Плохо быть богатой

– Ты согрешила уже тем, что не сказала, а если это не надувательство, то тогда что же? – огрызнулась Лидия. – Единственное, что ты сказала, что это дом на Мэдоу-лейн и что он продается.

– Но он действительно продается! – промурлыкала Анук.

– Он продается с тех пор, как город пытается от него избавиться! – быстро возразила Лидия.

И они с Бу Бу уставились на ненавистный объект.

– О, Лидия! – простонала Бу Бу.

– О, Бу Бу! – простонала в ответ Лидия.

– Мы не можем!

– Это ниже нашего достоинства!

Анук подняла красивые брови.

– Ну, хорошо, хорошо, дорогие мои, успокойтесь. Просто думайте об этом как об очередном… испытании.

– Я предпочитаю вообще не думать о нем, – презрительно фыркнула Бу Бу.

– Тогда думайте о том, какому полезному делу он послужит.

– Мы стараемся, поверь мне. А то бы нас здесь давно уже не было.

Но Анук не унималась.

– Лидия, Бу Бу. Вы обе, так же как и я, прекрасно понимаете, что после реставрации дом соберет не только десятки тысяч долларов на очень нужное дело, это акт благотворительности, но также даст многим молодым и неизвестным дизайнерам первую возможность заявить о себе, а первая возможность – это все! Я уж не говорю о дизайнерах с именем, они еще в очереди будут стоять, чтобы продемонстрировать свои таланты.

– Ах, в очереди стоять? – спросила Лидия с наигранным унынием. – Или бегать за нами с метлой?

– Какое необычное чувство юмора. – Анук сурово посмотрела на нее. – Просто помните, дорогие мои, за этим стоит очень доброе дело. Подумайте об этих несчастных невинных детях, родившихся со СПИДом. Именно для этого и собирают деньги.

– Она хочет, чтобы мы чувствовали себя виноватыми, – вздохнула Лидия.

– И травит душу, думает, что поможет, – согласилась Бу Бу.

– И ей это удается, – еще раз вздохнула Лидия. – Черт!

– Ну, нечего попусту тратить время! Идите! – И Анук грациозно взмахнула рукой. – Идите и… осмотрите все!

– Пошли, Бу Бу. Может, и переживем. Начнем… о-ох… великий осмотр. – Взяв блокнот и кальки и в последний раз метнув на Анук уничтожающий взгляд, Лидия вынырнула из машины. Повернувшись к дому и склонив голову набок, она постояла так несколько минут, взирая на него с содроганием и чувством полной безнадежности. Если бы дом был одушевленным существом, она готова была бы поклясться, что он тоже смотрит на нее своими темными, как зловещее предзнаменование, пустыми окнами.

– Надеюсь, на нас там не набросится что-нибудь клыкастое! – передернувшись, в тон ее мыслям, выдохнула Бу Бу.

– Если не ошибаюсь, днем вампиры спят у себя в склепах. А поскольку сейчас утро и светит солнце, то пока нам ничего не грозит. – Голос Лидии был наигранно веселым. – Со стороны вампиров, по крайней мере.

– Может быть. – Бу Бу незаметно огляделась. – Но в подвал заходить не будем, ладно? Я не собираюсь там никуда спускаться ниже первого этажа. Если у чего-то больше, чем четыре ноги, то я этого не переношу, ты же знаешь, да и с четырьмя-то ногами – не очень.

– Вы забыли! – послышался из машины голос Анук. Обернувшись, Лидия наклонилась и увидела, что та протягивает ей ключи.

– А ты? Разве ты не идешь с нами? Анук покачала головой.

Она очень удобно устроилась в машине, где был бар, холодильник и телевизор. К тому же она прихватила последний выпуск французского „Вога", а сотовый телефон и несколько книг и вовсе не располагали к экскурсии. Зачем?

– Нет, дорогая, идите вдвоем. Пустые комнаты – это ведь по вашей части? – И она позвенела ключами.

– Ну, хорошо, – махнула рукой Лидия, беря ключи. – Идем, Бу Бу. – Она осторожно заковыляла в белых босоножках из кожи ящерицы, каблуки тут же увязли в песке.

– Господи, и чтобы увидеть ЭТО, неужели надо было прилично одеваться? – ворчала ей вслед Бу Бу.

– Не знаю, как ты, а я бы с удовольствием надела сандалии, а еще лучше – кроссовки. А вообще-то рабочие бутсы – самое подходящее.

49

– Конечно, мисс Робинсон. Мисс Шокросс говорила, что вы приедете. – Метрдотель слегка поклонился. – Она уже ждет вас за своим столиком. Пожалуйста, пройдемте со мной…

– Благодарю. – Эдвина последовала за ним через отделанный мрамором зал ресторана „Четыре сезона" – этого своего рода обеденного клуба знаменитостей нью-йоркского мира прессы, чьи влиятельность и связи измерялись не только занимаемым столиком, но и тем, какой именно столик занимал человек каждый день.

Но табель о рангах соблюдался только в этом зале и только во время ленча, к большому залу с бассейном это не относилось. Позже, когда наступало время ужина и развлечений, огромный ресторан на Восточной 52-й улице, вмещающий почти двести человек, который проектировали Филип Джонсон и Май ван дер Роэ и на стенах которого в строгих музейных рамах красовались оригиналы Пикассо, Раушенберга и Миро, становился просто дорогим рестораном, готовым принять каждого, кто был одет соответственно.

Когда Эдвина подошла к столику, Лайза Шокросс не встала со своего места. Улыбнувшись, она протянула руку.

– Наконец-то мы встретились. Пожалуйста, садитесь и называйте меня Лайза.

Эдвина пожала протянутую руку и села. Приветствие Лайзы прозвучало так, словно она не могла дождаться этой встречи. Несомненно, результат статьи в „ВВД".

– В таком случае вы тоже называйте меня просто Эдс, как мои друзья.

– Значит, Эдс. Хотите коктейль? Я пришла раньше и уже заказала себе.

Эдвина взглянула на бокал Лайзы. Она также заметила, что на столе нет ни ведерка со льдом, ни завернутой в салфетку бутылки с шампанским.

Лайза засмеялась и подняла свой бокал.

– Имитация. Яблочный сок для цвета и шипучка. Если выпью за завтраком что-нибудь спиртное, то уже не смогу толком работать. Алкоголь сразу ударяет в голову.

Эдвина с уважением посмотрела на нее.

– Я буду то же. Прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

Лайза заулыбалась.

– Принесите еще два, – сказала она ожидающему официанту, – и одно меню.

– Слушаю, мисс Шокросс.

– Я знаю это меню как свои пять пальцев. Слава Богу, что у них есть кое-что диетическое. Если бы я постоянно не сидела на диете, я бы раздулась, как шар.

Они немного поболтали о пустяках, пока не принесли меню Лайза подняла бокал.

– За успех!

– За это я выпью, – согласилась Эдвина. И обе отпили по глоточку. Эдвина просмотрела меню.

– Закусок не надо, сказала она официанту, – только тушеное филе морской рыбы с папайей и луком-пореем.

– А мне, как обычно, жареного омара и зелень. Ни соуса, ни масла и две порции лимона.

– Очень хорошо, мисс Шокросс. Я позабочусь, чтобы лимон завернули в салфеточки. – Поклонившись, официант исчез.

Сложив на столе руки, Лайза задумчиво разглядывала Эдвину.

– Говорят, вы восходящая звезда моды? Эдвина пожала плечами.

– Да, я собираюсь представить коллекцию моделей. Но звезда моды… – Она рассмеялась. – До этого еще далеко.

– Зачем же так принижать себя? Я слышала, вы очень талантливы.

Минуту Эдвина молчала.

– Посмотрим, когда я представлю коллекцию. У столика остановилась тележка с булочками.

– Это не для меня, – замахала руками Лайза. – Слишком много окислов, – и вопросительно посмотрела на Эдвину.

– Я тоже не ем.

Царственным жестом Лайза отослала разносчика.

– Лучший способ избежать соблазна – это прежде всего не иметь его перед глазами.

Кивнув в знак согласия, Эдвина отпила еще глоток.

– Вас не удивило, почему я изменила дату нашей встречи? – спросила Лайза.

– И да и нет, – честно ответила Эдвина. – Чего я не могу понять, так это почему?

– Вы только начинаете. Конечно, на 7-й авеню много сиюминутного, проходящего. – Она слегка улыбнулась. – Модельеры постоянно появляются и исчезают.

– Да, мода капризна. И вкусы покупателей тоже. Лайза посмотрела ей прямо в глаза.

– Но только не маркетинг, – проницательно заметила она. – Или здравый подход к делу.