Люблю только тебя

– Это новостройка, – пояснил Джимми. – Вокруг, можно сказать, ни души. Пустыня. Не страшно?

Она ничего не ответила. Когда они вышли из машины, она обняла его за шею, поднялась на цыпочки и провела языком по его пухлым влажным губам. Он взял ее за талию, поднял в воздух и страстно поцеловал.

– Я погиб. – Он с трудом перевел дыхание. – И дернуло же меня в тот день подменить Сантьяго и потащиться вместо него на пляж. «Сангрия, сандвичи, кока, пиво», – гнусаво затянул Джимми, подражая лотошникам. – Я увидел, как ты стоишь и ждешь, когда накатит волна, чтобы нырнуть. Ты не боишься, что от соленой воды у тебя спутаются волосы?

– У меня уже настоящий вшивый домик. – Лиззи весело рассмеялась и погладила Джимми по голове. – Как я тебе завидую. Если бы у меня были такие кудряшки!

– Глупышка. Наши женщины нарочно их распрямляют, чтобы походить на европеек.

– Ваши? А кто это – ваши? – спросила Лиззи.

– Моя мама марокканка. Отец – наполовину итальянец, наполовину индус. А вообще-то я толком о нем не знаю. Он плавал на какой-то шхуне и, по-моему, занимался контрабандой. Маме сказали, что он утонул. Мне тогда еще одиннадцати не было.

Джимми щелкнул выключателем, и взору Лиззи предстала маленькая чисто прибранная квартирка. Крошечные спальня и гостиная, разделенные деревянной стойкой-столом и электрической плитой.

– Зато это только мое, – поспешил Джимми опередить ее разочарование.

– У тебя так много книг и дисков. – Лиззи присела на корточки, разглядывая их. – И ты, оказывается, тоже любишь классическую музыку.

– Это уже в прошлом. Я понял, что и музыка не спасает.

– От чего? – глянув на него с удивлением, спросила Лиззи.

– От отчаяния. Тебе знакомо это чувство? – Он взял девушку за руку и, сев на диван, посадил ее к себе на колени. – Но ты спасешь меня от него, да?

– Если смогу, – честно ответила Лиззи. – Я очень неопытная. Я все время только и делала, что играла на рояле, слушала музыку, читала книги. Я…

– Но ты тоже любишь океан, – мягко перебил ее Джимми и привлек к себе. – Я знаю, ты очень любишь океан.

– Наверное. – Лиззи вздохнула. – Мне пора домой.

– У тебя строгие родители?

– У меня нет родителей, – сказала она просто. – Сью моя тетя, а Берни… Понимаешь, его когда-то любила моя мама, а теперь…

Она замолчала и отвернулась.

– Они тебя очень любят, – сказал Джимми, потершись щекой о ее щеку. – И все тебе простят. Останешься?

– Да, – сказала Лиззи. – Мне очень хочется остаться. Мне трудно уйти от тебя.

– Тогда во всем доверься мне. – Джимми спустил ее с колен. – Но ты не бойся – тебе будет со мной очень хорошо. Тебе это нужно. Без этого ты многого не сможешь понять. – Он быстро скинул одежду и теперь стоял перед ней совершенно нагой. У него было красивое загорелое тело, мускулистые руки и ноги, поджарый живот. Он напоминал Лиззи скульптуру античного бога, которую она видела в музее. Только мраморный фаллос был меньше и не вызывал у нее никаких эмоций. Сейчас же, глядя на большой фаллос Джимми, Лиззи почувствовала желание коснуться его и тем самым приобщиться к какой-то удивительной тайне.

И она положила на него свою ладонь. Внутри живота сделалось жарко. Закружилась голова.

– Красиво, – прошептала она. – Это… так красиво.

Джимми погасил свет, и комната наполнилась сиянием луны, нависшей над кратером вулкана. Это было фантастическое зрелище, и Лиззи, сверхчуткая ко всему прекрасному, вздрогнула. Ей хотелось плакать от счастья, но она понимала, что слезы недостойны ее, подруги Джимми, прошедшей испытание серфингом.

– Любимая… – Джимми сел на коврик возле дивана, широко расставив согнутые в коленях ноги, и протянул к ней руки. – Иди сюда. Мы с тобой должны соединиться. Я слышу голос бога Камы. Он велит мне творить любовь.

Он привез ее домой на рассвете. Расстаться было очень трудно, но Джимми ждала работа. Они поклялись друг другу встретиться в полдень на пляже.

Лиззи шла среди благоухающих кустов гибискуса. Она не чувствовала под собой гравия дорожки, хоть и была босая. Ей казалось, что ее возносят над землей вихри, клубящиеся в ее теле. Казалось, там, в вышине, с ней могло случиться что-то еще более прекрасное, чем сегодня ночью.

– Нет, я не хочу туда, – вслух произнесла она. – Я хочу быть с Джимми.

Услышав ее шаги, из спальни вышла Сью. На ней был прозрачный халат, который она не успела застегнуть, и Лиззи поразилась красоте своей тетки.

– Как же ты красива, Сью, – сказала она. – Господи, почему я не замечала этого раньше?

Сью улыбнулась.

– Свершилось, девочка моя?

– Да…

– И это тебя не разочаровало?

– О нет, нет, – горячо запротестовала Лиззи.

– Я так рада за тебя. – Сью подошла и, положив ладони девочке на плечи, заглянула в глаза. – Они у тебя как звезды. Иди поспи. – Когда Лиззи была уже посередине лестницы, Сью тихонько окликнула ее и, поднявшись на несколько ступенек, шепнула: – Берни мы ничего не скажем, верно?

Лиззи машинально кивнула. Перешагнув через порог своей спальни, она в сладком бессилии упала на кровать.

– Ты женщина, и я должен делать все для того, чтобы тебе было хорошо. Только через твое блаженство могу достичь блаженства я, – говорил Джимми. Они купались нагишом в теплой, отгороженной скалами бухте. Это была дикая часть острова. Сюда редко кто забредал.

– Ты уже испытал с кем-то это блаженство? – спросила Лиззи, любуясь его прекрасным торсом.

– Такого, как с тобой, – ни с кем! – воскликнул Джимми. – Но я знал, что оно существует. Я изучил много книг, пытаясь среди гор глупости отыскать золотое зерно. Я знал интуитивно: ни деньги, ни наркотики, ни продажные женщины не сумеют дать мне то, что я хочу. Но я попробовал в своей жизни все.

– О! – произнесла Лиззи, внезапно ощутив укол ревности.

Он обнял ее за плечи, прижал к себе и стал ласкать фаллосом ее живот.

– Это было неизбежно, любимая. Иначе я бы не смог узнать в толпе тебя. Но у меня уже девять месяцев не было женщины. Я словно родился заново за это время. Не сердись, любимая, – они все равно что книга с полезными советами, которая пылится на полке. Без этих советов пришлось бы идти наугад. Я мог причинить тебе много боли и зла.

– Но ведь я совсем ничего не знаю. Я…

– Это замечательно, Элиза. Такой и должна быть моя возлюбленная. И я обязан беречь ее от всего дурного, грязного, нехорошего. Я знаю, многие мужчины позволяют себе делать с женщинами такое, отчего те превращаются в путан. Многие мужчины думают только о том, как самим достичь оргазма. Во всех книгах и журналах они только и пишут об этом. Несчастные. Любовь – это непрекращающийся оргазм души и тела.

– Церковь считает плоть грязной и призывает усмирять ее, – сказала Лиззи, вспомнив проповеди отца Стефанио, настоятеля храма Девы Марии в Нью-Орлеане.

– Ты в это веришь? – Джимми приподнял девушку за талию и ласково вошел в ее лоно.

– Нет. Особенно теперь, – сказала она и закрыла глаза, вся отдаваясь любви.

– Я вижу радугу, – прошептал Джимми. – Боже, я вижу радугу…

Они всегда приезжали в эту бухту во время сиесты, когда кафе-бар, где работал Джимми, закрывался на три самых жарких часа. Он подхватывал Лиззи возле спуска с Лос-Кристианос на набережную, и они мчались на бешеной скорости на встречу с океаном. В той бухте он принадлежал только им, а они принадлежали друг другу.

– Я тоже видела радугу, – сказала в тот день Лиззи. – Мне даже стало немного страшно. Мне кажется, это зрелище не для смертных, – тихо добавила она.

– Мы с тобой бессмертны, – с уверенностью заявил Джимми. Они расположились в тени скалы и, оперевшись о ее теплую гладкую поверхность, пили кокосовое молоко, ели инжир и манго. – Я еще не рассказывал тебе про Будду. Слушай же. Однажды он сидел, погруженный в медитацию, долгое время не принимая пищи. Его тело стало дряхлым и изможденным. Но вдруг через какое-то время его правая рука коснулась земли, из лесу вышла прекрасная женщина с чашей, в которой была простокваша. Она поставила чашу у ног Будды, и он весь наполнился лучезарностью. Потом он совершил еще четыре мистических жеста, и появились еще четыре женщины. Каждая из женщин символизировала собой Землю, Воду, Огонь, Воздух и Пространство. И все они умоляли Будду спасти их от страданий страстной любовью. И Будда осознал, что эти мистические фигуры, матери-богини, призваны помочь ему разорвать бесконечный цикл рождений и смертей. Он вошел в состояние «алмазной славы». Он творил любовь с этими богинями, исполняя желание каждой из них. С их помощью он достиг совершенства. И поднялся в запредельный мир по пятицветной радуге лучащегося света.