Телохранитель

Джейстон шел уверенно, ни у кого не спрашивая дорогу; свернув в тупичок с несколькими креслами и дверями, постучал в одну из них — дверь открылась, и оттуда выглянул пожилой мужчина в белом халате.

— Рэй Логан, — сказал Джейстон. — На одиннадцать двадцать.

— Это он?

— Да.

— Проходи, парень, — кивнул врач. — А вам всем придется снаружи подождать. И девочке тоже, — сдвинув густые, как гусеницы, брови, он взглянул на Ри — выйдя из машины, она накрепко вцепилась Рэю в правую ладонь и так с тех пор не отпускала, ни в лифте, ни в коридоре.

— Я хочу с Рэем. На физотерапию, — требовательно отозвалась она.

— Нельзя.

Рэй знал, что она сейчас запросто может расшуметься, поэтому быстро нагнулся.

— Ри, посиди здесь и подожди меня. Я скоро вернусь. — Отцепил от себя сильные маленькие пальчики.

— Ну Рэй-ки-ии! — в ее голосе зазвенели плаксивые нотки.

— Посиди и подожди! — Будь они одни, он бы на нее цыкнул, но при людях было неудобно. Посулил шепотом: — Я тебе… я тебе вечером про Терминатора расскажу! Но пока меня не будет, не шуми, сиди смирно.

Она нахмурилась, но замолчала.

В кабинете на стенке висел плакат — скелет в натуральную величину. Больше ничего интересного не было: письменный стол, пара стульев и с двух сторон — пластиковые занавески, как в душевых; что за ними, непонятно.

— Садись. — Врач усмехнулся. — С тобой хотела, а?! Обычно младшие сестренки — занозы в заднице, но ты со своей, похоже, неплохо ладишь.

Рэй промолчал — не хотелось объяснять, что Ри ему не сестренка.

— Что у тебя, рука?

— Да, сэр. Вот. — Он положил руку на стол, показывая той стороной, где раньше был мизинец. Врач с некоторым интересом взглянул на шрам, помял его пальцами.

— Эк тебя угораздило! В привод, что ли, руку сунул?

— Нет, сэр, это аллигатор.

— Да ты что! Никак на него поохотиться решил?! — в голосе врача послышалось веселое удивление.

Рассказывать всю историю Рэю не хотелось — еще подумает, что он врет, прихвастнуть хочет.

Поэтому он пробормотал:

— Ну, так вышло, так… так получилось…

— А это, — врач кивнул на костыли, — тоже он?

— Да, сэр.

— Ну ладно, давай работать. Поначалу будет больно, но надо потерпеть. Если совсем уж невмоготу станет, скажи.

За следующие полчаса Рэю пришлось десятки раз стиснуть зубы, потому что было действительно больно. Не просто больно — а очень больно.

Для начала врач принес тазик с горячей маслянистой жидкостью, велел положить руку туда; когда она основательно распарилась, вытер ее и снова жесткими пальцами начал давить и разминать шрам. А потом велел Рэю сжимать ее в кулак — как можно крепче. Вот тут-то самая боль и началась!

Как Рэй ни старался, кулака не получалось — рука сжималась едва ли до половины, да и то от боли и ощущения собственной беспомощности на глазах выступали слезы. Он готов уже был взвыть: «Не могу больше!», когда врач кивнул:

— Хватит пока. Погрей еще немного руку в тазу, и дальше пойдем.

Следующие упражнения — катать ладонью по столу мяч и крутить прикрепленную к стенке круглую скользкую ручку — дались уже проще. Или, может, рука понемногу привыкла, притерпелась.

— Ну, все, — сказал наконец врач. — Ты молодцом держался. Следующий раз в четверг.

Едва Рэй вышел из кабинета, Ри налетела, чуть не сшибла с ног. Обхватила обеими руками, вскинула голову, сияя до ушей и засматривая в глаза — так, будто он не из соседней комнаты, а с Северного полюса вернулся.

Нет, будь она его сестренкой, он никогда не стал бы обзывать ее «занозой в заднице»…

— Врач сказал, что в следующий раз в четверг, сэр, — отрапортовал Рэй Джейстону.

— Рэйки, Рэйки, а знаешь чего! — нетерпеливо заверещала Ри.

— Чего?

— Мы сейчас пойдем мороженое есть! Тут, внизу, в кафе! И мне купят два шарика — лимонное и шоколадное!

За то время, что они шли до кафе, она успела перехотеть с лимонного на земляничное, войдя же, ткнула пальцем в витрину:

— Хочу вон то, синенькое! И желтенькое… нет, лучше с изюмом шоколадное!

— Рэй, а тебе какое? — обернулся Джейстон.

Лотков с мороженым в витрине стояло, наверное, штук двадцать — глаза разбегались, и хотелось попробовать из всех: и малинового, и шоколадного, и с орехами, и зеленого (интересно, из чего его делают?), и…

— Не знаю… может быть, с орехами, сэр? И персиковое…

— Возьми земляничное! — Ри подсунулась ему под руку, точнее, под костыль — Рэй пошатнулся и еле удержал равновесие.

— Ребятки, пойдите сядьте пока, — сказала мисс Лоскинз, — мы сейчас все принесем.

— Давай руку! — велел Рэй. Ри послушно подсунула ладошку, он прихватил ее указательным пальцем правой руки — остальными приходилось держать костыль — и повел на возвышение, где стояли стояли круглые стеклянные столики и металлические стулья.

Свободных столиков было много, он свернул к первому попавшемуся.

— Я хочу к окну! — запротестовала Ри.

Выбранный ею столик был действительно у окна; пока Рэй пристраивал костыли, цепляя их за спинку стула, она влезла на свой стул и огляделась. За соседним столиком сидела семья: мужчина, женщина и девочка лет семи со светлыми кудряшками. Заметив ее, Ри показала ей язык.

Та в ответ скорчила такую рожу, что Рэй едва не хихикнул: большущие уши из приставленных к голове ладоней, выпученные глаза и язык, болтающийся вверх-вниз в растянутом, как у жабы, рту. Ри немедленно тоже выпучила глаза и скривилась, будто у нее все зубы болят. Пришлось ее одернуть:

— Веди себя прилично!

— А зачем?! — она отмахнулась и скривилась еще противнее.

Пока Рэй искал, что сказать в ответ, белобрысая девчонка за соседним столиком, сделав вид, будто соседи ее больше не интересуют, взяла ярко-алую лаковую сумочку на ремешке, висящую у нее через плечо, раскрыла ее, пошарила там и снова закрыла, громко щелкнув блестящим замком: вот какая у нее шикарная вещь! Как у взрослой!

Ри, ни секунды не колеблясь, соскочила со стула и подбежала к Рэю. Схватила его под руку — подбородочек был задран, взгляд, устремленный на соперницу, весьма красноречив: «Зато у меня вот кто есть!»

Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, но тут мать девочки встала, сказала: «Эйби, не кривляйся! Пошли!» — и вся семья двинулась к выходу.

Подоспел Джейстон, принес стаканчики и запотевший кувшин с чем-то красным. Улыбнулся:

— Заждались, ребятки? Сейчас уже будет мороженое!

И Рэю вдруг отчаянно, до боли захотелось, чтобы они тоже были не просто так, а семьей: он сам, и Джейстон, и Ри. Чтобы Ри была его сестренкой, а Джейстон — отцом. А мисс Лоскинз… ладно уж, пусть Джейстон на ней женится: она хорошенькая и не вредная. И улыбается так, что смотреть приятно…

Тут же осадил себя: «Не думай об этом, не мечтай! Потому что все это вранье и никакая они не семья!»

Мисс Лоскинз начала выставлять с подноса на стол вазочки с мороженым, сказала:

— Рэй, я не знала, как ты любишь, и твое мороженое посыпала орешками с какао.

«И она здесь только потому, что сенатор попросил, а взаправду ей до меня никакого дела нет!» — стиснув зубы, повторил себе Рэй.

— Спасибо, мэм! — ответил он вслух.

— Почему ему больше?! — громко возмутилась Ри.

Только теперь Рэй заметил, что перед ним стоит такая же порция мороженого, как у взрослых — целых четыре разноцветных шарика.

— Потому что он тебя в два раза старше, — объяснила мисс Лоскинз.

— А я тоже хочу зелененькое, как у него!

Рэй молча отломил ложечкой четверть зеленого шарика и переложил к ней в вазочку. Поймал взгляд Джейстона — показалось, что тот догадывается, о чем он думает, и смотрит с сочувствием.

На обратном пути Ри не захотела сидеть напротив — дергала и теребила Рэя, пока он не пустил ее к своему окну. Ладно, пусть, ему и через ее голову все видно…

— А давай кто больше женщин в красном платье заметит! — на ходу придумала она. — Вон, смотри — раз, два… я уже двух вижу.