.

– Это не так, – его глаза загораются почти маниакальным огнем. – Они говорят о мужской одежде в «Уолмарте». Это единственное место, где собраны все магазины. Это станет нашим наследием.

– О чем ты говоришь?

– Подумай об этом, Майкл. Ты можешь уйти в тридцать пять и жить как король всю оставшуюся жизнь. Это потрясающе. Больше не беспокоиться о мелочах, больше не рабствовать над кодом, который нужно переписать тысячу раз. У нас все еще будут запасные варианты, и мы сможем жить на гребаном острове, если захотим.

Я встаю, его настойчивость в этом внезапно становится раздражающей.

– Мне нравится моя работа. Мне нравится наша компания. Если ты больше не счастлив здесь, Джек, тогда это другой разговор. Но с этим покончено. Ты не можешь продать компанию, если я не соглашусь, а я не согласен. У нас нет причин продавать, не тогда, когда у нас есть собственные планы, – он открывает рот, чтобы прервать меня, но я продолжаю. – Дело не в том, что я не хочу сделать компанию действительно глобальным брендом, но я хочу сделать это по-своему. Я хочу делать это медленно и тщательно, с таким качеством, которое дало нам нашу репутацию и наш бизнес в первую очередь. У тебя с этим проблемы?