Под сенью виноградных лоз

– О чем рассказать? О романе вашего сына с баронессой? Или о том, как она тайком ускользнула в тот вечер, чтобы встретиться с ним? К несчастью, барон Фужер имел, видимо, кое-какие подозрения, потому что он пошел за ней следом.

– Домыслы.

– О, гораздо больше, нежели домыслы, мистер Ратледж! Это факты.

– Мне вряд ли стоит тратить на это время. Если у вас нет доказательств более верных, чем эти…

– Имею. – Здесь тропа сворачивала. Невдалеке за поворотом находился винный завод.

– Кэтрин?

Сэм вылез из джипа и увидел стоявший на аллее серо-синий «Мерседес». Нахмурившись, он легко вбежал по ступеням парадного крыльца к тяжелой красного дерева входной двери. Войдя в мраморный холл, он увидел спускавшуюся по лестнице Кэтрин.

– Сэм! – Она улыбнулась довольной улыбкой. – Как хорошо! Келли передала тебе то, что я просила?

– Келли? – Он остановился, и складка на его лбу стала глубже. – Я не виделся с ней.

– Серьезно? Я послала ее за тобой на завод минут десять назад, наверное, она пошла по вьючной тропе и вы разминулись. Я хотела, чтобы ты обязательно знал, что Натали сегодня утром уезжает.

– Поэтому и Гил здесь? – Сэм покосился на багаж возле двери. – Он везет ее в аэропорт?

– Гил? – удивилась Кэтрин. – Почему ты так думаешь? Его здесь нет.

– Но на подъездной аллее стоит его «Мерседес».

– Как странно. – Она подошла поближе. – В дом он не входил. Может быть, он с Келли.

И в ту минуту, как она это произнесла, Сэм понял, что это именно так.

– Черт бы побрал эту женщину! – пробормотал он, сжимая в руке ключ зажигания. – Говорил я ей не вмешиваться! И прекратить задавать вопросы!

– Задавать вопросы? О том, как погиб Эмиль? Думаешь, она расспрашивает и Гила?

– Может быть. – В раздражении Сэм резко повернулся и направился к двери.

– Поеду на завод, поищу их там. Мне надо переговорить с Келли.

– Подожди. И я с тобой.

– Почему?

Уже открыв дверь, он замер на полпути и, заметив смущение и беспокойство Кэтрин, прищурился.

– Потому что… – Она не стала договаривать и лишь нетерпеливо махнула рукой, торопя его.

– Черт возьми, Кэтрин, ты что, видела кого-нибудь в тот вечер? – неожиданно сердито спросил Сэм. – Ты видела Гила?

Кэтрин словно колебалась.

– Может… может быть, – неуверенно сказала она. Чертыхнувшись, он рванул дверь и выбежал.

– Кэтрин? – эхом откликнулась Келли, повторив вопрос Гила. – Кэтрин говорит, что видела Дауэрти, моего отца… и видела призрак… маленького мальчика, который смотрел на нее холодно и осуждающе.

На секунду он словно застыл, потом спросил:

– Так кто же этот таинственный свидетель?

– Я говорила вам, что навестила отца в тюрьма, прежде чем он сбежал оттуда? – Они дошли до поворота, вдали, там, где деревья расступались, утреннее солнце освещало розовую стену винного завода. – Как и следовало ожидать, мы говорили о событиях того вечера. Он рассказал мне, что услышал голоса спорящих. Он прокрался в тени здания, чтобы посмотреть, что там происходит.

– Вы хотите привести свидетельство вашего отца? Келли сделала вид, что не заметила прозвучавшего в этих словах презрения.

– Конечно, он был очень пьян в тот вечер. И вероятно, помнит не совсем ясно.

– И это вы припасли для сделки со мной? – Гил Ратледж холодно и насмешливо покачал головой. – Вы ничем не располагаете, мисс Дуглас. Вы, как и я, знаете, что ни один суд в мире не вынесет приговора об убийстве моему сыну на основании свидетельства алкоголика.

Клей. Ей стоило усилий скрыть волнение. Ведь и утром при виде Гила она сразу поняла, что отец ее невиновен. Но ей нужно было это услышать. Невольно она убыстрила шаг.

– Но приговор этот будет вынесен, если это подтвердится другими свидетельствами, не правда ли, мистер Ратледж?

– Какими же? – Он процедил эти слова сквозь крепко сжатые челюсти.

– Вы слишком торопитесь, мистер Ратледж. Наступила ваша очередь что-то предложить мне.

– Сколько?

– Лишнего я не запрошу. – Деревья кончились. Шагах в двенадцати от них виднелся угол винодельни. – Определите сами.

Он остановился.

– Положить на это больше двадцати тысяч наличными я не могу.

Повернувшись, Келли посмотрела ему в глаза.

– Не очень-то вы дорожите собственным сыном!

– Потом. Возможно, потом я дам и больше.

– А-а, рассрочка… Что ж, неплохо. – Келли любезно кивнула. Она согласится. По его лицу видно, что в нем растет раздражение, и ей вовсе не хочется, чтобы он опять впал в истерику. – Я скажу вам, на каких условиях.

– Нет, это я вам скажу!.. – Он сделал к ней шаг и поймал ее за кисть. – Свидетельство! Что за свидетельство вы имеете?

– Когда я получу наличные, вы получите свидетельство. – К следующей их встречи надо постараться раздобыть у Олли карманный магнитофончик. Возможно, пленкой и нельзя будет воспользоваться в суде, но по крайней мере сам Олли убедится в том, что отец невиновен.

– Меня это не устраивает.

– Очень жаль. – Келли попыталась вырвать руку. – Потому что другие условия в настоящее время невозможны.

– Ну уж нет! – Он рванул ее к себе.

– Пустите мою руку, – решительно бросила она. – Вы делаете мне больно, а мне это не нравится.

– Будет еще и не так больно, если вы не признаетесь, что за свидетельство вы раздобыли! – Он принялся с силой выкручивать ей руку, и ее пронзило такой болью, что у Келли перехватило дыхание.

– Отпустите ее!

Келли подняла удивленные глаза на обрюзгшее, поросшее щетиной лицо Клода Бруссара. Но пальцы Гила, сомкнутые на ее кисти, не ослабили своей хватки.

– Я и мисс Дуглас беседуем на личные темы, и вы мешаете нам. Убирайтесь отсюда. Идите своей дорогой.

– Вы немедленно отпустите ее, тогда я уйду.

– Слушайте, вы, глупый старик.

– Старик? – Послышалось что-то похожее на рычание. – Вы назвали меня стариком? Меня! Клода Бруссара! – Медленно, но неуклонно он наступал на них, бормоча что-то по-французски.

Келли не сводила глаз с деревянного молотка в руке Клода, которым он замахнулся на Гила, и не могла видеть, как во двор въехал джип и направился прямо в их сторону. Голоса! Ее отец слышал голоса спорящих, но он говорил, что не мог разобрать, о чем шла речь. Келли поняла, почему это было так – потому что спорили они по-французски!

Молоток. Олли сказал, что на молотке остались отпечатки пальцев двух работников завода. Если один из них – Клод… О Господи, вот и доказательство! Мотор джипа заглох, и во дворе теперь опять стало очень тихо.

– Эй… – тихо начала Келли и, поднимая глаза на Клода, тут же повторила это уже более твердым голосом. – Вы поссорились с бароном Фужером в тот вечер, Клод?

– Что? – произнес Гил тихо и изумленно, и рука его выпустила кисть Келли.

– Ведь правда же, Клод? – настойчиво повторила Келли, наблюдая замешательство старика и то, как посерело его лицо. Краем глаза она увидела две приближавшиеся фигуры. «Это Сэм и Кэтрин», – подумала она, не сводя в то же время пристального взгляда с Клода.

– Он сказал… что я слишком стар! – В темных глазах читались смущение, раскаяние и даже страдание. – Он сказал, что поставит на мое место другого, помоложе. Он и слушать меня не хотел. Я пытался…

– Вы убили его, правда? – Келли произнесла это тихо и четко, как бы вырывая у него признание. Кто-то рядом коротко вздохнул. Но Келли не желала отвлекаться на этот звук.

– Он сказал, что вопрос решен. Что ему некогда. Он хотел оттолкнуть меня прочь с дороги, и я… – Слова будто душили его.

Келли выговорила их за него.

– И вы его ударили?

Он коротко кивнул, потом глаза его заволокло слезами, и крупная голова повернулась к Кэтрин.

– Это был несчастный случай, мадам! Я не хотел, чтобы удар мой был таким сильным, я…

– Ни слова больше, Клод! – подойдя к нему, она положила руку ему на плечо: в глазах ее стояли слезы. – Не надо больше ничего говорить, Клод, до тех пор, пока я не найму тебе адвоката, – властным голосом закончила она.