Маленькая леди и принц

Ники сел в кресло, выдвинул ящик стола, достал фляжку и жадно отпил из нее.

– Прочитай,– сказал он.

Я просмотрела письмо, спотыкаясь и моргая на каждом непристойном слове, которых было в изобилии. Если в двух словах, Имоджен бесилась, что Ники бросил ее из-за какой-то «старомодной толстухи», и поскольку он выставил ее, Имоджен, полной дурой (по-моему, она была такой и без чьей– либо помощи), жаждала отомстить. У нее имелись некие «любопытные» фотографии с изображением Ники, которые могли сыграть роль преграды на его пути к возвращению в фамильный Холленбергский замок. По мнению Имоджен, эти снимки могли повлечь за собой даже визит к Ники представителей полиции ее величества. Оскорбленная бывшая невеста намеревалась раздать фотографии репортерам из разных журналов.

Один снимок Имоджен приложила к письму в качестве наглядного материала. Сначала я не увидела ничего криминального. Обыкновенный полумрак в зале ночного клуба, головы посетителей…

Разглядев двух полуобнаженных развеселых девиц, я отпрянула от стола. Одна прижималась к Ники, вторая – к его жуткому дружку Чандеру. И тот и другой были в кое-как скрепленных пряжками тогах, вокруг валялись пустые бутылки и скомканная одежда. Имоджен подписала внизу: У МЕНЯ ЕСТЬ И ЭКЗЕМПЛЯРЫ ГОРАЗДО УЖАСНЕЕ. ПОМНИШЬ БЛИЗНЯШЕК?!?!?!?!?!

– Ники! Что, черт возьми, там происходило? – Я снова приблизилась к столу и внимательнее всмотрелась в голые руки и ноги. – Вы что, победили в гонках на больничных каталках?

Ники отвел взгляд.

– Гм… не совсем.

Я содрогнулась, заметив на нем, запечатленном на фотографии, тату. Оно походило на геральдический знак.

– Что это? Змей-искуситель? Боже мой! Наверняка это адски больно – когда тебе делают татуировку в таком месте…

– Ладно, все! – объявил Ники, захлопывая ноутбук и снова поднося к губам фляжку.

Обессиленная, я опустилась в кресло. А мне уже казалось, что Ники настоящий принц, просто прячется под личиной европейского обормота. День изобиловал разного рода неожиданностями.

– Мелисса,– пробормотал Ники, покусывая ноготь,– честное слово, мне ужасно не хотелось показывать тебе это…

– Почему? – гневно выпалила я. – Думаешь, я поверила, что на самом деле ты другой?

– Нет. Потому что с тех пор, как была сделана эта фотография, я действительно изменился. Черт! Не смотри на меня так! – Он поднялся на ноги и сделал шаг назад. – Мне и без того тошно, понимаешь? Не старайся показывать, что ты во мне крайне разочарована.

– Я не в тебе разочарована,– ответила я. – А в себе. Тебя же мне просто жаль. О чем ты только думал?

– Это все мобильники с проклятыми камерами! – проскулил Ники. – Отравляют жизнь!

– Ты сам себе отравляешь жизнь! – закричала я. – По собственной воле! И не одному себе! Только вообрази, что почувствует Александр! Я уж не говорю о прочих последствиях!

Внезапно с Ники соскочила вся нагловатая самоуверенность. Он в отчаянии сел на кровать и схватился за голову. Я выключила музыку, чтобы больше не повышать голос. Впрочем, в эти минуты было сложно не кричать на него.

– Послушай, я прекрасно знаю, что раньше был круглым идиотом,– проговорил он. – Слышишь? Круглым идиотом. Но, клянусь, Мелисса, этой фотографии сто лет в обед. Это случилось еще в прошлом году, когда мы с тобой не были знакомы.

Мне стало немного не по себе.

– Я и не подозревала, что мое мнение для тебя играет столь важную роль.

– Очень важную! Мне всегда интересно знать, что ты думаешь о любом моем поступке. И… ты права. Мне нестерпимо даже представлять, что все эти гадости увидит дед… Они его убьют. – Ники побледнел и вновь стал грызть ноготь. – Да, конечно, я повзрослел чересчур поздно, но ведь повзрослел же! И не хочу, чтобы мое грязное прошлое нависло угрозой над настоящим. Что там еще есть у Свинки?.. Кто ее знает? Я бывал на разных… диких вечеринках. – Он с мольбой взглянул на меня. – Но, поверь, с тех пор как ты начала… работать надо мной, я поставил крест на разгульной жизни.

Я посмотрела на него долгим взглядом и чуть приподняла брови.

– Может, я и наивная, Николас, но ведь не дура же.

Ники вздохнул, переставая прикидываться самой невинностью.

– Хорошо. Во всяком случае, я больше не делал ничего такого, за что можно угодить в тюрьму. И ничего такого, что Свинка могла бы сфотографировать для своей чертовой коллекции.

– А о наследстве ты не задумывался, предаваясь этим танцам? – безжалостно спросила я, кивая на ноутбук.

Ники моргнул.

– Представь себе, нет. Чего ты хочешь? Чтобы я залился слезами?

– Чтобы ты по-настоящему осознал свою вину.

– Я и так ее осознаю, довольна? Да, я сам во всем виноват, потому что был дураком! Но… пожалуйста, помоги мне выкарабкаться из этой трясины! Ты единственный человек, которому я могу доверять!

– Ладно.

Мне стало его жаль. Бедняга Ники непритворно раскаивался и был смущен доселе не ведомыми ему чувствами.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Убедившись, что Ники не намерен делать мне предложение, я произнесла:

– Что именно ей нужно? Какие-нибудь сроки она установила?

– Ничего ей не нужно. Она всего лишь мечтает наказать меня,– мрачно ответил Ники. – В этом вся Свинка – ее хлебом не корми, дай где-нибудь засветиться. В следующем месяце она снимается в «Звездном острове любви». Так что журналы запестреют ее фотографиями. Представляю себе: на одной странице она почти с голыми сиськами, а на другой – я…

– Попробуй чем-нибудь ее подкупить, пока мы не придумали достойного выхода,– сказала я. – Сообщи, где сейчас находишься…

– Она прекрасно знает, где я,– перебил Ники. – Вот в чем главная проблема. –– Он многозначительно кивнул на меня.

– Но ведь это просто смешно,– быстро проговорила я. – Ты давно должен был растолковать ей, что наши семьи сто лет дружат. Скажи ей, что хочешь встретиться и побеседовать. Скажи то, что она хочет услышать, только пусть пока ничего не предпринимает.

– А дальше что? – спросил Ники, и я заметила вспыхнувшую в его глазах надежду.

– Пока не имею понятия. Но что-нибудь обязательно придумаю.

– Когда?

– Не знаю. Надеюсь, скоро. – Я вскинула руки. – Сталкиваться с шантажом мне еще не доводилось. Обратись за советом к моей бабушке – она наверняка оказывалась в подобном положении.

Лицо Ники потемнело от испуга.

– Мелисса, это наш с тобой секрет!

Да уж, подумала я. Наш с тобой, если не принимать во внимание читательскую аудиторию

«Хеллоу!». Однако вслух я так жестоко шутить не стала.

– Хорошо. Но на следующей неделе у меня прорва дел. А в четверг я еду домой. Надо помочь сестре с организацией крестин.

– А, да,– сказал Ники. – Твой отец позвонил мне на днях, попросил быть крестным отцом твоего племянника.

– Серьезно? – Я не слишком удивилась. – Странно. Мне казалось, крестных мать и отца выбирают родители малыша.

– У бабушек с дедушками на все эти вопросы свои взгляды,– сказал Ники.

– И о чем же вы договорились? – спросила я

Раздался стук, дверь приоткрылась, и Элисон, стюардесса, заглянув в каюту, сообщила:

– Прошу прощения. Принц Александр спрашивает, не могли бы вы на минутку подняться на палубу?

Ники закатил глаза.

– Скажи ему, что мы обсуждаем…

– Да-да, конечно,– перебила его я. – Конечно, мы сейчас же придем.

– Хорошо, спасибо.

Стюардесса исчезла за дверью.

– Пойдем,– сказала я.

Ники, в закатанных легких брюках, из-под которых выглядывали худые загорелые ноги, казался в эти минуты потерянным и уязвимым. Теперь I он не выглядел сногсшибательно сексапильным, но оттого больше походил на обычного человека. Меня охватило отчаянное желание помочь ему. Я взяла его за руку.

– Пошли. Вот увидишь, при ярком солнечном свете твоя проблема покажется не столь убийственной.

Он позволил мне поднять его на ноги и замер на месте, не отпуская мою руку. Я уже снова испугалась, что сейчас буду вынуждена отказаться от замужества, но Ники вдруг сердечно обнял меня.