Плод нашей нелюбви (СИ)

Проводив ее взглядом, Виктория пододвинула к себе липовую справку и с повеселевшей ухмылкой порвала ее на мелкие кусочки. Вторая часть плана оказалась куда больше удачливее, чем первая. Нужно было сразу сказать Пелагее о “беременности”, и тогда она бы не стала мешать чужому счастью и отношениям. Главное теперь – вернуть Диму, а если Поля, действительно, навсегда исчезнет из его жизни, это сделать будет гораздо проще.

Она долго бродила по улице и все никак не могла успокоиться, пока не поняла, что идет прямиком в район своего любимого парка. Это место хранило в себе самые драгоценные из ее воспоминаний, и все были связаны с Димой: начиная от вечерних прошлых прогулок и заканчивая последующими Полиного здесь времяпрепровождения, которые были полны то горечи, то счастья. Чувства к этому мужчине глубоко пустили корни в ее сердце, но бывали такие моменты, когда прекрасные цветы отравлялись ядом сомнения. Та чушь, которую несла Виктория… а вдруг в ее словах были крупицы правды? Да и Поля своими глазами видела справку! Опять же те подозрительные истории с возвращением к ней Билана, эти вечные обсуждения любовниц! В такие моменты Пелагея ощущала внутри себя некую раздвоенность: одна ее половина подозревала всех и вся, а другая возмущалась: как можно сомневаться в словах любимого (?) мужчины! Если он сказал, что любит ее, значит, любит – и точка. Но только девушка продолжала в душе сомневаться.

С этими тягостными мыслями Поля присела на скамейку, прислонившись спиной к спинке, уронив голову на колени, закрывшись руками в волосы, зарыдала.

«- Пелагея Сергеевна, это отец вашего ребенка, – улыбнулась Нина Васильевна. – Дмитрий Николаевич, а это мать.

- Нет-нет-нет, – заявил Дима, мотая головой. – Эта идиотка не может стать матерью моего ребенка!».

Вскинув голову на голос своих воспоминаний, девушка прикрыла рот холодной ладонью, стараясь приглушить вырывающиеся наружу эмоции.

«- Погоди, а что ты скажешь ребенку, когда он спросит, где папа?

- Скажу, что погиб в автокатастрофе!».

«- …Дима мой! Я не буду делиться с тем, что принадлежит мне, поняла?! Не трать зря время! Если ты думаешь, что сможешь удержать его ребенком, то ты глубоко ошибаешься».

Пелагея вытерла капающие слезы кончиком указательного пальца, а они никак не хотели останавливаться. Истерика подступала к сознанию все ближе и ближе, контролировать ее становилось невозможно.

«- Я тебя еще раз спрашиваю, что ты ей сказала?

- Сказала, чтобы ты вместе с ней проваливал из моей жизни и оставил меня и МОЕГО ребенка в покое!».

Лицо блондинки вспыхнуло, словно ей залепили пощечину. Она отвела взгляд в сторону, посмотрев на бегающих неподалеку детишек.

- Прости, прости, маленькая, – Поля опустила руки на живот, тихо всхлипывая. – Я сама все испортила, прости-и!.. Я хотела полюбить твоего папу, правда… Но у меня ничего не получилось, а теперь уже поздно…

Почему все так сложно и несправедливо? Почему нельзя по щелчку пальцев взять и полюбить человека и стать с ним по-настоящему счастливой?! А когда она открыла для себя новые чувства, то уже было бесполезно. Его девушка уже ждет от Димы ребенка, он поехал сообщать эту новость своим родителям! Все, о чем она мечтала все эти годы, было так близко, оставалось только вложить свою ладонь в протянутую руку, но Пелагея этого не сделала. Она опустила свою последнюю возможность. Не воспользовалась этим шансом.

«- Я тебя предупреждала, – произнесла Вика, поднимая с пола большой осколок вазы, и замахнулась на девушку».

«- А я ведь действительно люблю тебя! – прошептал Билан, нежно погладив Полину щечку, которая начала покрываться заметным румянцем, и положил подбородок ей на голову. – Я знаю, что иногда все порчу и делаю вещи, по которым кажется, что мне все равно, но поверь мне… Ты мой мир, Полюш… – он невесомо коснулся губами виска Поли».

Неожиданно Пелагея почувствовала сильный толчок в бок. Испугавшись, она ровно села на скамейке, стирая с щек влажные дорожки слез.

- Котеночек мой, ты чего буянишь? Надоела тебе мама-истеричка, да? – словно услышав слова Поли, малышка повторила пинок, но на этот раз менее болезненный. Нежно погладив живот, певица залезла в сумку, чтобы ответить на зазвонивший телефон. Это был Дима.

«- Ты сможешь воспитать свою дочь без чьей-либо помощи, помнишь, ты об этом говорила, а я не смогу. Я не смогу дать своему малышу то, что можешь дать ты своей дочери одна!».

- Прости, но я обещала, – Пелагея уверенно нажала на кнопку “отклонить вызов” и, встав со скамейки, направилась в сторону проезжей части, попутно полностью выключая мобильник и убирая его обратно.

Ближе к вечеру картина в доме Светланы Геннадьевны была безрадостной: девушка второй день сидела у окна, созерцая улицу ненавистным взглядом, а мама то и дело находила повод заглянуть к ней в комнату. Она пыталась уговорить дочь съесть что-нибудь, и ответ был неизменно отрицательным. Женщина боялась подходить к певице, потому что знала причину такого странного состояния своей дочери. Это ревность к тем девушкам, которые находятся с Димой в хороших отношениях!.. Еще сегодня утром Светлана Геннадьевна связалась с Полиной по телефону, сообщив, что после переезда Пелагеи в ее дом девушка стала сама не своя. Гагарина кратко рассказала обо всей ситуации, пообещала, что обязательно поговорит с подругой и все узнает, а взволнованной матери посоветовала не оставлять ее одну и быть с нею помягче. Мысленно ругая «глупых» молодых людей, женщина продолжала наблюдать за своей девочкой. Четвертый час она уже проводит вот так: сидит печальная у окна и отказывается от еды. С беспокойством глядя на дочь, Светлана Геннадьевна проговорила:

- Поля, съешь что-нибудь. Я пожарила картошку, а если хочешь, я могу приготовить что-нибудь другое для тебя. Что ты хочешь?

Голос Пелагеи звучал глухо и безжизненно:

- Я ничего не хочу, мама. Оставь меня, пожалуйста. Я еще чуть-чуть посижу, а потом обязательно поужинаю вместе с тобой.

- Но так нельзя, ты можешь заболеть!

- Я не заболею.

- Пелагея-я! – Светлана Геннадьевна не выдержала и подошла ближе, села рядом с ней, – если ты не будешь ничего кушать, то заморишь мою внучку голодом! – она тяжело вздохнула. – Мы же с тобой не чужие люди, мы должны делить радость и горе вместе! Что же тебя огорчает?

Девушка повернулась к маме.

- Мам, он предал меня, – чуть ли не плача, призналась она. – Он говорил Полине, что любит меня! Мне, спящей, признавался в своих чувствах, а сам ребенка ждет от другой девушки! – Поля закрыла лицо руками, отчаянно заплакав. – Почему у меня все никак у людей? – она вздохнула, по щеке скатилась слеза, затем другая.

Слетевшие с ее губ слова больно резанули сердце матери. Светлана Геннадьевна не была романтиком, но ее в душе жили неопределенные мечты и чувства, касающиеся своей единственной дочери. И своего пика они достигли в тот день, когда она увидела в аэропорту Диму, уловила их легкие улыбки и частые взгляды через зеркало заднего вида.

- Что ты к нему чувствуешь?

- Я не знаю… Я окончательно запуталась в самой себе: раньше, когда мы жили под одной крышей, я видела в нем только хорошего и очень близкого друга, а сейчас мне не хватает его! Я хочу снова чувствовать его присутствие рядом, заботу, хочу мучить его своими капризами, а его нет! Почему он так со мной поступает, если любит? Почему он не сказал мне, что от него беременна та, другая?

Мать и дочь крепко обнялись. Плечи девушки содрогались от рыданий.

- Может, он не знает, что она беременна? – предположила Светлана Геннадьевна, погладив Полю по волосам.

- Нет, – она замотала головой. – Он знает! Он даже поехал к своим родителям, чтобы оповестить их! Я просто была для него какой-то бездушной игрушкой, которая ему, словно маленькому ребенку, надоела, и он переключился на другую!

- Поля, не говори так! – отрезала женщина. – Ты никогда не была для Димы игрушкой, слышишь? Я ведь все видела! Он смотрит на тебя влюбленными глазами, мы ведь это уже обсуждали, поэтому выкинь всю эту дурь из своей головы и прекращай нервировать себя и мою внучку! Откуда ты вообще взяла эти новости, что кто-то, помимо тебя, носит под сердцем его ребенка? Ты для начала узнай, где Дима, а потом делай выводы!