Воздушные замки. Тайны прошлого

— Не буду больше сердить тебя, Бетти. Ты взрослая девочка, хозяйка своей жизни. Но умоляю, будь осторожна, не обманись. Мне кажется, что твой сегодняшний избранник не главный мужчина твоей жизни.

Но Бетти упрямо стояла на своем:

— Я выйду замуж за Арналду Сан-Марино. Я выйду за него замуж и проживу с ним долго, пока смерть не разъединит нас. Мы будем счастливы так же, как ты и мама. Она поцеловала его в кончик носа, и Отавиу вздрогнул. Всеми своими манерами, жестами, интонацией, мимикой лица, даже этим поцелуем в кончик носа Бетти напоминала Еву, и Отавиу опять стало не по себе — неуловимая тревога, словно зудящая заноза, лишила его покоя.

А вот малышка Сели порождала в нем противоречивые чувства.

Сели по-прежнему держалась настороженно, с неохотой выходила за порог дома, предпочитала чтение Евангелия всем остальным занятиям. Правда, в последнее время она очень привязалась к маленькому котеночку — Отавиу с умилением наблюдал за дочерью, прижимающей к груди маленький пушистый комочек, слыша ее ласковый тихий голос, обращенный к котенку, Отавиу понимал, что дочь грустит. И разделить ей эту грусть здесь не с кем. Потом неожиданно котенок куда-то пропал. Онейди сообщила, что Сели подарила его соседке, а Сели как-то совсем замкнулась, все чаще молилась, поднимая к Образу девы Марии заплаканные глаза. «Скорее надо устроить ее в коллеж, там среди сверстников, занятая делами, она не найдет времени для грусти», — думал Отавиу, а пока пытался как мог развлечь дочь: водил ее в зоопарк, беседовал, гулял по парку. Эти прогулки помогали и ему — все чаще из черной дыры беспамятства поднимались на поверхность отдельные куски воспоминаний. Радовался он, радовалась Сели, радовались все. Но чем больше он вспоминал, тем тревожнее становилось на душе, а с чем была связана эта тревога — он не помнил.

Дома он застал дочерей в радостном возбуждении. Утром пришла Жулия и рассказала сестрам обо всем, что произошло с ней и Шику за последний день. Отавиу слушал сбивчивый рассказ, который вели все сразу, и периодически всплескивал руками:

— Моя дочь Жулия и мой друг Шику — вместе! Как замечательно!

Онейди восторгалась героизмом Шику, явившегося на пресс-конференцию в женском платье. Алекс, несмотря на спиртовой компресс и нулевой доход, не смог удержаться и тоже подал голос:

— Конечно, он нарядно помучился, — Алекс покрепче прижал компресс, — но выиграл такой приз! Жулия, это прекрасно! Я думаю, что у них с Жулией не будет проблем.

— А я буду замечательным тестем. И кто знает, может, и внуки скоро будут, — размечтался Отавиу.

— Да, но не забывайте про его жену! – напомнила Онейди.

Отавиу всполошился:

— Как жену? Он разве женат?

— Нет, папа, он разведен. Вот уже пять лет, как Шику не живет со своей женой, а разводы разрешены в Бразилии с 1990 года.

— Какое чудо! — всплеснул руками Отавиу. — В 99-м люди могут жениться второй раз! — А у тебя, папа, есть возможность выдать всех дочерей замуж в один день. — Глаза Бетти загорелись от прекрасной идеи. Она оглянулась на скромно сидевшую в уголке Сели. — Ли, почему бы не подумать о замужестве? Ведь Тьягу наверняка все еще сохнет по тебе. Какой будет праздник — три Сестры Монтана выходят замуж в один день, — Элизабети подмигнула Сели, мы с тобой за Сан-Марино.

Отавиу ласково погладил покрасневшую Сели и, вдаль, промолвил:

— Три мои дочери выходят замуж в один день? В день я отдаю всех моих девочек. Как это прекрасно, – Счастливая улыбка, блуждавшая на губах Отавиу, вдруг сбежала. — Нет. Нет и еще раз нет! — Он хлопнул кулаком по столу. — Я лишусь моих девочек в один день. Останусь один?! — Отавиу встал и приказным тоном объявил: – Я запрещаю вам думать и говорить об этом! Я ваш отец, и вы обязаны меня слушаться!

— Папа, пойдем, мне надо с тобой поговорить, — сказала Жулия и повлекла за собой отца.

Она положила голову ему на колени и рассказывала обо всем, что пережили они с Шику.

— А теперь, папа, расскажи мне, что вспомнил ты за эти дни.

— Я вспомнил, что не был на свадьбе Гонсалы и Антониу. Ты вдруг заболела, и я не мог уйти, зная, что в доме больной ребенок. — Отавиу задумался. — Мне кажется, что я был вам хорошим отцом. Я помню, как я радовался рождению Бетти, как я переживал, когда тебя положили в больницу, Я не уходил оттуда три дня. А сейчас, когда болела Сели, я чуть не сошел с ума…

— Давай вернемся к моей болезни… Я заболела чем-нибудь серьезным?

— Да, была очень высокая температура, и я сначала позвонил Сан-Марино, сообщил, что не приду, а потом сразу же вызвал врача… — Отавиу потер виски, лоб. — Очень странная лихорадка, Похожая на менингит. Но не менингит. Врачи так и не смогли поставить точный диагноз.

— Боже, сколько я вам доставила хлопот!

— Да что ты, милая! — Отавиу гладил ее по волосам и смотрел вдаль, словно пытался разглядеть ускользающие подробности давних событий. — Ты всегда была очаровательной, славной малышкой. Никаких хлопот… И вдруг, совсем перед свадьбой, ты появляешься на дорожке, вся горишь и одновременно дрожишь от озноба. Болезнь сильно сказалась на тебе, ты заговорила только через неделю после болезни.

— Как странно, я ничего не помню. А что же мама?

Отавиу порывисто поднялся и заторопился:

— Хочу пойти еще поработать. Онейди, надеюсь, приготовила нам новую партию сосисок.

Жулия спустилась с ним вместе и, пока Отавиу собирался, обсуждала с Бетти последнюю новость: фотография Бетти, сделанная Раулом, появилась в «Ночном Рио». Бетти протянула сестре журнал и указала на небольшую фотографию в разделе светской хроники:

— Это только начало. Первый шаг. Сан-Марино помогут мне добиться успеха. — Она поднялась и прошлась походкой манекенщицы по кухне. — Ну, скажите, скажите, разве я не модель?

Алекс вытаращил глаза и словно прирос к полу. Онейди даже пришлось немного подтолкнуть его. Но и без слов было понятно, что Бетти произвела на него неизгладимое впечатление.

Оглушительный и продолжительный звонок в дверь заставил всех вздрогнуть. Онейди пошла открывать, и из холла донеслись незнакомые женские голоса, громкие и возбужденные. Сели поднялась:

— Пойду, посмотрю, что там происходит.

В холле Онейди испуганно смотрела на двух незнакомых женщин, называвших ее Жулией и явно что-то от нее требовавших.

— Вот, не хотят верить, что я не Жулия. Онейди отступила назад, и Сели оказалась лицом к лицу с двумя разгневанными дамами.

— Что вы хотите? — робко промолвила Сели.

Одна из дам, что была потолще и постарше, выступила вперед и испепелила девушку взглядом.

— Ах, вот ты какая, Жулия Монтана? Ты столько принесла несчастий в наш дом. Из-за тебя мой сын остался без работы… А я с таким трудом, с такими жертвами, отказывая себе во всем, вырастила моего мальчика, дала ему образование. Он никогда не брал взяток, не подсиживал товарищей, всего достигал своим трудом и талантом…

Дама помоложе пыталась вмешаться в разговор, но пожилая не давала ей сказать и слова.