Мое израненное сердце (СИ)

тиски от панического страха. Стараюсь выровнять дыхание, чтобы не впасть в истерику и

устроить всемирный потоп. - Пожалуйста, давай уйдём? - в звенящей тишине больничного

коридора мои слова разносятся эхом. Опускаю взгляд на дрожащие руки и прижимаю их к

животу, поглаживая. Малышка снова шевелится внутри.

- Как скажешь, - слегка прижимает к себе за плечо. Разворачиваемся и выходим на

прохладный ночной воздух. Идём к машине, как вдруг неожиданно меня окликает

знакомый женский голос. Оборачиваюсь и вижу Марию под светом уличного фонаря,

рядом стоит большой внедорожник Марка. Лев помогает Тамаре Николаевне, усаживая на

переднее пассажирское сиденье, закрывает дверь и идёт к багажнику с костылями в руках.

- Не знала, что ты приедешь, - Мария подходит к нам и поворачивается, следя за моим

взглядом, - Тамара Николаевна пока не может обходиться без помощи...

- А что с ней случилось? - перебиваю, не дав договорить.

- Ясь, - зовёт меня Роман, и я оборачиваюсь к нему, - ты сегодня с Марком ведь говорила, так?

- Да, и что?

- Ясно, что этот кретин ничего тебе не рассказал! - потирает щеки руками, стирая эмоции, затем опускает, удерживая одну руку на шее, - или... может быть, - прищуривает глаза, сканируя меня зелёным лазером, - ты просто не стала его слушать! - чуть громче говорит и

жестикулирует другой рукой. - Твою мать, Рафаэлка! Вы изводите друг друга!

- Ты предлагаешь мне после того, как он где-то шлялся эти месяцы или грелся на

лазурном берегу с очередной девкой, сломя голову бежать к нему в объятия? То, что я

простила его в душе, так это только для того, чтобы стало мне легче... мне, - накрываю

рукой грудь в области сердца, - понимаешь?! На меня тоже давит этот груз!

- Прости, Яр, сегодня напряжённый день, нам всем нужно остыть.

И тут мне неожиданно в голову пришло решение подойти к БМВ и поздороваться с мамой

Марка. Не знаю, что мною двигало, и что я хотела увидеть и услышать от нее, но я

подошла к ней и открыла дверь. Без лишних мыслей и долгих раздумий. Просто пошла, хотя колени тряслись. Лицо женщины озарилось удивлением и восторгом, а на глазах

заблестели слезы, когда она увидела мой живот. По телу пробежала волна дрожи, когда до

меня стало доходить, что Тамара Николаевна ничего не знает, а я лишила ее возможности

узнать, что она скоро станет бабушкой. С большим трудом сдержалась, чтобы не начать

просить прощение, ведь она не виновата в том, что из-за ошибки сына могла не узнать о

малышке. Женщина осторожно протягивает руку и останавливается, не решаясь

прикоснуться к моему животу. Прикрываю веки, давая согласие, с трудом сдерживая в

себе слезы. Ее губы растягиваются в улыбке, и я улыбаюсь ей в ответ.

- Ярослава, милая, - от волнения каждое слово дается ей с трудом, - мой внук или внучка?

- Внучка, - накрываю ее холодную руку своей ладонью.

- Я так рада! Марк... он знает?

- Только узнал на днях, - с сожалением произношу, и ее искренняя улыбка становится

грустной. В глазах проскальзывает печаль, от которой мое сердце сжимается в тугой узел.

- Если бы он знал раньше, то не метался бы так в Германии. Я бы настояла, чтобы он был

здесь... рядом с вами. Не знаю, что между вами произошло, Ярочка, но мой сын любит

тебя. Я знаю это точно, поверь. Ещё никогда он не был настолько уязвим. С этим он не

мог долгое время смириться, - с трудом перевариваю всю информацию, она свалилась на

меня внезапно, что не могу поверить в услышанное, - совсем как его отец. Но все таки

понял, что против любви все бессильны. Невозможно с ней бороться, бесполезно, как и

против ветряных мельниц. Марк принял свою любовь, прими и ты.

- Вы не представляете, как долго я ждала признания..., - делаю глубокий вдох и выдох, закрываю глаза, вспоминая признание Марка.

- Знаю и понимаю, - смотрит на меня с надеждой. - Ты же любишь его, так? Я же вижу, а

иначе вы не мучили бы столько друг друга, и ты не была бы сейчас здесь. Прости за

наглость, но мой возраст дает мне право делать такие выводы. Позволь моему сыну

доказать свои чувства к тебе. Дай шанс вам обоим на счастье. У моего сына трудный

характер, но, уверена, ты не пожалеешь и лучше и надёжнее мужчины не найдёшь...

После слов Тамары Николаевны во мне все успокоилось, как будто какая-то неизвестная

истина открылась мне. Появилась уверенность в том, что все будет хорошо. Марк все

осмыслил. Признал свой эгоизм. Ведь по сути он живет в каждом из нас. Только нужно

быть в первую очередь честным с самим собой. Для некоторых эгоизм это святая святых.

Неприкосновенность. Есть только они и все. Но если ты готов отдавать себя другому, делать для него все безвозмездно, от чистого сердца, не надеясь на признание или отдачу

за сделанное, то в тебе меньше эгоизма. Я ведь тоже эгоистка, как и Марк, раз ждала

ответных чувств. Не требовала, но ждала. Любовь - это всегда жертвы ради любимого.

Стараешься сделать для него все посильное и от тебя зависящее. Бывает, забываешь о себе

и своих желаниях в угоду ему. Так делала я, моя любовь. Знаю, что многие думают любви

нет, что это все пустые красивые слова, заставляющие сердце исходить в приятной истоме

и таять от заветных слов. Но это не так. Любовь есть. Она живет в нас с самого рождения, с первого вздоха. С первого взгляда матери, что с умилением и заботой смотрит на тебя, и

ты впитываешь ее любовь, поглощая большими порциями. Жадно глотая, насыщая свою

душу. Мы привыкли говорить много, умно рассуждать и требовать доказательств. А ведь

все намного проще, надо чувствовать своего человека. И я его чувствую каждой

клеточкой кожи, каждым прикосновением голубых глаз, что изучали меня с маниакальной

настойчивостью. Всем телом ощущаю огонь, что разгорается во мне от маленькой искры и

превращается в пожар, который только он один в силах как разжечь, так и потушить.

Не хочу. Устала. Устала быть сильной. Не знаю как уже правильно. Слез нет, может я

сама все себе придумала? Мысли впиваются в голову словно спицы. Последние три ночи

просыпаюсь в холодном поту от сна, в котором прочно поселился Марк.

- Хватит мне сниться! - кричу вслух, хватаюсь за голову, поднимаясь с кровати. Иду по

темному коридору квартиры, наливаю стакан воды на кухне и становлюсь у окна. Дождь.

Небо плачет. Какие оно секреты скрывает, что льёт свои слезы? Прислоняю ладонь к

холодному стеклу и прислушиваюсь к звуку капель, тарабанящих по крышам домов,

отбивая звуки музыки. Знаю, что ты не спишь, также стоишь у окна, как и я. Несмотря на

нашу разлуку и расстояние, я чувствую тебя. Чувствую, как ты прикасаешься к стеклу и

всматриваешься в даль, пытаясь уловить незримую нить, что связывает нас. Я знаю, что

наша любовь сильнее всех расстояний и разлук. И ты чувствуешь! Признался себе и мне!

Ты знаешь, что я люблю тебя и всегда буду любить только тебя. Моя любовь останется с

тобой. Только почему? Зачем лишил нас счастья?

- Люблю, - вырисовываю на окне буквы и повторяю их не один раз. Холодные капли

падают на землю, как соль на мои незарубцевавшиеся раны. А все потому, что нет рядом

тебя! Ты исцеление и лекарство. - Ты украл мое сердце, - говорю в пустоту, уверенная, что

он меня слышит. - Не знаю, готовы ли мы? Поняли ли, что нам суждено быть вдвоём или

нет? Что мы нашли себя и разделили свою любовь и счастье... на двоих?

Хочу быть с ним, ощущать его, вдыхать глубоко и впитывать в себя аромат любимого

мужчины, чувствовать прикосновение шероховатых пальцев. Смотреть в глаза и

понимать, что он только мой, а не тонуть в голубом океане как корабль при крушении, где

воронка затягивает тебя на дно и не отпускает на поверхность, не давая маленький шанс