Save me (СИ)

— Но он же был вашей правой рукой?

Кинни не отвечает и продолжает что-то чиркать своим карандашом. Я раздраженно наблюдаю за всем этим ровно до того момента, как он смотрит мне в глаза.

Мне опять становится дурно. Сразу вспоминаю свой недавний сон, свои мысли о нем, и как бы ни волнительно это было, меня все-таки успокаивает то, что его глаза не красные.

Они карие. И они обычные. Они не светятся и не блестят, но иной раз кажется, что покрыты какой-то оболочкой или корочкой изо льда.

— То есть вы меня не отпустите? — уточняю я перед тем, как встать.

Он качает головой.

— А если я сбегу?

— Догонять не буду, — хмыкает он.

— Хорошо.

Я ему улыбаюсь и медленно иду на выход из кабинета. Чувствую, как он провожает меня взглядом, поэтому резко оборачиваюсь и все-таки не могу удержаться от вопроса, который крутится у меня в голове с того самого момента, как я впервые зашел в этот кабинет и увидел его:

— Скажите, мистер Кинни… вы носите линзы?

И именно в этот момент он опускает глаза, а потом негромко отвечает:

— Нет, у меня все в порядке со зрением.

Лучше бы он их носил.

Но вслух я этого, конечно, не говорю.

========== Глава 6 ==========

Вечером прихожу домой и решаю, что на один день в Питтсбург слетать я смогу. Кинни не Господь Бог, чтобы мне указывать. Он всего лишь мой шеф. Ну, а я ничего не пропущу. В законный выходной я не обязан сидеть перед телевизором и бояться пошевелиться, потому что у Кинни такой взгляд, будто он знает обо мне все.

Если выйду прямо сейчас, то уже через несколько часов буду дома.

Быстро собираю самые необходимые вещи, скидываю их в небольшую сумку и одеваюсь сам.

Сначала думаю заказать машину, но потом решаю, что вполне могу прогуляться. Идти недалеко, на улице не холодно, почему нет?

Перед выходом закрываю наглухо балкон.

Несколько секунд смотрю на огни ночного Нью-Йорка сквозь стекло, а потом быстрым шагом выхожу за дверь.

Достаю связку ключей из кармана и тут же вздрагиваю, услышав за спиной негромкий, но отчетливый голос:

— Не поздновато для прогулок?

Я медленно оборачиваюсь. Ошибиться невозможно.

В темноте на лестничной площадке стоит Кинни, облокотившись о перила.

Он до сих пор в офисной одежде, и пока я его рассматриваю, почему-то обращаю внимание на то, что он без куртки. Может, оставил в машине?

— Что вы здесь делаете? — осторожно спрашиваю я. И как же меня бесит то, что он появился в такой неподходящий момент.

Он ничего не отвечает, но внимательно рассматривает ключ в моей руке и сумку с вещами.

— Я вернусь уже завтра вечером, — прошу я. — За один день ничего не случится, а я всего лишь хочу увидеть свою маму.

На мгновение в его глазах мелькает сожаление, или это что-то похожее на сочувствие, или же он сам был в такой ситуации? А может, тоже скучает по родителям? Не могу прочесть эмоцию, потому что она тут же испаряется. Он снова смотрит на меня совершенно безразлично и спокойно отвечает:

— Ну тогда поезжай, я тебя не держу.

Вот так легко и просто? Я изумленно на него смотрю.

— Вы… ты серьезно?

Он усмехается и кивает. Борюсь с желанием кинуться ему на шею, когда он говорит:

— Могу даже подвезти.

Я приподнимаю бровь. Он шутит?

— Только для начала кое-что обсудим, — внезапно говорит он и тут же подходит ко мне, открывая дверь, которую я не успел закрыть, и приглашая меня войти первым.

Я поднимаю сумку и захожу внутрь. Меня не покидает какое-то беспокойство. Чувство такое, будто я нахожусь не там, где должен быть… Понимаю это только когда Кинни мягко касается моей спины.

Меня бросает в жар от одного лишь прикосновения его руки, и я делаю шагов десять вперед, подальше от него, в самый конец комнаты, чтобы постараться не ощущать его присутствия, сам не знаю почему, но оно меня волнует. Наедине с ним стены будто сжимаются, и он оказывается все ближе…

Но это не так. Кинни, наоборот, стоит у двери и не делает ни одного шага вперед.

Он прикусывает внутреннюю сторону щеки, молчит несколько секунд, глядя на то, как сбилось мое дыхание. Но я ничего не могу поделать. Мне будто нечем дышать. Неужели я так волнуюсь из-за присутствия босса в своей квартире? Подхожу к балкону и открываю его, вдыхая всей грудью свежий воздух.

— Так и будешь бегать по всему свету за своей мамочкой? — тихо спрашивает он, прислоняясь к двери.

— Что? — на секунду теряю дар речи. Уж точно не такого вопроса я ожидал.

Он, не отрываясь, смотрит на меня.

— Ты тут всего несколько недель, а уже не можешь пережить разлуки? Сколько лет тебе, Тейлор? Ты не казался мне маменькиным сыночком, когда я принимал тебя на работу.

В его голосе насмешка. Он засовывает руки в карманы и продолжает выжидающе разглядывать меня.

— Мне двадцать. Ты уж точно должен это знать, — еле слышно отвечаю ему, облизывая пересохшие губы. — И я ни за кем не бегаю. Просто сейчас сложились такие обстоятельства…

Лениво перебивает меня взмахом руки.

— То есть, ты предлагаешь мне мириться со всеми твоими обстоятельствами? Скажи мне… как часто мне придется отпускать тебя домой?

Качаю головой.

— Это означает, что ты не собирался подвозить меня до аэропорта?

Кинни шарит в карманах, а потом незатейливо пожимает плечами.

— Да у меня и ключей-то от машины нет, — он ухмыляется, задумчиво нащупывая что-то, достает из кармана и демонстрирует мне. — Ой, зато у меня есть вот это.

Я пораженно перевожу взгляд на его руку и рассматриваю свои ключи от квартиры. Когда он успел их забрать?

— Что это значит? — выдавливаю из себя. Он что, решил меня тут запереть?

— Это значит, что ты сидишь дома, как примерный мальчик, и, нахуй, забываешь о том, что тебе нужно в Питтсбург, — серьезно отвечает он. — Либо ты проваливаешь раз и навсегда и никогда не показываешься мне на глаза.

Секунду зло на него смотрю, а потом резко срываюсь с места, поднимая по пути свою сумку, и подхожу к нему.

Кожей ощущаю его испуг. Но какого черта?

— Значит, я не вернусь, — почти спокойно произношу, подходя еще ближе, и пытаюсь его оттолкнуть в сторону. — Уйди с дороги.

Но к моему удивлению, он не двигается с места. Кинни продолжает загораживать дверь, не позволяя мне выйти.

— Чего ты добиваешься?

Бросаю сумку на пол и скрещиваю руки на груди.

— Ведешь себя так, будто я тебе что-то должен.

Мой голос очень тихий. Но его голос еще тише, когда он отвечает:

— Не представляешь, насколько ты прав.

Если бы у меня что-то было в руке, то оно обязательно бы упало и вдребезги разбилось после его слов. О чем он вообще говорит? Вряд ли о работе. Кто вообще бегает за своими сотрудниками в их выходной, а потом и вовсе запирает дверь изнутри?

Пока я собираю все мысли в голове по этому поводу, чтобы ответить ему очень развернуто и в не слишком грубой форме, он продолжает:

— Но больше я должен тебе.

Процесс в голове резко замедляется и постепенно сходит на нет.

Облизываю губы и непонимающе на него смотрю. Он мне должен?

— Поэтому я прошу тебя остаться, — он глубоко вздыхает, будто это признание далось ему очень тяжело.

Я же наоборот практически не дышу, надеясь, что Кинни объяснит, но он молчит.

— Это какой-то бред… — только и могу ответить я. — Ты… просто морочишь мне голову.

— Нет, я… Джастин, — шепчет он. — Просто поверь мне, что так будет лучше. Лучше для нас всех.

— Да ты и правда спятил, — качаю головой. — Да иди ты. Я не собираюсь тебе подчиняться…

Хватаю его за руку, но он тут же притягивает меня к себе, приближается к губам, и время будто замедляется для меня. Его губы едва заметно касаются моих, не целуя, словно ожидая чего-то, что-то решая для себя или с чем-то борясь. Я даже не дышу и просто смотрю в его глаза, ожидая дальнейших действий.

Он сильнее вцепляется в меня руками, до боли сжимает в объятиях, и я напрягаюсь всем телом, потому что невозможно расслабиться, будто внутри меня заложена бомба, и ее час вот-вот настанет.