Save me (СИ)

— Классно, наверное, быть начальником? — вдруг предполагаю я. — Все у тебя в подчинении, можешь делать, что хочешь, ни с кем не считаясь, да и распоряжаться чужой жизнью…

Его рука резко припечатывает меня к двери, и я сильно ударяюсь спиной об ручку.

Он смотрит на меня пронизывающим взглядом, таким, когда невольно задумываешься — «а что я сделал?» И начинаешь винить себя даже за то, что ты находишься сейчас здесь, рядом с ним, будто ты забрал его воздух, и ему нечем дышать. Будто ты причина его плохого настроения, всех его падений и неудач, да и вообще всего, что связано с его жизнью…

Будто ты отнял у него самое ценное, будто ты забрал у него что-то, что принадлежит только ему, и теперь он тебя ненавидит, а еще… он тебя жалеет.

Он отводит глаза, и я могу выдохнуть. Я будто оглох и еще несколько секунд прихожу в себя, прежде чем замечаю удивленные взгляды проходящих мимо сотрудников.

Кинни убирает от меня руку, а потом аккуратно поправляет мой галстук и спокойно произносит:

— Я не считаюсь со своими сотрудниками, потому что у меня есть человек, с которым мне самому приходится вести счеты. И это никак вас не касается, Тейлор.

Более официального тона я еще не слышал, поэтому продолжаю тупо на него смотреть.

— А теперь вернитесь в отдел и попросите Макса подняться ко мне.

После этих слов он разворачивается на каблуках и уходит на свой этаж, так ни разу и не обернувшись.

Я смотрю ему вслед еще несколько секунд, а потом резко открываю дверь и захожу обратно.

Как у меня кружится голова. Облокачиваюсь на стол и стараюсь глубоко дышать.

Макс удивленно смотрит на меня все это время.

— Что случилось?

— Кинни попросил тебя зайти к нему, — устало отвечаю я.

— Зачем?

— Да мне, блядь, откуда знать? — зло говорю ему и сажусь на стул, чувствуя, как трясутся ноги, а потом и вовсе скидываю с себя пиджак и бросаю его на пол.

Макс больше ничего не спрашивает и поспешно уходит.

А я все еще не могу понять, что произошло.

А спустя некоторое время поднимаюсь и бросаю взгляд на свой пиджак. А потом прикрываю глаза двумя руками, потому что не хочу видеть кровь на нем. Нет. Не так. Не хочу видеть кровь на пиджаке и не чувствовать боли…

***

Давно у меня не было такого оргазма.

Настолько острого, что слюни катятся по подбородку, дыхание сбивается так сильно, что чувствуется жжение в легких, мышцы сжимаются аж до спазмов, и почему-то щемит в груди от переполняющей нежности, страсти и… ненависти.

Кончаю с его именем на губах и открываю глаза.

— Что ты наделал, Брайан? — спрашиваю в пустоту, присаживаясь на кровати.

Смотрю на время — два часа ночи. Ни секундой раньше или позже. Ровно два, будто кто-то завел будильник. Но никого тут нет, я один и меня это совершенно не радует.

С сегодняшнего утра Кинни беспокоит меня очень сильно. Не знаю, с чем это связано, но что-то было в его взгляде… что-то такое, из-за чего я стал испытывать перед ним чувство вины.

Только вот за что? Я уверен, что до этого мы не пересекались. Да, я выяснил, что он из моего города, но никогда ничего я о нем не слышал. Да и у меня не такая репутация, чтобы обо мне говорили люди. В чем я провинился? И почему мне так хреново на душе?

А сегодня он мне снился, его глаза были красными, злыми, какими-то демоническими. И он трахал меня на столе в своем кабинете, и это был сон, и только, но то, что я испытал, не идет ни в какое сравнение с тем, что есть на самом деле. Хотя что есть на самом деле — я не знаю!

После переезда в Нью-Йорк у меня появилась странная привычка — спать обнаженным. Вещи стали меня напрягать во сне, сковывать движения.

Я слышал как-то историю о парне, который ложился в кровать в ботинках и всем спокойно пояснял, что он всего-навсего ходит во сне и не хочет марать ноги.

Может, я тоже какой-то лунатик? Только во сне я не хожу, а трахаюсь с Брайаном Кинни. И вот сегодня он позволил мне это увидеть?

Бросаю взгляд на балкон — он открыт. Может ли быть такое, что Кинни пришел ко мне ночью, трахнул, а потом ушел? Ну конечно, все сходится! Смотрю на свой живот, к которому уже прилипла сперма, и иду в душ. Но, когда я захожу в ванную, моя версия летит к чертям — во сне мы трахались в его кабинете, а не у меня дома. Черт.

А у этого Кинни очень сильные руки. Он сегодня буквально впечатал меня в дверь, а у него даже ни один мускул не дрогнул. Но это совсем не странно. Нет. Странным мне кажется то, что я сейчас стою спиной к зеркалу, слегка повернув голову, чтобы увидеть себя сзади, и не вижу царапины, из которой сегодня лилась кровь, заляпавшая мой пиджак.

***

До Нового года нужно столько успеть, что работать приходится практически без перерывов.

А мне тем более, так как я хочу поехать в Питтсбург хотя бы на пару дней.

Огромная папка бумаг с громким треском приземляется прямо перед моим носом, и я озадаченно поднимаю голову.

— Что это?

Макс пожимает плечами и спокойно произносит:

— Твоя работа на ближайшие выходные.

— Но… — я аж задыхаюсь от негодования и возмущения. — Но я с этим и за месяц не управлюсь!

— Мистер Кинни сказал, что верит в тебя, — улыбается Макс.

— Но мне нужно домой, к семье… слушай, — я с надеждой смотрю в его глаза. — А могу ли я взять с собой в Питтсбург все это и поработать там?

Он задумывается и отвечает неуверенно:

— Я не знаю, Джастин, честно. Тебе лучше спросить у мистера Кинни… Думаю, что он мог бы тебя отпустить… — я с облегчением вздыхаю, пока он не продолжает: — Лет через пять, когда заработаешь определенный стаж, — с улыбкой заканчивает он, и мне так охота треснуть его чем-нибудь тяжелым по голове, но я сдержанно ему улыбаюсь, якобы оценив шутку.

Испытываю некий страх, когда поднимаюсь на второй этаж в приемную. Тело будто не мое, и складывается ощущение, что я на автомате переставляю ноги.

Синтия кивает мне, и когда я спрашиваю, можно ли попасть к Кинни в кабинет, она согласно кивает, будто он только меня и ждет.

Я стучу три раза, слышу легкое «войдите» и медленно захожу внутрь.

Он сидит за столом и листает какие-то бумаги. Его взгляд серьезный, но когда он смотрит на меня, то он чуть-чуть смягчается.

— Я бы хотел спросить, могу я уехать на пару дней домой…

— Это исключено, — мягко отвечает он, перебивая меня.

— Я же не договорил! Я возьму с собой все, что нужно будет сделать…

Он поднимает вверх руку, и я замолкаю.

— Вы нужны мне здесь, мистер Тейлор.

Сказав это, он возвращается к своим документам, ясно давая мне понять, что спорить бесполезно.

Но… когда же меня это останавливало?

— Еще несколько дней назад вы говорили, что не нуждаетесь в сотрудниках, а тут вдруг я вам так нужен, что вы даже не можете отпустить меня в законные выходные домой на пару дней? — стараюсь говорить спокойно, но руки аж дрожат от злости.

— Я бы отпустил вас, проработай вы тут месяц, — замечает он, вновь глядя на меня, и крепче сжимает в руке карандаш. — Но вы не отработали даже недели, а уже проситесь уехать. Если хотите уехать, то можете больше не возвращаться, — он насмешливо приподнимает бровь, видимо, ожидая моего решения, но я молчу. — Ах, да, — добавляет он, хмурясь на мгновение, а я почему-то обращаю внимание на то, что у него нет морщин, даже когда он хмурится. — У нас тут минус один работник — Шмидт вчера уволился.

Я широко распахиваю глаза.

— Как? — у меня даже голос чуть-чуть садится, потому что это настолько удивительно для меня. Он ведь с Кинни бок о бок уже столько лет! Почему он решил уйти? Но Брайану, кажется, нет никакого дела до этого.

— Сказал, что ему нужен перерыв, мне почем знать?

— И вы так просто отпустили его? — продолжаю изумленно хлопать глазами, а потом присаживаюсь на ближайший стул.

— А зачем мне держать человека, который не хочет тут быть? Здесь все по собственной воле, — спокойно проговаривает он и записывает что-то у себя в блокноте.