Что я сделала ради любви

И в эту минуту в комнату вошел Брэм.

Глава 27

Его потрясенное лицо ясно показывало, что Джорджи была последним человеком на Земле, которого он ожидал… или хотел увидеть. Лицо самой Джорджи было белым, как мел от усталости и бессонницы, глаза ввалились, но он выглядел идеально – хоть сейчас на обложку «Джи-Кью». Стрижка новая: совсем короткая, как во времена «Скип и Скутер», – и Джорджи могла поклясться, что он сделал маникюр.

– Чаз больна, – коротко пояснила она. – Я приехала посмотреть, что с ней. Сейчас уезжаю.

Расправив плечи, она двинулась к веранде, но не успела коснуться дверной ручки, как Брэм оказался рядом.

– Ни шагу дальше.

– Не устраивай спектаклей, Брэм. У меня на них нет сил.

– Мы актеры. Кому же, как не нам, устраивать спектакли? – Он схватил ее за плечи и повернул к себе: – Я прошел через все это не для того, чтобы ты ушла от меня.

Ярость, которую она, как считала, успела погасить, вспыхнула нестерпимо жгучим пламенем.

– Прошел через что? Через что именно? Посмотри на себя! Чист, аккуратен, красив, подтянут. Да ты наслаждаешься каждой минутой своего существования!

– Вот как ты это видишь?

– Ты продюсируешь и играешь в отличном фильме. Все твои мечты сбылись.

– Не все. Я ранил тебя – главного в своей жизни человека!

Брэм прижал Джорджи к стеклянным дверям.

– И теперь пытаюсь это исправить.

– Каким образом? – презрительно фыркнула она.

Он смотрел на нее. В потемневших глазах отражались все муки истерзанной души – неплохая актерская школа.

– Я люблю тебя, Джорджи.

Перед ее глазами вспыхнул фейерверк.

– С чего это вдруг?

– Потому что люблю. Потому что ты – это ты.

– Выглядишь искренним. И голос – сама искренность, – бросила она, отшвыривая его руку. – Но я не верю ни единому слову.

Кто-то менее циничный мог бы посчитать, что самая настоящая боль стянула уголки его губ.

– То, что случилось тогда на пляже… – начал Брэм. – Я понимаю, как уродливо все это выглядело. И тем не менее в тот день на меня снизошло озарение, которого я не ожидал, но в котором так нуждался.

– Вот это чудо!

– Я знал, что ты не поверишь, и не могу тебя винить. – Он сунул руки в карманы. – Послушай, Джорджи. Мы нашли актрису на роль Элен. Дело сделано. Какие еще скрытые мотивы могут у меня быть?

Больше никаких молчаливых страданий, сопровождавших ее развод с Лансом. Поэтому она выложила все:

– Давай начнем с твоей карьеры. Три с половиной месяца назад я была человеком, готовым на все, лишь бы сохранить свой имидж. Совсем как ты сейчас. Твое сомнительное прошлое встало на пути твоего будущего, и ты использовал меня, чтобы все исправить.

– Это не…

– «Дом на дереве» не единственный твой проект в этой жизни. Скорее первая часть тщательно спланированной стратегии утвердить себя в глазах публики в качестве респектабельного актера и продюсера.

– В честолюбии нет ничего дурного.

– Есть, если ты намерен использовать меня, чтобы получить титул «Господин Надежность».

– Это Голливуд, Джорджи! Земля обетованная для разведенных. Кому, черт возьми, кроме Рори Кин, конечно, интересно, останемся мы семейной парой или нет?!

– Рори Кин! Точно!

– Не думаешь же ты, что я хочу вернуть тебя, чтобы не упасть во мнении Рори?

– А разве нет? Разве не таковы были твои намерения?

– Именно, что были. Но все это кончено. Я более чем счастлив строить карьеру на своей работе, не на своем браке.

Похоже, сердце Джорджи обросло мозолями, потому что она по-прежнему не верила ни единому его слову.

– Ты скажешь все, что угодно, только бы избежать публичного разрыва, но мне осточертело притворяться. Я прикажу Эрону прекратить эти трогательные заявления для прессы. И на этот раз позабочусь о том, чтобы он выполнил мой приказ.

– Черта с два.

Холодный расчет, светившийся в его глазах, сменился упертой решимостью. А потом у него, кажется, поехала крыша. Он больно прижался губами к ее губам, после чего сначала подтолкнул, а потом потащил Джорджи к заднему коридору.

– Ты пойдешь со мной.

Она споткнулась, но он крепко держал ее, не давая упасть.

– Отпусти!

– Я беру тебя на прогулку, – отрезал он.

– Можно подумать, ты предлагаешь что-то новенькое!

– Заткнись.

Он волоком втянул ее в гараж. Нет, грубым он не был, но и нежности особой не наблюдалось.

– Тебе пора понять, как высоко я ценю свою респектабельность.

Сейчас Брэм походил на буйного дикаря из их прошлого.

– Я никуда с тобой не поеду!

– Посмотрим! Я сильнее тебя. А твои отчаяние и злость никак не сравнятся с моими.

Джорджи задохнулась от гнева.

– Если ты так отчаялся, почему не попытался поговорить со мной, когда нашел актрису на роль Элен? Почему ты…

– Потому что сначала мне требовалось кое-что сделать.

Он впихнул ее в машину, и не успела Джорджи оглянуться, как они уже мчались к воротам. Два черных мини-вэна пустились за ними в погоню.

Брэм включил кондиционер на полную мощность, и Джорджи, в своих шортах и тонкой футболке, быстро замерзла, однако не попросила уменьшить силу холодной струи. Она вообще не желала говорить с Брэмом. Он вел машину как маньяк, но Джорджи была слишком обозлена, чтобы волноваться. Опять ему понадобилось разбить ей сердце!

Они выскочили на бульвар Робертсона, где сегодня, в субботу, было полно потенциальных покупателей. Джорджи подалась вперед, когда машина, визжа тормозами, остановилась на стоянке перед «Айви», вторым домом папарацци.

– Зачем мы приехали сюда?

– Появиться перед репортерами в рекламных целях.

– Шутишь?

Один из репортеров заметил их и попытался сфотографировать через ветровое стекло. Джорджи выехала из пляжного домика без макияжа. Волосы растрепаны, футболка именно того оттенка голубого, который совершенно не сочетается с бирюзовыми шортами, и вместо босоножек она второпях натянула пляжные тапочки.

– Я не покажусь им в таком виде.

– По-моему, это ты решила не заботиться о своем имидже.

– Существует огромная разница между равнодушием к своему имиджу и походом в приличный ресторан в грязных шортах и тапочках.

Еще трое фотографов напирали на машину. Остальные пробирались между мчащимся по мостовой транспортом, чтобы добраться до добычи.

– Мы не идем в ресторан, – заверил Брэм. – И по-моему, ты выглядишь прекрасно.

Он выскочил из машины, передал пачку банкнот швейцару и пробился через толпу вопящих фотографов, чтобы открыть дверь для Джорджи.

Футболка и шорты, всклокоченные волосы, никакого макияжа… и муж, который, возможно, любит ее, но скорее всего – нет.

Окончательно потеряв чувство реальности, Джорджи вышла.

И тут разразилось столпотворение. Парочку так давно не видели вместе, что все папарацци принялись немедленно их «расстреливать».

– Брэм! Джорджи! Сюда!

– Где вы были все это время?

– Джорджи, скажите, Мел Даффи солгал насчет вашей встречи?

– Вы беременны?

– Вы все еще вместе?

– Что это с вашим костюмом, Джорджи?

Брэм обнял ее за талию и повел через толпу к крыльцу отеля.

– Дайте нам вздохнуть, парни! Сделаете вы свои снимки, Только не толпитесь!

Пешеходы пялились на них, обедающие вытягивали шеи, а тройка безупречно одетых дизайнеров сумок прервала разговор, чтобы уставиться на парочку. Джорджи уже подумывала, не позаимствовать ли у них помаду, но было нечто безумно раскрепощающее в том, чтобы стоять в таком виде перед всем миром.

– Кому нужны пресс-конференции, когда у нас есть «Айви»? – прошептал ей на ухо Брэм.

– Брэм, я…

– Слушайте все! – Он повелительно поднял руку.

У Джорджи голова шла кругом, и все же она каким-то образом умудрилась скривить губы в ухмылке Скутер, однако тут же взяла себя в руки. Никакого притворства. Она была рассержена, взбудоражена и изнемогала от боли в желудке, но ей плевать, если об этом узнают все.