My Joy (СИ)

Ховард был верным, любящим и готовым на многое, чтобы поддерживать столь длительные отношения на должном уровне по всем параметрам. Иногда приходилось чем-то жертвовать, изредка – принимать жертвы от других, но то, как они подходили друг другу, удивляло даже окружающих – тех, кто знал, как долго они вместе. Мэттью же оказался рядом совершенно случайно, бесцеремонно вклиниваясь в череду серых будней и говоря одну единственную фразу день за днём и не подозревая, к чему это может привести. Он был доброжелательным и тактичным, жаждущим увидеть на губах учителя улыбку, на которую тот, кажется, уже и не был способен, после стольких месяцев скорби и тоски по былому. Беллами стал глотком воздуха, дуновением ласкового летнего ветра, робким лучом солнца, роняющим свой свет сквозь свинцовые тучи фатальных событий в жизни Доминика. Их странная дружба завязалась в считанные дни, разрастаясь цепкими и крепкими ветвями в самом сердце – разве можно было отказаться от подобного? Даже отчаянно пытаясь, Ховард не посмел бы отказать в такой малости – быть рядом. Ребяческая смелость толкнула Мэттью сделать первый шаг, а давно принятое решение в голове Доминика позволило дать вполне чёткий ответ – будь что будет.

Он любил Мэттью не за возраст, отсутствие какого-либо опыта и возможность всему обучить, а лишь за то, что тот был честным и открытым, без стеснения предлагая свою дружбу и нечто большее в первые же дни знакомства. И, скорей всего, впервые в жизни поступая подобным образом, Доминик не боялся, что тот будет способен проделать то же самое с кем-то ещё, хотя бы потому, что Мэттью практически перестал проводить время с другими людьми, а для друзей находил время пару раз в неделю, чтобы не вызвать подозрений. Он не говорил, что нуждается в подобном общении, но это было вполне естественным – дружить с людьми своего возраста, обсуждать общие интересы, дурачиться и делиться мыслями о планах на будущее.

Чего Ховард действительно опасался, так это надоесть ему. Наскучить, стать навязчивым или чересчур настойчивым в чём-либо. Характер Беллами был уже вполне сформировавшимся, но это не мешало однажды изменить своё мнение, переворачивая привычный мир Доминика с ног на голову. Это стало естественным беспокойством, подтверждение которому Доминик не хотел однажды увидеть и ощутить на собственном опыте.

Он повертел телефон в руках, открывая сообщения. Почти все они были от Мэттью, и от них веяло такой любовью, что сомнения, напомнившие о своём существовании, мгновенно отступили, заменяясь трепетом и необходимостью продолжать чтение. Чувственность и искренность слов только доказывали лишний раз, что всё происходящее не случилось внезапно, чтобы так же быстро бесследно испариться.

***

В вечер пятницы Доминик решил исполнить свои обязанности учителя в полной мере, забрав Мэттью со школы и доставив домой, наперёд зная, что у миссис Беллами выходной. Та хлопотала на кухне, то и дело утирая пот со лба, а Ховард занимался с Мэттью уроками, пытаясь разъяснить даже тот материал, который никогда не вёл в школе.

– С точными науками я вряд ли когда-нибудь сдружусь, – бурчал тот, забравшись с ногами на диван и держа перед собой учебник по физике.

– Даже я не дружу с ними, – Доминик сел рядом, держа в руках сразу несколько книг. – Но знаю, какая дополнительная литература поможет тебе.

– Это всё миссис Сильвер, не так ли? – Мэттью закатил глаза, ухватывая верхнюю книгу.

– Я посетил один из её уроков – это что-то вроде еженедельной обязанности. Не скажу, что могу с лёту решить любую задачу, но кое-что я всё же помню ещё со школы, – он раскрыл верхнюю книгу, бездумно бегая глазами по строчкам. – Я закончил её восемнадцать лет назад.

Мэттью посмотрел на него серьёзным взглядом, выражающим готовность слушать. Но Ховард не спешил продолжать, уткнувшись в книгу. Он не любил вспоминать школьные годы – они были не самым лучшим временем в его жизни, поэтому память будто бы сама по себе вытеснила большинство воспоминаний, оставляя вместо них другой временной отрезок – студенческую жизнь. Когда-то Беллами уже спрашивал его о годах, проведённых в стенах университета, и Доминик, старательно подбирая слова, рассказал о самых невинных развлечениях, что имели место быть в то время. Сложно было сказать, что он был особенно развращённым или что-то вроде того – как раз-таки его-то многие и считали заучкой и занудой, и Ховард не чурался подобного положения, предпочитая исчезать из студенческого городка на выходные. В большом городе жизнь текла нескончаемым потоком, захватывая в своё нутро, снабжая алкоголем и кое-чем потяжелее. Они с Хейли часто бывали в одном и том же баре, а после разбегались, чтобы провести ночь с кем-нибудь, кто не отказывался заплатить за недешёвую выпивку.

Он закончил едва ли не шёпотом, помня о присутствии Мэрилин в соседней комнате. Но та, кажется, и вовсе ничего не замечала, и шум, льющийся с кухни, ни на секунду не прекращался.

– Не знаю, к чему всё это, – осёкся он, понимая, что вполне мог сболтнуть лишнего.

– Мне интересно, – сказал Мэттью, и его губы тронула улыбка. – Интересно знать всё о вас.

– Мне кажется, я весь состою из недостатков или воспоминаний о них, – попытался отшутиться он, но взгляд Беллами вновь стал чересчур серьёзным.

– Вы не должны быть идеальным, чтобы… – он осёкся, – чтобы быть хорошим человеком. Когда-то именно ваша холодность с другими учениками и заставила меня присмотреться к вам, – Мэттью закончил шёпотом, придвинувшись чуть ближе.

– Против тебя это не сработало, не так ли? – теперь была очередь Доминика шептать, пытаясь совладать с собственным голосом.

– У вас не было шансов отмахнуться от меня, как от чего-то незначительного.

– Я и не собирался.

Это было самыми честными словами, произнесёнными за весь сегодняшний день. Ховард, уже тогда понимая, к чему всё может привести, даже и не думал прекращать их общение. Подобное хождение по лезвию ножа не входило в его планы на будущий год, но вполне себе предрешило их, когда события начали стремительно набирать обороты.

– Вернёмся к физике? – предложил после паузы Доминик, открывая учебник на нужной странице, а Мэттью с готовностью ухватился за ручку, подкладывая под черновик какую-то увесистую книгу и устраивая её у себя на коленях.

***

Звонок раздался ближе к вечеру, когда Ховард уже собирался уходить домой, предварительно отужинав с семейством Беллами за одним столом. Мэрилин не уставала сыпать благодарностями, а Доминик скромно отводил глаза, повторяя раз за разом, что подобные занятия ему в радость, а улучшающийся балл Мэттью – лучшая награда за его труд. В этом он не лгал, искренне переживая об оценках подростка, которые то и дело скакали с положительной отметки до отрицательной. Во власти Ховарда было натаскать его по двум предметам, а в остальных помочь совсем поверхностно, изо всех сил стараясь не упускать важных деталей из виду. Пару раз он предложил Мэттью посещать дополнительные занятия после уроков, которые директор активно организовывал, не заботясь о том, что учителя не особенно этому радовались, но тот отмахнулся, уверяя Доминика, что в этом нет необходимости. Ховард сдался, понимая, что переубеждать бесполезно.

Миссис Беллами убирала со стола, а Мэттью пропадал в уборной комнате, поэтому дверь пошёл открывать Доминик. Он ожидал увидеть кого угодно – от миссис Майлз и до Пола, и последнего видеть хотелось в данный момент меньше всего. Но на пороге стоял незнакомый мужчина, смотрящий на Доминика удивлённо и как-то недобро.

– А где… – начал он, смотря мимо Ховарда, и тот сделал шаг назад, поняв, с кем мужчина имел такое колоссальное сходство. – Мэттью!