Аромат счастья

Ужас Мареги передался Педро, который с открытым ртом внимал речам медика. А Игнасио с усмешкой вернул рукав на место.

— Это преступление — столь несерьезно относиться к своему здоровью! — продолжал Марега. — Мы живем в цивилизованном мире, а вы ведете себя, как дикарь! Я считаю просто своим долгом показать вас специалистам! Не хотите идти к врачам здесь, хорошо, я отвезу вас завтра в Кайенну. Там прекрасная клиника, мой однокурсник работает в ней психоаналитиком...

Официант принес первую часть заказанного мною. Наконец-то! Не слишком вежливо начинать есть, не дождавшись остальных, но я уже не могла терпеть и запихала в рот первый попавшийся кусок, пока Марега самостоятельно наполнял наши бокалы — к окончательному смущению Педро, который только сейчас понял, что принят в «сеньорскую» компанию. К тому же демократичный Марега предложил здоровяку произнести первый тост. Педро запыхтел, задвигался на своем стуле, продемонстрировал тигриную улыбку и беспомощно посмотрел на меня.

— За наше знакомство, за встречу, господа! — провозгласила я, чтобы выручить растерянного гиганта, и подняла свой бокал.

Интересно, кто из них первым чокнется со мной? Но Игнасио и Марега очень дружно и одновременно звонко дотронулись своими бокалами до моего, а потом осторожно прикоснулся к нему и бокал Педро.

Мы выпили и на какое-то время полностью посвятили себя утолению голода, а потом Марега снова наполнил бокалы и уже кокетливо произнес:

— За прекрасную мисс Люно, нашу путеводную звезду к сокровищам Золотой Шелгвауканы!

Педро непонимающе захлопал глазами, а Игнасио сразу напрягся. Естественно, с какой стати нужно было говорить это при Педро? Даже если здоровяк неважно владеет английским, он же все равно что-то поймет и наверняка заинтересуется. Зачем ронять в голову недалекого парня мысли о сокровищах? Ему ведь будет очень сложно объяснить, что все это для науки, а не для нашего личного обогащения.

— Это несерьезно, доктор Марега, — сказала я.

Игнасио впился в меня глазами и затаил дыхание, ожидая продолжения. Марега повел бровью, потрогал пальцем усы и интимно наклонил свою красивую голову. Вино в его бокале светилось золотом, и я снова почувствовала, как вместе с растущим во мне неумолимым куражом жесткая треугольная конструкция так же неумолимо напоминает о себе, отгораживая нас троих от остального мира.

— Хорошо сказано, док. Я бы тоже поискал там золотишко, сеньорита. — Голос Педро раздался словно из другого мира. — В Шелгваукане его навалом, дети знают.

— Вот как? — оживился Марега. — А ты бывал там, амиго?

— Не в этой, док, — странно отозвался Педро и почему-то подмигнул Мареге. — Но всегда с удовольствием. За Шелгваукану прекрасной сеньориты! — И залпом опрокинул свой бокал.

Теперь напряжение Игнасио перешло ко мне, но всего лишь на мгновение, потому что Игнасио вдруг рассмеялся. И я тоже рассмеялась неизвестно чему. Просто я не могла противиться этому чудесному заразительному смеху, совершенно преобразившему его лицо! Надо же, я впервые видела Игнасио смеющимся! И как ему идет быть веселым! Сейчас он был даже красивее Мареги, потому что психиатр не смеялся, а завистливо смотрел на нас! Нет-нет, конечно, мой Игнасио лучше! Мой?..

— Перестань, Педро, — наконец выдавил сквозь смех Игнасио. — Нельзя позволять себе такие шуточки в дамском обществе.

— Но сеньорите же понравилось? Что я такого плохого сказал? Разве у сеньориты не золотая Шелгваукана? — И Педро подмигнул мне.

Я невольно закрыла руками вспыхнувшее лицо, потому что до меня наконец-то дошло, что подразумевал Педро под «золотой Шелгвауканой»... Мне хотелось убежать, провалиться... Ничего себе комплиментик!

Когда я отвела от лица руки и открыла глаза, стул Педро был уже пуст. Я опять изумилась способности этого гиганта двигаться беззвучно.

— Не обижайся на него, Мари. — Игнасио виновато погладил мою руку. — Он простой парень.

— И по-своему весьма галантный, — Марега тоже вступился за Педро, проследив взглядом за действиями Игнасио. — Все-таки давайте выпьем за Шелгваукану! В смысле, настоящую, золотую...

Мы выпили, смущенно опустив глаза. Теперь нам всегда будет смешно и неловко произносить это слово, подумала я.

— И что же пишет о ней достопочтенный господин Бонвояж? — спросил Марега. — Вы ведь наверняка уже почитали его дневник?

Игнасио взглянул на меня. Я кивнула. Какой смысл скрывать? Марега имеет такое же право самостоятельно изучать записи Бонвояжа, как и любой другой посетитель архива.

— Дневник Бонвояжа — это небольшая, переплетенная в кожу толстенькая тетрадка, размером примерно в четверть листа. Из хорошей бумаги. Записи велись карандашом, почерк автора дневника достаточно неразборчив, — медленно и сухо говорил Игнасио, как будто диктовал канцелярский отчет.

Я понимала, что ему совершенно не хочется рассказывать о своей «добыче». Естественно, понимал это и Марега.

— Это та самая рукописная книжка, которая лежала на вашем столе, доктор Эньярош? — нетерпеливо спросил он.

— Да, мистер Марега. Та самая, — согласился Игнасио и замолчал, пока подошедший официант пополнял наши запасы провизии.

Наконец официант ушел, но Игнасио не торопился с рассказом, наливая в бокалы вино.

— Господа, а не выпить ли нам всем на «ты»? — предложила я, чтобы убрать нависшую тишину. — Ведь так гораздо удобнее, правда, Игнасио?

— Конечно, мистер Эньярош! — поддержал меня Марега. — Мне будет лестно, если вы станете называть меня Алехандро или просто Алекс, как зовут меня все мои близкие друзья!

— Идет, просто Алекс! — Игнасио поднял свой бокал. — А я — просто Игнасио.

— А я — просто Мари! — усмехнувшись, представилась я, прибавив себе словечко «просто» как некий объединяющий нас символ, и мы все дружно выпили.

— Неужели сеньорита опять никого не поцелует? — с интонацией и акцентом Педро спросил повеселевший Марега. — Когда пьют на «ты», поцелуй является ритуалом. — Он слегка наклонил голову, красиво приподнял бровь и как бы пригладил пальцем усы.

Мне опять сделалось жарко. Этот магический жест трогающего губы пальца просто сводил меня с ума. Нет, правда, а почему бы мне и не поцеловать его? Ритуально?

— Хорошо, — смилостивилась я и, прикрыв глаза, подставила Мареге свое лицо.

Он очень быстро дотронулся губами до краешка моего рта, но я успела почувствовать сначала дыхание, потом — прикосновение губ, а затем — усов. И это было восхитительно!

— Теперь очередь просто Мари. — Из глаз Алекса в мои тек бурлящий поток.

— Да-да, конечно... — Я слегка коснулась губами его подбритой над бородой щеки и тут же отстранилась, а он уже целовал мою руку.

В глазах Игнасио царила тоска. Мы и так уже давно были на

«ты», целоваться нам сейчас вроде бы не было причины, но зачем отказывать себе в удовольствии наконец-то почувствовать вкус губ Игнасио? Что же, он зря потратил время на визит к парикмахеру?

— Просто Игнасио, — я заглянула в самую глубину его больших темных глаз, — ритуал есть ритуал.

И отодвинула в сторону разделявший нас стул Педро. Все равно между нами оставалось пространство, и, чтобы поцеловаться, кто-то один должен был встать со своего стула.

Мы поднялись. Одновременно. И поцеловались. По-настоящему. В губы. Долго. Это я поняла, когда мы разжали объятия и я невольно взглянула вокруг. Да, сегодня я действительно была звездой вечерней программы. Все присутствующие аплодировали нам, как если бы мы были молодоженами, а они — гостями на нашей свадьбе.

Марега кашлянул, повел бровью и опять коварно потрогал пальцем свои усы, когда Игнасио, поправив очки, опустился на стул Педро, то есть рядом со мной, и переставил приборы.

— Пожалуй, не мешало бы выпить за путешествие мсье Бонвояжа, — подчеркнуто безмятежно сказала я. — Кстати, к воротам Шелгвауканы он попал через две недели пути после отбытия из Эдуара.

— Нет, Мари, не через две недели, а на десятый день, — поправил меня Игнасио, наполняя бокалы. Между прочим, кувшин он держал левой рукой. Видимо, правая действительно здорово болела, если даже при поцелуе он обнимал меня только левой.