Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

Флорис мчался к маленькой бухточке. Внезапно он поднял руку.

— Я нашел!

Вода с журчанием бежала по каменистому дну, выплескиваясь на прибрежный песок. Флорис направил своего коня в воду, заставляя его идти против течения, чтобы проверить дно, как вдруг раздались крики:

— Parad… Parad! [40]

— Господи! Испанцы! — охнула Батистина. Около дюжины солдат к несколько всадников в гражданском платье верхом на мулах выехали из березовых зарослей. Взяв обоих всадников на прицел, солдаты направились к ним. С привычной для него стремительностью Флорис оценил обстановку. Если бы он был один, он бы тотчас развернулся и ускакал, так как испанцы, имевшие весьма помятый вид, отнюдь не выглядели меткими стрелками. Но сейчас с ним была Батистина.

Придав своему лицу самое любезное выражение, он спешился и направился навстречу толстому сержанту.

— Hola! [41]

— Frances? — спросил сержант, недоверчиво глядя то на Флориса, то на Батистину.

— No! — вызывающе ответил Флорис.

Батистина смотрела на него, не понимая, куда он клонит.

— Ingles? — задал вопрос сержант.

— No… Испанцы!

Услышав столь наглое заявление Флориса, сержант изумился.

— No entiendo! No entiendo [42]! Вы лгать, вы французы, вы следовать из Луизианы!

Солдаты, шумно переговариваясь, окружили Флориса и Батистину. Они были уверены, что обнаружили лазутчиков. Теперь их песенка спета.

— Si, сержант… мы едем из испанских земель… Теперь Луизиана принадлежит его католическому величеству… О, да… вот так… а вы разве не знали?.. Я ничего не могу поделать, да и вы тоже… Отныне мы все, в том числе я и эта дама, — верные подданные короля Испании!

Раздосадованная Батистина отметила, что Флорис не сказал «моя жена». Москиты больно жалили ее затылок. Она в раздражении отмахивалась от зловредных насекомых. Вся ее досада была готова излиться на этих испанских олухов.

Какое-то время обшарпанные потомки конкистадоров переваривали услышанную новость: одни отнеслись к ней с недоверием, другие изумились, а третьи тут же возгордились.

— Fabuloso!

— Incredibile!

— Viva Espana!

— Arriba el Rey!

— Tsst… tsst… calma… calma… tranquilos.

— Человек, произнесший последние слова, выехал на середину круга. Он был одет в черный бархатный костюм; его суровая и надменная физиономия явно внушала испанским солдатам почтение. Они тотчас же умолкли. Человек в черном внимательным взором окинул Флориса, затем бегло оглядел Батистину и вновь устремил взгляд на молодого человека.

— То, что вы сейчас сказали, сударь, чрезвычайно важно… Согласны ли вы поклясться в этом на распятии?

— Охотно, сударь! — без малейшего колебания ответил Флорис.

Сержант и солдаты тотчас же перекрестились, а человек в черном, расстегнув верхнюю пуговицу, извлек серебряный крест. Почтительно поцеловав священную реликвию, он протянул его Флорису. Молодой человек поднял руку.

— Клянусь нашим Спасителем и честью дворянина, сударь, что отныне Луизиана принадлежит королю Испанки. Я же, будучи французом по рождению и находясь во владениях его католического величества, принимаю его законы и его правосудие.

Похоже, человек в черном был удовлетворен. Он спрятал распятие и, застегнувшись, простер свою руку над головой Флориса.

— Если вы солгали, то будете вечно гореть в геенне огненной… Кто вы?

Флорису уже порядком надоели все эти вопросы. Он выпрямился и надменно произнес:

— Я маркиз де Портжуа, сударь, и не имею привычки ни лгать, ни отвечать на вопросы первого встречного… А вы-то сами кто будете?

Испанские солдаты возмущенно зароптали.

— Imprudente!

— Que aversion!

— Verguenza caballero! [43]

Человек в черном поднял свою тонкую аристократическую руку, дабы успокоить солдат.

Флорис вздрогнул. На среднем пальце незнакомца сверкал огромный аметист.

— Я архиепископ Кадиса и прибыл во Флориду, чтобы посетить наши общины и донести свет Евангелия до дикарей… Ты удовлетворен, гордец?

И прелат протянул Флорису руку. Молодому человеку ничего не оставалось, как опуститься на колени и поцеловать перстень с сиреневым камнем. Флорис никогда не был знатоком церковных обрядов, однако, склоняя голову перед этим глашатаем воли Господней, он понял, что наконец-то ухватил судьбу за хвост. К нему неслышно приблизилась Батистина. Сжав ее руку, он смиренно заговорил:

— Монсеньор, само небо привело нас к вам… Я люблю эту женщину, мы обручены и хотим пожениться… От самого Батон Ружа мы никак не можем найти священника… Благословите наш союз!

Архиепископ Кадиса собрался ответить, но тут раздались дикие вопли, и все головы повернулись в их сторону.

— Хай! Хай!.. Смерть бледнолицым… Свободу солнечной женщине и Юлакиматане!

Красный Мокасин и его братья, видя, что Флорис и Батистина не возвращаются, посовещавшись с Жоржем-Альбером и Маринеттой, решили двинуться вверх по течению реки. Увидев коленопреклоненных Флориса и Батистину в окружении испанцев, они решили, что их друзья попали в плен. Стрелы индейцев готовы были поразить прелата и солдат.

— Нет… нет, Красный Мокасин, останови своих воинов! — вскочив с колен, закричал Флорис.

— Возвращайся к нам, большой белый брат, вместе со своей женщиной, а с остальных мы сейчас снимем скальпы!

Подобная перспектива явно вдохновляла шестерых братьев и все племя натчезов: они принялись радостно пританцовывать. Надо признать, что Жорж-Альбер и Маринетта веселились вместе с индейцами.

— Вы заблуждаетесь… это друзья… не бойтесь… и не стреляйте…

Флорис медленным шагом направился к индейцам. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы их успокоить. Но тут неожиданно к нему на помощь пришел архиепископ Кадиса. Прелат верно угадал момент, и быстро принялся раздавать распятия. Сей милый подарок наполнил сердца туземцев такой радостью, что они пригласили испанцев разделить с ними трапезу. Женщины натчезов тотчас же принялись готовить суп из ворон.

Тем временем архиепископ Кадиса расспрашивал Флориса и Батистину о событиях в Луизиане. Во исполнение обета, данного Святой Деве, прелат три месяца назад высадился в бухте Святого духа и объезжал разрозненные поселения и церковные миссии, занимавшиеся насаждением христианства среди местного языческого населения.

— Что вы думаете о сложившейся ситуации, господин маркиз?

— Если честно, монсеньор… я уверен, что скоро все изменится! — ответил Флорис.

Архиепископ нахмурился. Флорис быстро пояснил:

— Эта страна слишком велика… Она слишком далека и… могуча, монсеньор… Испания не сможет ее удержать!

— Вы хотите сказать, что она вновь попадет под владычество Франции? — спросил прелат.

— Нет, монсеньор… НИКТО… Никто не сможет ее удержать, даже англичане… Европа стара… слишком устала и обветшала… У нее много своих проблем, она не в силах заниматься такими огромными территориями… Эта страна вскоре станет свободной, монсеньор, и именно поэтому я хочу жениться здесь… на этой земле! — серьезно заключил Флорис.

Он взял Батистину за руку. Архиепископ Кадиса покачал головой.

— Вы странный человек, господин маркиз!.. Ваши речи должны были бы возмутить меня, а они мне нравятся… Может быть, вы правы, однако мне будет жаль, если Флорида перестанет принадлежать Испании… Вознеся молитву к Богородице, я благословлю ваш союз! — завершил прелат, удаляясь, чтобы помолиться…

— Флорис, Флорис… Флорис, любовь моя!

Сердце Батистины пело от радости. — Политические воззрения Флориса оставили ее совершенно равнодушной. Из беседы с прелатом она поняла лишь одно — скоро их союз будет скреплен брачными узами.

— Флорис де Портжуа, согласен ли ты взять в жены присутствующую здесь Батистину де Вильнев-Карамей?