Привет Саншайн

–Когда мы закатываем вечеринку, то мы действительно закатываем вечеринку! – сказал он, подмигивая мне.

Затем он указал на официантов и предложил им начать ужин.

–Я собираюсь выйти на улицу с Санни и Вайолет, чтобы разобраться с этой глупостью. Когда все захотят есть, пожалуйста, спасите меня, и подайте «cacio e pepe» (прим.: итальянская паста с черным перцем).

И тут все телефоны снова зазвучали. Новый твит.

«Что я делала, пока Мередит Лэнди готовила. #часть2 #еемуж»

Эта фотография не была сделана в студии. Это было сделано в гостиничном номере в Аспене. Обнаженная фотография. Я просто вышла из душа, посмотрела на себя в зеркало, и, если внимательно присмотреться, вы увидите человека (в отражении зеркала), снимающего фотографию с дверного проема.

Райан.

Комната погрузилась в молчание. Кинотеатр-на-хорошем-кино безмолвствует, только слышны звуки обычной музыки. Которая, клянусь, стала громче.

Мое лицо стало ярко-красным. Я бы не стала смотреть на Дэнни – я не хотела ни на кого смотреть – пока я не поняла, что сказать, чтобы они перестали смотреть на меня, как будто я была незнакомцем. Только незнакомец мог изменить своему мужу со своим другом. И только незнакомец был бы вовлечен в то, что формировалось как мошенническое поведение по всем направлениям: воровство рецептов, заимствование мужа, неверность.

Мередит повернулась к мужу, ее голос был приглушенным:

–Что это, Райан?

На мгновение Райан (да, Райан) потерял дар речи. Он покачал головой, как будто это было смешно. Затем ему удалось найти слова.

–Это не я!

Он указал на фотографию. Она была нечеткой, ее было довольно сложно разобрать. Он указал в мою сторону, заставляя меня вздрогнуть.

–Санни, скажи им!

Я почувствовала, как мое горло сжалось. Вы могли бы подумать, опираясь на весь мой опыт, что я легко солгу в этот момент.

Но этот день настал. Я перевела дыхание. И затем сказала правду.

–Мне просто нужна минутка, – сказала я. – Я слегка унижена тем, что есть моя обнаженная фотография, которую распространяют онлайн, чтобы поддерживать смешную историю о том, как она туда попала.

Я не осмелилась взглянуть на Дэнни, но все остальные кивнули, понимая. Их взгляд перешел от обвинения к чему-то похожему на сочувствие. Может быть, правда, звучала иначе. Райан ухватился за свою версию, как за спасательный круг.

–Да! Из уважения, пожалуйста, удалите эти сообщения, пока Вайолет и я добираемся до сути этой ужасной эксплуатации кого-то, кого мы все обожаем.

Обожать. Это совсем неправильное слово. Очень не похоже на Райана. И я поняла, что Райан знал это. Он знал это, прежде чем даже взглянул на Мередит. Обожание было единственным словом, которое он не должен был использовать в тот момент, когда скрывал тот факт, что он и я допустили ошибку. Или, по крайней мере, это то, как я назвала ту ночь в Аспене.

–Ты, сукин сын! – прошептала Мередит.

–Мередит... – сказал Райан. – Пожалуйста.

Вайолет коснулась руки Мередит.

–Мередит, выйди вместе со мной, хорошо? – сказала она.

Мередит поступила вполне справедливо, оттолкнув Вайолет.

Затем она выбежала из комнаты, ее высокие каблуки громко стучали по лестнице.

Райан сдерживал улыбку на своем пьяном лице.

–Народ, прошу меня извинить!

Он последовал наружу за Мередит, быстро вышел из комнаты и сорвался на бег. Лестница поглотила его.

Я посмотрела туда, где стоял Дэнни, но он исчез. Затем я услышала его позади. Скорее даже, почувствовала его, когда рука коснулась моего плеча.

–Всем привет. Я не могу говорить о том, что происходит сейчас между Мередит и Райаном. Возможно, слишком много мартини... хотя, чтобы быть честным с вами – в этой фотографии нет ничего такого, что бы являлось проблемой. За исключением того, что она появилась онлайн. Я сделал фотографию Санни. Это был личный момент между нами, который кто-то отправил без разрешения.

Все загипнотизировано смотрели на Дэнни, частично потому, что он завораживал и частично потому, что он должен был говорить правду.

–И, что еще более важно, сегодня вечером мы отошли от того, для чего все здесь собрались. Мы должны праздновать день рождения Санни.

Я посмотрела на него с такой благодарностью, что думала, я расплачусь.

–Итак, предлагаю всем рассаживаться, есть и наслаждаться вечером.

После этого он взял мою руку, действительно взял ее, сжав мои пальцы в своих. И мы спокойно прогулялись по ресторану, и вышли наружу. Улица Гринвич была непривычно пуста. Так было, когда он повернулся и посмотрел на меня, его глаза перестали быть добрыми.

–Я, вероятно, только что спас тебе день, так что хочу услышать твою правдивую историю.

Я не хотела смотреть на него, поэтому опустила глаза вниз. Я видела булыжники под ногами и то, как мои туфли терлись друг об друга.

–Это была ванная комната в отеле?

Я не ответила.

–Что он там с тобой делал?

Мой голос вышел шепотом:

–Дэнни, я не знаю, что сказать.

Он поднял мое лицо и заставил меня встретиться с его взглядом.

–Скажи что-нибудь, – попросил он.– Скажи что-нибудь, или это будет последняя хорошая вещь, которую я когда-либо сделаю для тебя.

–Это не то, что ты думаешь. Это была всего одна ночь.

–Всего одна ночь? – повторил он.

Я кивнула. Потому что в этот момент я знала, что на кону стояла моя абсолютная преданность. Я размышляла. С одной стороны – мой муж после четырнадцати лет брака, пяти сменных квартир и вся моя любовь (которая уже прогнила). Все эти факты могли бы помочь простить меня за небольшую ошибку. Одна ночь, ничего больше. А с другой стороны этой линии не было, ничего, что бы я могла сказать. Ни «я люблю тебя», ни «прости». Ничего, что бы заставило его понять.

Он мягко поцеловал меня в щеку. Его кожа грубая, а губы нежные.

–Я был неправ, – прошептал Дэнни мне на ухо. – Ты вообще ничего не сказала.

Глава 6

Я не могла вернуться на вечеринку. А немедленно отправиться домой было еще хуже. Таким образом, я шла на юг по Гринвич-стрит, направляясь через шоссе West Side к Battery Park. Я села на скамейку, обдуваемая ночным ветром, и посмотрела на реку Гудзон. Мир такой красивый и безмятежный. Казалось невозможным, что моя жизнь просто взорвалась в нескольких кварталах отсюда.

Я не стала прикасаться к тому, что только что случилось с Дэнни, и поэтому сосредоточилась на себе. Так сказать, ремонтно-восстановительные работы. Пятьдесят человек на моей вечеринке, некоторые из них, имеющие мировую известность: как я собиралась перевернуть всё задом-наперед, прежде чем их используют? Было ли речи Дэнни достаточно, чтобы удержать их? Эти смущающие фотографии – ведь Вайолет достала Крейга, чтобы удалить их? Сколько урона они сделали в пятницу вечером, прежде чем она это сделала?

Я могла только надеяться, что Райан каким-то образом понял, как все это спасти. Я понимала, что если ему удалось успокоить Мередит – у нас есть шанс. Он вернется обратно, Вайолет предупредит его о речи Дэнни, и он сделает все остальное. Райан поднимал бокал за день рождение, за год, который был бы полон добра и дружбы и т. д.

По крайней мере, сегодня, если бы New York Post и Neet & Vine, и вся пресса на вечеринке твитнули нашу версию истории, мы могли бы с этим справиться завтра. Ведь могли бы?

Правда была в том, как я задавала себе вопрос, как я пыталась дышать возможностью ответа с утвердительным «да». Я знала, что все сводилось к убеждению мира в том, что мои отношения с Райаном были платоническими. Если бы не одна вещь: женщина не могла простить другую, потому что было одно, чего она не хотела прощать – это была другая женщина. Любовница. Вы можете злоупотреблять наркотиками (к наркоману никто не придерётся) или идти по чужим головам на работе (это бизнес), но если вы спали с мужем другой женщины, это похоже на то, что вы спали со всеми мужьями. Как будто ты одним махом предала всех женщин мира.