Сестры-соперницы

На утреннее совещание Раманбхаи пришел мрачнее тучи, и Микки догадывалась, почему. Почувствовав, что он что-то от нее скрывает, она решила самостоятельно встретиться с юристами и бухгалтерами, чтобы из первых уст узнать об истинном положении дел в «Хиралаль Индастриз». Видимо, кто-то доложил Раманбхаи о ее намерении, и это его явно не обрадовало.

— Зачем тебе это, Микки? Предоставь все мне. У меня большой опыт. Твой отец никогда не вникал в повседневные дела. Он принимал только важные стратегические решения.

Микки недоуменно посмотрела на него:

— А мне кажется, что прежде чем переходить к важным стратегическим решениям, я должна хотя бы выяснить, чем все-таки компания занимается?

Раманбхаи бросил на нее пронзительный взгляд, но лицо его тут же смягчилось.

— Девочка моя, — сказал, он, тщательно взвешивая слова, — мне нравится, что ты с такой ответственностью подошла к делу. Но у тебя нет времени учиться. Будь ты мальчиком, отец посвящал бы тебя во все тонкости бизнеса с младых ногтей. Но предназначение дочери — удачно выйти замуж, не больше того. Поэтому тебя учили, как стать хорошей женой для какого-нибудь воротилы бизнеса… Девочка моя, проблема в том, что тебя никто не воспринимает всерьез. Зачем же тебе тратить время на всех этих бухгалтеров и адвокатов? Они нальют тебе чашку чаю, скажут, что ты прекрасно выглядишь, и отправят домой. Для того чтобы решать серьезные вопросы, есть я. Доверься мне. Я буду защищать твои интересы. А ты, принимая решения, не посоветовавшись со мной, все только усложнишь. — Раманбхаи попытался по-отечески обнять девушку за плечи, но она отбросила его руку.

— Спасибо за совет, Раманбхаи. Я очень ценю и уважаю твое мнение, но выслушай и ты меня. К сожалению, я не могу сменить пол. И с этим вам придется примириться. Но я могу изменить все остальное, почти все… более того, собираюсь изменить. Жизнь заставила меня занять место отца. Будь я его сыном, о котором он так мечтал, мне, возможно, было бы гораздо проще общаться с такими, как ты. Я не жду, что вы вот так сразу избавитесь от предрассудков. Но хочу, чтобы ты знал: я никому не позволю становиться у меня на пути. Отныне диктовать условия буду я. А если эти старые адвокаты не собираются говорить со мной напрямую, я их уволю. И так будет со всеми, кто видит во мне только пустоголовую взбалмошную девчонку, которая решила поиграть в деловую женщину. Да, я не мужчина, но в моих жилах течет кровь моего отца. И я не допущу, чтобы мои компании распродали за долги. Если мне не хватает знаний — я буду учиться и найму того, кого посчитаю нужным. Но для начала мне нужны факты и цифры. А ты можешь их дать.

Раманбхаи мягко улыбнулся.

— Микки… о, прошу прощения, мисс Маллика, вы настоящая дочь Сетха Хиралаля. Я проработал в этой компании тридцать лет и хочу служить вам, как служил вашему отцу.

Обезоруженная, Микки с благодарностью протянула ему руки.

— Мир бизнеса полон акул, Раманбхаи. Я так рада, что ты на моей стороне.

Шанай знал, что Микки будет не слишком рада видеть его. Он пытался объяснить матери, насколько несбыточны ее планы, но безуспешно. Уж если Анджанабен что-нибудь решила, никто не мог ее переубедить, и тем более сын. А отношения Шаная с двоюродной сестрой с детства складывались непросто. Когда они выросли, он, стараясь не надоедать Микки, пытался найти с ней общий язык. Однако стоило ему к ней зайти, как она посылала слуг сказать, что ее нету дома, или что у нее занятия, или что она спит. Шанай чувствовал, что Микки его избегает, и не мог понять, почему. Ему-то всегда было приятно ее общество, он считал ее самой прекрасной девушкой из всех, кого когда-либо видел.

— Красивая-то она красивая, — фыркала его мать. — Да только избалованная — дальше некуда.

— Ну и что, — рассуждал Шанай. — А какая девушка на ее месте вела бы себя по-другому?

Он-то знал, что Микки умеет быть любящей и доброй. Как-то, когда ей было лет десять, а ему — чуть больше, в честь праздника Дивали был устроен настоящий пир. После обряда Чопда пуджа, который проводили в большом зале, вся семья собралась за бесконечно длинным столом, и бедным родственникам представилась редкая возможность посидеть вместе с богатыми. Место Шаная оказалось прямо напротив Микки, которая была неотразима в своей розовой блузке. Принесли кофе-гляссе в серебряных стаканчиках. Шанай сделал глоток и чуть не выплюнул напиток обратно.

— Тьфу, гадость какая, — с отвращением скривился он. — У вас что, молоко скисло?

Сетх Хиралаль строго посмотрел на племянника, а все остальные ехидно рассмеялись. Только Микки пришла двоюродному брату на помощь: она резко отставила свой стаканчик и заявила:

— Он прав, эту дрянь невозможно пить. Я, наверное, ее просто вылью. Пойдем, Шанай, на кухню… попьем простой воды.

Подросток с благодарностью отодвинул свой стул и побежал за сестрой. На кухне у холодильника он сжал ее руку и попытался что-то сказать, но Микки со смехом отстранилась.

— Дурачок! Зачем говорить глупости при всех? Ты что, кофе-гляссе никогда не пробовал? Я его просто обожаю… особенно с ванильным мороженым. Смотри… попробуй… это вкусно, надо только привыкнуть.

Она достала из холодильника и протянула ему стаканчик. Шанай осторожно сделал маленький глоток и опять скривился.

— Нет, Микки, спасибо, мне что-то не нравится.

С тех пор он вырос и немало поездил по свету. И где бы ему ни предлагали кофе-гляссе, всегда вспоминал о Микки и том празднике Дивали и криво улыбался.

Анджанабен прекрасно знала о том, что Шанай питает слабость к двоюродной сестре, и не сомневалась, что он примчится поддержать Микки в ее горе. Но, к своему немалому удивлению, она ошиблась — Шанай наотрез отказался связываться с «Хиралаль Индастриз».

— Да ты что, с ума сошел?! — кричала она на сына по телефону. — Подумай о будущем. Это твой шанс. Ты сможешь быстро стать шишкой в компании. Микки всего лишь молоденькая глупенькая девушка. Она понятия не имеет, как вести дела.

Анджанабен не сдалась и подключила к разговору мужа, то и дело громко и визгливо подсказывая ему, что говорить сыну:

— Пусть не будет таким олухом, как ты. Одного дурака в семье вполне достаточно.

В конце концов, Шанай сдался, но с условием: если план не сработает, он улетает обратно первым же рейсом. Довольная собой, Анджанабен согласилась. Пусть он только приедет и проникнет в «Хиралаль Индастриз», а дальше все пойдет само собой. «Может, моему сыну и не хватает лоска, — думала она, — зато он ловит все на лету. Да, по молодости он был легкомыслен, не мог даже сделку толком провернуть, но кто не делает ошибок? Уж теперь-то, когда речь идет о таких деньжищах, Шанай не даст маху». И она стала мечтать о том, какое процветание ждет ее семью в будущем. Из Микки, конечно, идеальной невестки не выйдет… но если девочка будет послушной, все у них получится. Уж она-то, Анджанабен, об этом позаботится.

Секретарша доложила о приходе Шаная. Микки слегка нахмурилась, нехотя отложила бумаги и велела впустить гостя. При виде его неформальной одежды ее передернуло.

— Прет, как дела? — радостно произнес Шанай, входя. («Какое же жуткое у него английское произношение, нечто среднее между гуджаратским и протяжным техасским», — невольно отметила Микки). — Клево выглядишь, — восхищенно добавил он и стал еще больше похож на радостно виляющую хвостом дворнягу.

— Спасибо, — сухо ответила девушка и, нажав кнопку селектора, попросила секретаршу принести кофе.

«А Шанай поправился, — отметила она про себя. — Впрочем, не слишком — ровно настолько, чтобы не выглядеть тощим. В принципе, он ничего, — продолжала размышлять Микки, — густые волосы, мужественный подбородок и длиннющие ресницы. Пожалуй, если бы не этот жуткий костюм, с ним не стыдно было бы показаться на людях». Вообще-то, он с детства был довольно привлекательным. Самый симпатичный из ее двоюродных братьев. К тому же он всегда был так трогательно предан ей, даже если Микки подчас вела себя с ним некрасиво. Вот и сейчас, хотя она им столько времени пренебрегала, он как ни в чем не бывало болтает о своих похождениях в Нью-Йорке, рассказывает, как просто сейчас найти в Квинсе индийские приправы и даже готовые домашние блюда. Но акцент у него просто невыносимый. К тому же он явно привирает.