Плохо быть богатой

Поверх голов она посмотрела на светящуюся табличку с указателями этажей. Там, на 17-м, вместе с еще четырьмя небольшими фирмами, была она.

„ЭДВИНА ДЖИ ИНК."

Это я! Ее просто распирало от гордости. Часть этой компании принадлежит мне, 30 процентов с правом голоса, если уж быть точной. Я здесь заказываю музыку, и, насколько далеко услышат мой оркестр, зависит от меня. От меня!

Выйдя на 17-м, она повернула за угол и подошла к своей двери в конце коридора. Огромные, изогнутые в виде радуги буквы, такими же строчками гласили: „ЭДВИНА ДЖИ".

Словно под током, не в силах замедлить шаг, она, как ураган, влетела в приемную.

Уже звонили телефоны. Двигатель коммерции работал вовсю.

– „Эдвина Джи Инкорпорейтед". Доброе утро, – ответила секретарша, одновременно выполнявшая функции телефонистки. – Одну минутку, я вас переведу. – Она нажала на панели несколько кнопок, подняла глаза и, увидев Эдвину, сказала: – Доброе утро, мисс Робинсон.

– Доброе утро, Вэл. – Несмотря на обычную спешку, она быстрым взглядом окинула приемную, успев заметить двух рабочих с электрическими отвертками, которые монтировали для универмагов первый бутик „Эдвина Джи"; этот будет украшать приемную постоянно.

Он представлял собой павильон 6 на 6 метров, и в собранном виде превратится в 36 квадратных метров торговой площади, оборудованной, как и задумано, всеми необходимыми крючками, полками и вешалками. Бутик был изготовлен из прозрачного пластика, неоновые трубки очерчивали его контуры. Даже компьютеризированная касса помещалась в прозрачном корпусе из того же материала, так что было видно все ее устройство и разноцветная проводка.

Новое! Модное! Современное! Элегантное! Вот что, казалось, уже читали на нем покупатели.

Неплохо, подумала она, совсем неплохо. Неплохо смотрелись и большие табло на всех четырех стенах: как только компьютер зарегистрирует хоть одну продажу в любом бутике одного из универмагов страны, она тут же будет отражена на табло.

Эдвина не могла сдержать улыбку. Искусство продажи. Продажа одежды, как горячих гамбургеров.

Лампочка на панели загорелась снова, и раздался мелодичный звонок.

– „Эдвина Джи Инкорпорейтед". Доброе утро, – ответила Вэл. – Одну минутку, я вас соединю.

Пройдя мимо стола секретарши, Эдвина вернулась в офис. В дверях она остановилась, слушая шуршание карандашей по мольбертам, четкий ритм компьютерных клавиш, голоса говорящих по телефону – признаки того, что „Эдвина Джи" работает и все отлично.

Она прошла в свой кабинет. Самая большая из десяти занимаемых компанией комнат, большая настолько, что в ней можно было устраивать танцы, она располагалась чуть дальше, в углу здания, выходящем на престижную северо-восточную сторону. Тут же у входа за своим столом – как будто и не уходила – сидела невозмутимая Лиз с неизменной сигаретой.

– Доброе утро, – каркнула она.

– И очень даже доброе, Лиз, – пропела Эдвина, проходя к себе.

Свет уже был включен, и шторы на всех четырех окнах подняты – как она любила. Это, конечно, Лиз.

Безвкусная, сварливая, но трудолюбивая Лиз Шрек, подумала Эдвина, а ведь под этой грубостью скрывается сердце, способное вместить Манхэттен. Лиз, которая безупречно печатала и стенографировала, отправляла факсы и телексы Эдвины, вела и организовывала ее деловое расписание, договаривалась о машинах и могла устроить лучший столик в любом ресторане за одну минуту и, не говоря ни слова, засиживалась допоздна.

Поставив на стул портфель и сумку, Эдвина сняла элегантный пиджак и повесила его в стенной шкаф. Постояла так минутку, словно ища поддержки и сил от своего окружения. Кабинет был приятным и располагающим, а как же иначе? Это был ее второй дом, нет – первый, учитывая то нечеловеческое количество часов, которое она проводила здесь.

Кабинет скорее походил на ультрамодную гостиную, где можно запросто скинуть туфли, или устроить коктейль человек на пятьдесят, или просто посидеть и обсудить многомиллионную деловую сделку. Такие необходимые вещи, как блестящий телефон с выходом на несколько линий, мольберт, где она рисовала, и уже мерцавший в ожидании ее команд компьютерный монитор, были единственными неизменными для офиса элементами. Компьютер для моделирования трехмерного пространства являл собой поистине произведение искусства. На нем она могла создавать свои модели и видеть их под любым углом, сохранять, вызывать и просматривать любое время.

В кабинет вошла Лиз с дымящейся чашкой кофе – черного, без сахара – в одной руке и стаканом ледяной воды в другой. Подмышкой зажата стопка досье.

Подав Эдвине кофе и поставив на стол стакан, она открыла маленькую пластмассовую бутылочку.

– Вот, – и протянула ей таблетку.

Эдвина с явным неудовольствием поглядела на белую овальную таблетку.

– А что это?

– Звонила Руби и сказала, что вы забыли таблетки от аллергии.

– Одна компания, – буркнула Эдвина. – Что это с вами, Лиз? Вы что, обе страдаете от дурацкой неизлечимой склонности опекать? – Но, послушно приняв таблетку, бросила ее в рот, сделала глоток воды и проглотила, запрокинув голову. – Что же дальше, скажи на милость? Потом ты начнешь отмечать мои месячные у себя в календаре, так?

Лиз хмыкнула.

– Нет. Но я сделала еще одно очень хорошее дело. Теперь в вашей ванной есть запас тампонов.

– О Господи, спасибо, Лиз, – сухо ответила она. – Ты далеко пойдешь. Пока не могу сказать, как далеко, но попомни мои слова: очень далеко.

– Да, и пока вы не начали. – Лиз открыла еще один пузырек. – Тераграм. Руби также сказала, что вы не завтракали.

– Благодарю вас, доктор Шрек. – Эдвина быстро взяла таблетку и проглотила.

– Сегодня вам понадобятся силы, уж поверьте. – И Лиз взяла верхнюю папку из пачки, что принесла. – Первое. Вот список всех универмагов страны. Составлен, как вы хотели. Расположены в алфавитном порядке по штатам, а потом так же – по городам. Каждая сеть магазинов – отдельно, как вы просили.

Положив папку на боковой столик, она взяла следующую.

– Это – краткий список всех магазинов, входящих в сети, указаны только главные универмаги и количество магазинов, входящих в сеть. Цифры в скобках означают магазины либо под реконструкцией, либо те, что еще проектируются. Также указаны фамилии, адреса и номера телефонов президентов, вице-президентов, отвечающих за торговлю, и менеджеров, ведающих отделами спортивной одежды.

– И все это вы сделали только за два дня? – изумилась Эдвина.

Лиз окинула ее суровым взглядом.

– Я даю поручения и разбиваю большое на малое.

– А здесь что? – кивнула Эдвина еще на одну пачку бумаг.

– Цены, предлагаемые изготовителями за выполнение ваших первых десяти моделей. Нет нужды говорить, что чем больше заказ – тем больше скидка. Дальше. Тайваньцы предлагают самые низкие цены, за ними идет Гонконг.

– Хорошо, это я посмотрю позже. Просто не забывайте: у меня слабость к двум вещам – фирменный знак и качество. Вернитесь к соотечественникам и еще до того, как мы хотя бы начнем рассматривать предложения азиатов, посмотрите, насколько они могут снизить цену.

– Усекла. – Лиз одобрительно кивнула. Она тоже питала слабость к вещам с ярлыком „Сделано в США" Затем она взяла новую пачку бумаг с текущей информацией. – Во-первых, вам звонила секретарша Лайзы Шокросс.

Эдвина кивнула.

– Она, наверное, хочет подтвердить дату нашего с ней завтрака. Когда это? В следующий вторник?

– Не-а. Секретарша сказала, что она хочет перенести его на сегодня.

– Сегодня! – взволновалась Эдвина.

– Сегодня, в час дня, за ее столиком в „Четырех сезонах". Говорила так, будто вас вызывает, по меньшей мере, сам король.

– Черт. – Эдвина забарабанила ногтями по столу. – Сегодня я завтракаю с Маршей Роббинс из „ВВД".

– Знаю.

– Что называется, попала между молотом и наковальней. И не могу обидеть ни ту, ни другую. – Почувствовав себя загнанной в угол, Эдвина лихорадочно пыталась найти выход. – И сказать, что заболела, тоже не могу, черт возьми, они обе каждый день завтракают в „Четырех сезонах", так что встреча с одной тут же станет известной другой, как только я войду.