Клянусь, что исполню...

4

Первую таблетку транквилизатора она приняла в тот день, когда погибли ее родители. Ее двоюродная сестра, Сьюзан Олдрич, протянула ей несколько крошечных таблеток, сказав, что они помогут притупить боль. Энни послушно проглотила одну. Кузина оказалась права: боль осталась, но стало немного легче. Еще одну она приняла во время поминальной службы, а потом целый месяц даже не вспоминала о транквилизаторах, пока продолжительный приступ бессонницы не заставил ее обратиться к врачу. Тот немедленно выписал валиум.

– Это снимает напряжение, – сказал он.

– Транквилизатор? – с сомнением пробормотала Энни.

– Это лучше, чем снотворное. И гораздо лучше, чем отсутствие сна. – Он взглянул на ее встревоженное лицо и улыбнулся. – Не беспокойтесь, это просто поможет вам избавиться от бессонницы.

Таблетки сделали свое дело. Энни старалась не злоупотреблять лекарством, и через несколько дней, отоспавшись и отдохнув, она спрятала на две трети полный флакон в тумбочку. Прошло несколько месяцев, и она почувствовала, что снова приближается бессонница. И во всем этом не было ничего предосудительного. Лекарство, рекомендованное врачом, столь же респектабельное и полезное, как любой антибиотик, применяемое в особых случаях.

Встреча с Эдвардом – великодушным, привлекательным, состоятельным – была для нее величайшей удачей. Эдвард не так уж и молод, и Энни воспринимала его как максимально возможное приближение к Франклину Олдричу. Эдвард Томас, с его умными серыми глазами, ладной крепкой фигурой и сединой на висках, оказался именно таким, каким обещал быть. Кроме пристрастия к охоте на фазанов и куропаток, которая вызывала у Энни отвращение, в нем не было никаких изъянов. Он был добрым и честным человеком, прекрасным мужем и отцом. Семейная жизнь Энни Олдрич Томас складывалась именно так, как он обещал, когда делал ей предложение, без неожиданностей.

Она понимала, как ей повезло, но все же, все же… Утрата родителей, корней, привычного окружения. Диктуемая ее положением привязанность к дому, месту, где жене Эдварда Томаса надлежало рожать детей, стариться и умереть. Груз чужеродности, который она несла, пытаясь скрыть его тяжесть от всех. Энни отчаянно боялась сделать что-нибудь не так.

Энни все время думала, что ей чего-то недостает.

И в то же время она даже не могла помыслить о том, чтобы делиться своими проблемами с мужем или кем бы то ни было. Энни принадлежала к тем людям, которые в случае необходимости готовы играть роль, устраивающую окружающих. И Энни играла так блестяще, что иногда сама себе верила. Но игра требовала все больших усилий, и, вместо того чтобы выпить бокал вина или коктейль, как, возможно, поступили бы другие, Энни в критических случаях прибегала к помощи флакончика с валиумом.

Мелкие неприятности стали донимать ее задолго до несчастного случая с автомобилем. Энни, которая всегда отличалась прекрасной памятью, вдруг стала забывчива. Памятные записки, которые она оставляла на зеркалах и подоконниках, не помогали. Однажды она забыла, что ее очередь украшать церковь цветами, в другой раз перепутала время приема у дантиста. Был случай, когда она целый час таскала Лайзу и Уильяма взад и вперед по улице, разыскивая свою машину. Никого, кроме самой Энни, это не беспокоило, а Энни в очередной раз принимала таблетку. Она говорила себе, что должна быть спокойной, собранной и веселой ради семьи. Что дурного в том, чтобы принять лишнюю таблетку? В конце концов, на флаконе было написано: «До трех в день», и она знала, что ей ничто не угрожает.

Наконец Энни отправилась к Питеру Кэри и попросила, чтобы он выписал ей таблетки валиума по пять миллиграммов.

– Мне бы не хотелось этого делать, – сказал он. Энни сидела в удобном кожаном кресле, в котором сидела уже столько раз, и с удивлением смотрела на врача.

– Почему? – спросила она.

Питер Кэри пригладил седые волосы. Его взгляд казался более пристальным, чем обычно. Энни уже не раз думала, что вполне довольна этим румяным стариком, когда дело касается обычного гриппа или детских болезней, но в более серьезных случаях, пожалуй, больше подходит Эндрю Миллер, ее личный врач, работающий в Лондоне.

– Энни, а почему вы считаете, что вам нужны более сильные таблетки? – Кэри не спускал с нее глаз.

Энни смутилась:

– Ну просто… – Она умолкла. Она чувствовала себя так, словно сидит на допросе, когда неверный ответ может повлечь за собой суровый приговор.

– Сколько таблеток в день вы принимаете? – спросил Кэри.

– Когда как, – ответила Энни.

– Одну? Две?

– Иногда две.

– Три?

– Очень редко.

– Насколько редко?

Энни испугалась. Если сказать о своих страхах, Кэри может обратиться к Эдварду. А ей меньше всего на свете хотелось, чтобы Эдвард узнал о транквилизаторах.

Она решила не настаивать.

– Это было всего раз или два. Обычно я принимаю одну, но время от времени мне все равно не удается заснуть. И тогда я часа через два встаю и принимаю вторую. Я подумала, что доза в пять миллиграммов решит эту проблему. – Помолчав, она добавила: – Возможно, это не такая уж хорошая мысль.

– Я тоже так думаю, – мягко согласился врач.

– Значит, мы все оставим как есть? – спросила Энни.

Питер Кэри придвинулся к ней поближе:

– Есть еще проблемы, о которых вы хотели бы мне рассказать, Энни?

– Нет, – бодро проговорила она. – Никаких проблем. Просто я… Я немного нервная. Вы же знаете.

– Вы уверены, что больше ничего?

– Ничего.

Три дня спустя Энни поехала в Лондон к Эндрю Миллеру. На этот раз она старательно подготовилась к разговору, все хорошенько обдумав.

– Я боюсь самолета, – говорила она. – Панически боюсь. Скоро мне предстоят несколько дальних поездок, и это единственный способ их выдержать.

– Вы говорите, что валиум вам годится? – спросил доктор Миллер.

– Вполне. – Энни улыбнулась. Миллер был совсем не похож на Питера Кэри: он был хорош собой, молод и современен, как его приемная.

Он кивнул.

– Я могу выписать вам несколько таблеток по два миллиграмма.

– Я думаю, они недостаточно сильные, – быстро проговорила Энни. – Как бы со мной не случилось истерики. – Она помолчала. – Видите ли, мои родители погибли при аварии вертолета.

Врач кивнул, принимая информацию к сведению.

– Вы хотите таблетки по пять миллиграммов?

– Да, мне спокойнее знать, что они у меня есть.

– Разве у вас нет врача поближе к дому, миссис Томас?

Энни удалось ответить вполне невозмутимо…

– Я им не очень довольна, – ответила она. – А вы так помогли мне, когда у меня были проблемы с желудком…

Эндрю Миллер улыбнулся.

– Я рад быть вам полезным, – улыбнулся Эндрю Миллер. – Он потянулся за рецептом. – Десяти таблеток будет достаточно?

– Ох, не знаю, все-таки несколько перелетов. – Энни сделала вид, что прикидывает. – Может быть, пятнадцать? Тогда мне не придется снова вас беспокоить.

Врач кивнул.

– Пусть будут двадцать. – Он начал писать. – Но я советую вам ломать их пополам. Одну половину принять за полчаса до полета и посмотреть, что получится. Может быть, второй и не понадобится.

– Это разумно, – согласилась Энни.

На некоторое время само сознание того, что они у нее есть – в дополнение к обычному рецепту, – придавало ей сил, причем настолько, что она даже и не думала ими пользоваться. И с успехом продержалась до конца октября – до тех пор, пока Эдвард не попросил ее помочь ему устроить домашний прием. Он редко просил ее о чем-нибудь, и она с радостью согласилась. Но страх сделать что-нибудь не так привел к тому, что она глотала таблетки как леденцы. В начале вечера она совершила ошибку, рассаживая гостей. Главное блюдо оказалось сильно пережаренным. Энни взглянула на Эдварда, когда он положил в рот первый кусок, и увидела на его лице отчаяние, которое он постарался скрыть, потому что всегда вел себя как джентльмен.