Страсть без жалости

– Обо мне?! Но я не знаю ее.

– Верно. Но мисс Квитович сказала мне, что пару раз видела Стива с Лори Мартин, совершенно случайно, как она говорит. В первый раз в баре отеля «Ритц» в Лагуна-Нигель. Мисс Квитович сочла, что это, очевидно, была их первая встреча и что Лори Мартин показывала Стиву фотографии домов. Потом она видела их еще раз через неделю на террасе другого отеля, в Ла-Холла. Они пили шампанское. – Джо отстранил трубку от уха, услышав сдавленный вскрик Вики. – Нет-нет, Вики, подожди… послушай… Она настаивала на том, чтобы я рассказал тебе, что, по ее мнению, это выглядело как чисто деловая встреча. Оки не касались друг друга, не старались встретиться взглядами… Это ее точные слова.

– А шампанское? – с горечью проговорила Вики.

– Сейчас все пьют шампанское, девочка, везде, а не только на свадьбе. Во всяком случае, Марла Квитович хотела, чтобы я обязательно тебе об этом сказал. Надеялась, что тебе это поможет.

– А кто такая Марла Квитович?

– Преподаватель права в Пеппердайне. Заявила, что она – партнер того самого Эла Жиро. Я проверил его. Он занимается частными расследованиями на законных основаниях. Хорошо известен в своем кругу. Провел несколько стоящих расследований.

Вики почувствовала, что голова у нее идет кругом.

– У вас есть номер телефона этого Жиро? Я бы хотела поговорить с ним.

Стемнело. Марла ехала в своем большом «мерседесе» по изгибающейся Куинс-роуд, держа в левой руке картонную чашку кофе «Венте-Коста-Рикан», без молока с двумя кусочками сахара. Хороший крепкий кофе. К правому уху она прижимала плечом радиотелефон. Двумя пальцами правой руки касалась руля в те моменты, когда не брала тайм-аут, чтобы поправить помаду на губах, глядя в зеркальце над рулем.

Сейчас она от души смеялась над тем, как определила подруга ее отношения с Жиро: «Только секс – и никаких магазинов». Марле это очень понравилось.

Она свернула влево. «Мерседес», тихо урча, пополз вверх по улице, где жил Эл Жиро, словно на автопилоте, въехал во двор, выложенный плиткой. Марла попрощалась с подругой, выключила зажигание, выскочила из машины, зажав сумочку под мышкой и все еще держа чашку кофе в левой руке.

В отличие от Эла она не питала особой любви к своему автомобилю. У Марлы не было опыта бедной девочки, мечтавшей в темноте кинозалов о мощной серебристой машине, которая умчала бы ее далеко-далеко, в лучшую жизнь. Она родилась здесь же, в Беверли-Хиллз. Никакого лучшего мира Марла в своей жизни не знала. Со всего света люди стремились в Голливуд, и никто не стремился сбежать отсюда.

Другое дело родители. Они попали в этот рай земной с Балкан, охваченных войной. Война долгое время составляла основу жизни для Макса и Ирины Квитович. Бомбежки, тысячи погибших или пропавших без вести, разбросанных по всему свету. Когда после Второй мировой войны Россия захватила Балканы, оба были еще детьми. Нищими, бездомными, потерявшими отцов. Матери их сдружились. Они жили вместе в подвале церкви, разрушенной бомбежкой. Когда дети выросли, матери настойчиво посоветовали им поискать лучшей жизни в какой-нибудь свободной стране. Макс и Ирина тайно обвенчались, осчастливив своих матерей, и пустились в опасное путешествие – за «железный занавес», – зная, что никогда больше не увидят их. Путешествие оказалось долгим и трудным, однако в конце концов они добрались до Америки, гостеприимно открывшей перед ними двери и давшей им гражданство. Здесь полностью проявились предпринимательские способности Макса. Не прошло и десяти лет, как он стал настоящим финансовым магнатом по недвижимости. За сорок лет, проведенных в этом бизнесе, Макс Квитович продал половину Беверли-Хиллз плюс еще немалую часть Бель-Эйр и Брентвуда, сделав на этом целое состояние. Он очень надеялся, что сможет передать дело своей единственной дочери Марле. «Квитович и дочь» – это звучало бы неплохо.

Однако с самого раннего детства Марла привыкла все делать по-своему. Если большинству родителей чуть ли не силой приходилось заталкивать своих отпрысков в юридические институты, то Марла сама стремилась туда. С отличием окончила Калифорнийский университет, получила диплом магистра, преподает в Пеппердайне, вскоре получит и докторскую степень.

И вот теперь хочет стать еще и частным детективом. Хочет этого исступленно.

Она открыла входную дверь своим ключом.

– Привет, радость моя, я уже дома!

Хихикнув неизвестно над чем, сделала глоток кофе из своей картонной чашки. Поморщилась. Нет, холодный он совсем не такой вкусный. Прошла на кухню, поставила чашку на стол и отправилась на поиски своего мужчины.

Большой, просторный дом и очень мужской, как и положено. Ни подушек на кожаных креслах, ни цветов на стеклянной поверхности кофейного столика, ни ковров на полированном деревянном полу. Однако, надо признать, везде идеальная чистота. Раз в неделю сюда приезжает команда уборщиков из фирмы Мануэля Варгаса. После этого дом выглядит почти нежилым. Ни одного смятого полотенца, ни одной сморщенной подушки, ни одной грязной тарелки в раковине. Покрывало тщательно расправлено, окна и полы сверкают чистотой.

Эла дома не оказалось. Марла вытянулась на тщательно расправленном покрывале, положила руки под голову. Интересно, где он… Она сбросила туфли, села на постели, сняла жакет, расстегнула молнию на юбке, спустила ее. Потом, стянув и майку, прошла в ванную, сверкающую хромом и черным кафелем, приняла прохладный душ и завернулась в махровый купальный халат Эла. Жаль, что серого цвета. Хотя в этом сезоне он в моде, но цвет лица от него не улучшается. Особенно если женщина смыла с себя всю косметику. Вздохнув, Марла положила тушь на ресницы, немного румян на скулы и верхние веки, тронула блестящей помадой полные губы. Спрыснула себя дезодорантом, одобрительно вдохнула аромат. Прошла на кухню, взяла бутылку минеральной воды и стакан, вернулась в главную спальню. Вторую – меньшую – из двух спален этого дома Эл использовал как рабочий кабинет.

Марла включила телевизор, нашла канал с новостями Лос-Анджелеса, удобно устроилась на серых подушках и стала ждать своего мужчину.

Уже около одиннадцати послышалось урчание «корвета». По телевизору в это время передавали погоду на завтра. Примерно такая же, как и сегодня. Типичная для Лос-Анджелеса. Открылась входная дверь, раздались быстрые легкие шаги Эла по деревянному полу. Он всегда ходит очень быстро… Человек, находящийся в постоянном движении. «Как будто ты постоянно боишься куда-нибудь не успеть», – заметила однажды Марла. Он в ответ только усмехнулся, этой своей макиавеллиевской усмешкой, приподняв уголки рта и левую бровь. Она находила это сексуальным до жути. «Радость моя, – ответил Эл, – жизнь так коротка. Разве я могу позволить себе хоть что-нибудь пропустить? Особенно когда ты рядом». После этого он обнял ее своими сильными руками – точно как описывают в романах – и понес в постель.

Господи, как же она любит его! При взгляде на Эла лицо Марлы озарилось улыбкой. Чудесные серо-зеленые глаза сияли любовью.

Он прислонился к двери. Сунул руки в карманы джинсов. Губы раздвинулись в широкой ухмылке.

– Посмотрите-ка, кто это спит в моей постели, бабушка!

Марла заметила, что на нем старая белая майка с эмблемой Пеппердайна, которую она подарила ему сто лет назад, так давно, что эмблема превратилась в почти неразличимое серое пятно. Но ему так больше нравилось.

– Ты перепутал «Красную шапочку» со «Златокудрой и тремя медведями». – Марла оглядела его с ног до головы. – А что это произошло с частными детективами, которые всегда выглядели как картинка – в полотняных костюмах пастельных тонов, с кобурой под мышкой? А еще они умели красиво говорить и водили девушку обедать в какое-нибудь шикарное место, прежде чем уложить ее в постель. Куда они подевались?

– Ума не приложу. Наверное, просто времена изменились.

От глубокого вздоха купальный халат на груди Марлы раскрылся. Эл подошел к кровати, поцеловал Марлу в губы и направился в ванную, на ходу стягивая с себя одежду. Марла услышала шум воды. Выключила телевизор, поставила любимый компакт-диск – Синатра и Джобим. Легла на спину, закрыла глаза.