Берлога (СИ)

- Смотри в свою тарелку. - Сказал Бэд, поймав меня с поличным.

Мы еще немного посидели, и я не решилась убрать за собой, а просто встала для того чтобы пройтись по его дому. Взяв бокал вина с собой, я вышла с кухни со словами:

- Обещаю, трогать ничего не буду! – Бэд лишь тяжело вздохнул, и на том спасибо.

Неужели я могу все посмотреть, не боясь его реакции?! Аж самой не вериться. В одной из комнат была лестница, она вела наверх, но туда пойти я посчитала сверх любопытством. И поэтому мой маршрут был неизменным, - в комнату с камином. Надо признать вокруг было очень чисто! Ни пустых банок, ни пакетов, ни журналов. Даже дисков не было. Стоп! Здесь что нет телевизора или хотя бы самого простого проигрывателя? Я стала рассматривать стены, может его домашняя система встроенная? Но нет! Не было даже намеков на наличие хотя бы, каких - то шнуров. Интересно, может все это в его комнате. Его комната…! Она казалась мне настолько недосягаемой, что плохая девочка во мне снова ожила, посылая в голову картинки его кровати. - Черт Лола, остановись. – Это все из-за вина. Его спальня, это его личное, интимное пространство, в котором нет места моему любопытству, и соответственно не должно быть таких мыслей и у меня.

- Мне тоже стоит тебя бояться?

- Что прости? – В комнату зашел Бэд, и вернул меня из моего мира размышлений.

- Когда я сказал ничего не трогать, не подумал бы что ты будешь стоять и пялиться на пустую стену. – Вот же блин, а что, скажу как есть.

- Я думала, что у тебя встроенный домашний кинотеатр и стерео система. Поэтому и смотрю. Ведь здесь нигде ее нет.

- У меня нет времени на подобное дерьмо.

- А что на счет телефона, компьютера или хотя бы радио?

- Ты издеваешься надо мной? – Я думала, что у меня рот откроется. Вот так удивил. Но вовремя поднесла бокал к губам.

Значит, он действительно отрезан от всего, что твориться в округе, и походу его это нисколечко не заботит.

- Тебе уже пора домой. – Настойчиво произнес он.

- Может, ты хотя бы дашь мне допить вино? – Зная, что он не пригласить меня присесть, я сама села в одно из стоящих кресел.

- Присаживайся тоже. – Я жестом указала Бэду на другое кресло, стоящее напротив того в котором сидела я.

- Тебе что здесь медом намазано? - По одному виду было видно, что его злит моя вальяжность. Но он все же сел.

- Да, мне нравиться быть у тебя! Мне здесь комфортно! – Я видела, как он сжал ручки кресла, и поняла, что немного перегибаю палку.

- Не зли меня! Долго тебе там еще допивать? – Бэд гонит меня из своего дома нахальным образом. Но не на ту нарвался! Если дам слабину он это почует.

- Давай договоримся! Я задам тебе три вопроса, на которые ты мне ответишь, пока я пью вино! А потом я уйду, обещаю! – Я подняла одну, руку вверх.

- Что-за нахрен условия такие? Думаешь, мне составит труда поднять твою задницу, и посадить ее в твою машину?

- Только три гребаных вопроса Бэд! – Настояла я, в его же манере.

Он выругался еще раз, затем потер свои глаза и, сжав пальцы в замок уставился на меня, еле сдерживая свои эмоции. Вот и отлично!

- Вопрос первый! – Ты тот мальчик, которого я видела в детстве? Ты смотрел на меня из окна чердака старого дома, на заднем дворе которого есть могилы? – Этот вопрос, пожалуй, многое значит для меня, а точнее ответ на него.

- Да! – Он ответил очень спокойно и быстро, как будто знал, что я спрошу у него.

- И могилы тоже остались? – Удивленно спросила я.

- Естественно! Куда им деваться.

- И ты об этом так спокойно говоришь! Ты живешь здесь рядом с ними?

- Не вижу в этом ничего удивительного! Мертвые не приносят проблем и беспокойства, в отличие от живых. Намекаю я на одну задницу, которая лезет туда, куда не нужно!

- Вопрос номер два!

- Ты задала уже кучу своих чертовых вопросов.

- Вопрос номер два! - Повторилась я.

Я его уже изрядно достала, но видимо еще не придел, раз он терпит. И прежде чем задать следующий вопрос я сто раз подумала, но все равно спросила.

- Что не так с моей задницей? В чем проблема? Ты упомянул о ней уже несколько раз, за этот час. – Если я думала смутить Бэда, то у меня это не получилось.

- Проблема не в твоей заднице, а в тебе. В тебе Лола! Ты для меня проблема, такая же большая, как и твой зад! Поэтому и сравниваю! - Я чуть не подавилась от услышанного.

- У меня не большой зад! – Мой голос показался мне таким жалким.

- Я поднимал тебя, и вообще мне виднее. – На его лице появилось что-то похожее на улыбку, но меня это разозлило еще сильнее.

- Если ты в своем доме, ты думаешь что тебе все позволено?

- Да, черт возьми, мне все позволено! Что-то не нравиться, вперед, ты знаешь, где дверь. – Мне понадобилось много сил что бы взять себя в руки и успокоиться. Я проглотила его высказывание, так же как и желание возразить ему в ответ. Если я хочу здесь появляться, а я хочу здесь появляться, то мне нужно принять этого грубого мужлана таким, какой он есть. Поставив пустой бокал на пол рядом с креслом, я встала и пошла к выходу. Он шел следом, и готова поклясться, смотрел на мой БОЛЬШОЙЗАД! С этого дня больше никаких сладостей. Подойдя к входной двери, я забрала свое пальто сама и остановилась на пороге, развернувшись к Бэду лицом.

- Вопрос номер три. Что ты приготовил сегодня? Признаться честно я давно не получала столько удовольствия от мяса!

Мне показалось, что нужно остановиться на более дружелюбной ноте, и это был самый идеальный вопрос адресованный хозяину дома, в завершение вечера.

- Медвежатина! – Ответил Бэд и это последнее что нужно было для того чтобы я стала цвета мертвеца и всю меня скрутило от спазм в желудке.

Бэд понял, что со мной что-то не так. Без разговоров сразу схватил меня в охапку и отвез в больницу. Там я настояла на промывании желудка. Мало того что на мне был корсет, о котором я кстати забыла, так еще и это... После всех процедур меня перевели в палату, хотя я готова уже была поехать домой, но меня не отпустят отсюда до завтра. Придется спать в больнице. Бед зашел в палату, сразу, как только ему можно было.

- Выглядишь немного лучше! Ты побледнела и, черт возьми, я думал, что ты умираешь. – Говорил он серьезно, и я сразу все ему объяснила.

- У меня нет аллергии. Я не вегетарианка. Бэд я участница международного фонда защиты животных (IFAW). Да, это возможно звучит глупо для тебя, но для меня это важно! С самого детства я очень много где была с родителями. И чтобы хоть как-то занять ребенка, мне определили в это сообщество. Это сообщество огромное Бэд, осуществляя проекты в более чем сорока странах, IFAW оказывает практическую помощь нуждающимся в ней животным, будь то кошки и собаки, дикие или сельскохозяйственные животные, оно спасает животных, оказавшихся в эпицентре стихийных бедствий. Кроме того, всеми возможными способами встаёт на защиту целых популяций от жестокого обращения и уничтожения. – Я заморгала чаще, это признак слез.

- И чем ты думаешь, я занималась пусть и пять лет назад, но все же, - Я участвовала в усиленных мерах по защите белых медведей. – Я не хотела плакать, но слезы сами бежали по поему лицу. Мне было одновременно грустно, противно и обидно.

- Да я понимаю, что это был не белый медведь, возможно бурый или еще какой-нибудь. Но сам факт того что я ела и еще восхищалась вкусом, просто добивает меня.

- Не плачь! Я не умею утешать. Если ты в порядке то я пойду! – Я махнула ему головой в ответ, вытирая лицо сухой салфеткой.

- И если тебе станет легче, то знай не застрели я в этого медведя, он бы меня разорвал на мелкие кусочки. Я живу не так как все, и этот случай еще раз доказывает, что тебе лучше больше не появляться у меня. Я клянусь Лола, если ты снова появишься на пороге моего дома, тебе же будет хуже.

- Хуже чем мне сейчас быть не может. И я тебя не боюсь. И все равно приду снова. – Пробубнила я себе под нос, когда Бэд ушел.

Бэд практически все время был рядом, не отходя от меня. Его все сторонились, причем, очень откровенно. Это начало раздражать даже меня. На следующий день, когда я выписывалась, то случайно подслушала разговор двух женщин с отдела регистратуры. Они говорили о том, что Бэд ужасен на вид, что с ним противно находиться в одном помещении. – Мне захотелось выцарапать им глаза. Но Бэд был прав, я лезу туда, куда не стоило бы, хотя руки чесались. И в таком злом, расстроенном и можно сказать опустошенном состоянии, на следующий день я вернулась к себе домой.