На первых ролях

– Ничего, милая, ничего. Слезы очищают душу, как говорила моя мама. Ну, а теперь давай перекусим и поговорим.

Челси покорно пошла за Хилдой в столовую, и, хотя попыталась проглотить вкуснейшее седло барашка с пюре и фасолью, кусок не шел в горло.

– Простите, – пробормотала она, – я, кажется, потеряла аппетит.

– Сейчас попрошу Эмму принести ванильного мороженого. Лучшее в мире средство утешиться! Давно ты не была у доктора? – спросила Хилда.

– С того вечера, как меня ударили по голове… В ту ночь, когда мама пыталась покончить с собой.

– Значит, никогда не проходила осмотр у гинеколога? Челси покачала головой.

– Попрошу секретаря, чтобы договорилась с моим врачом. Она акушер-гинеколог, именно то, что тебе нужно.

Челси попыталась запротестовать, но Хилда властно подняла руку, требуя молчания.

– Никаких отказов, никаких отговорок. Ты должна идти к врачу, предпочтительно завтра. Необходимо найти тот или иной выход, потому что, если ты беременна, естественно, захочешь тут же обо всем рассказать своему молодому человеку, так ведь? Нельзя же, чтобы между свадьбой и родами был слишком маленький перерыв?!

– Я не могу выйти за Уилса, – твердо объявила Челси. – Его отец умер, и теперь он граф. Мне не место в такой семье. Кроме того, у меня здесь обязательства, которые нельзя переложить ни на кого. Не могу же я бросить все и мчаться на другой конец света?

– Что же ты собираешься делать? – спросила Хилда.

– Рожать мне тоже нельзя. Просто нельзя, – сказала она так решительно, что слова продолжали висеть в воздухе еще долго после того, как были произнесены.

Сочувственный, понимающий голос Хилды пробился сквозь ледяную стену отчаяния:

– Челси, дорогая, есть люди, которые за хорошие деньги готовы сделать все, что угодно. Когда ты в последний раз была с Уилсом?

– Пятнадцатого мая, – тихо ответила девушка.

– Слишком поздно, Челси. Вряд ли кто-нибудь решится. Ты рискуешь жизнью.

Челси с искаженным болью лицом отвернулась от окна, и, взглянув на женщину, ставшую ее лучшим другом, прошептала:

– Что мне делать, Хилда?

– Решать тебе, но в любом случае я помогу всем, чем можно.

Челси вздохнула.

– Пора домой. Уже поздно, и сиделка ждет, чтобы уйти.

– Попытайся немного поспать.

– Прекрасный был ужин, Хилда. Спасибо за все.

ГЛАВА 71

Гинеколог подтвердила предположение Челси, установила примерную дату родов, дала ей пузырьки с кальцием и витаминами и велела прийти через три недели.

Только оказавшись на шоссе Санта-Моника, Челси до конца осознала, какая ужасная беда свалилась на нее, и вместо того, чтобы свернуть в нужном месте, продолжала мчаться на восток. За городом движение было не таким оживленным, и девушка увеличила скорость.

Надавив на акселератор, она ощутила, как становится легче на душе оттого, что приходится внимательно следить за дорогой, ведущей к горам Сан-Бернардино. Чем дальше она удалялась от города, тем лучше себя чувствовала.

Миновав Риверсайд, Челси направилась к пустыне, все сильнее нажимая акселератор. Автомобиль, словно ракета, летел по пустынной дороге, и Челси наконец испытала, что это такое – полная свобода. Свобода от проблем собственной жизни. Свобода от семейного бремени. Хоть бы никогда не останавливаться, лететь вперед и вперед, пока она не окажется… где? Если на небесах, вряд ли ее там примут с радостью. Воровка, развратница – кто пожалеет о ее смерти на этой земле? Идти некуда. Быстрый поворот руля, машина врежется в столб, и несчастья окончатся. Может, так и сделать? Выбрать такое место, чтобы никто больше не пострадал, и разогнать машину так, чтобы при ударе не было ни малейшего шанса выжить. Всего один поворот руля – и всему конец.

Но человек предполагает, а Бог располагает, и, как раз когда Челси уже была готова принять судьбоносное решение, машина замерла – стрелка указателя топлива дрожала на нуле.

Отчаявшаяся девушка уткнулась лбом в баранку и простонала:

– Господи, ничего-то я не могу сделать как следует!

Внутренность машины мгновенно раскалилась – жара была невыносимой, и Челси поняла, что, если кто-нибудь не придет на помощь, пустынное солнце быстро поможет ей осуществить то, что не удалось сделать бешеной скорости.

Спасение, однако, явилось минут через двадцать – в облике офицера дорожного патруля, и к тому времени, как появился грузовик станции техобслуживания, чтобы отбуксировать автомобиль на бензоколонку, отчаянное, безрассудное стремление покончить счеты с жизнью исчезло – критический момент миновал.

Девушка направилась на запад, выдержала очередную схватку с дорожной пробкой на перекрестке и, несмотря на то, что рабочий день окончился, решила поехать в мастерскую, побыть в тишине и покое. Она просто не была готова в таком неуравновешенном состоянии вновь оказаться лицом к лицу с трудноуправляемой Банни и умирающей Леверн.

Только часов в семь она уселась за письменный стол, чувствуя себя совершенно подавленной и разбитой. Не стоит винить удачу, судьбу, семью или даже отца ребенка.

Почему, почему их любовь, такая прекрасная, волшебная любовь, принесла столько несчастья и боли?! Сожаление охватило Челси. Из глаз снова медленно закапали слезы, и девушка горько заплакала. Никогда в жизни ей не было так плохо. И теперь уже ничего не будет, как прежде. Другая на месте Челси просто уехала бы куда-нибудь, родила ребенка, отдала в приют или на усыновление. Но только не она. Невозможно решиться на такое! Необходимо работать, содержать мать и бабушку, но не означает ли это потерю места именно потому, что ее семья у всех на виду?! Всю жизнь девушка чувствовала себя словно на сцене в беспощадном свете «юпитеров» и хорошо знала, какой способна пресса устроить скандал: как же, незамужняя дочь Банни Томас родила. Начнутся поиски отца ребенка, и даже у Джонатана Корелла не хватит силы и воли выдерживать подобную грязь. Он будет вынужден уволить ее, чтобы защитить репутацию уважаемой фирмы.

Всего лишь двадцать три года – и уже успела окончательно испоганить свою жизнь! Неудачница! Не сумела даже покончить с собой!

Телефон звонил, но плачущая девушка не брала трубку: будущее представлялось длинной, пыльной, унылой дорогой, по которой она побредет пешком, в одиночестве, изнывая под тяжким бременем, не имея ни сил, ни мужества, не зная, куда идти.

В начале девятого в дверь тихо постучали, но все еще всхлипывающая Челси ничего не слышала. Стук становился все настойчивее; наконец послышался голос Джонатана Корелла:

– Челси, вы тут? Что с вами?

– Уходите, – прорыдала она. – Оставьте меня в покое!

Услышав столь непривычно грубый ответ и поняв, что девушка явно расстроена, попала в беду и нуждается в помощи, Джонатан, после секундного колебания, снова заколотил в дверь.

– Немедленно откройте или я вызову охрану и заставлю их выломать замки! – непререкаемым тоном велел он.

Челси, привыкшая к повиновению, немедленно выполнила приказ и, не глядя на Джонатана, вернулась к столу и снова закрыла лицо руками…

Влетевший в комнату Корелл, увидев, в каком состоянии находится девушка, немедленно устремился к ней.

– Мой Бог, Челси, что случилось? Бабушка умерла? Она покачала головой и снова заплакала.

– Скажите, дорогая, скажите мне, – мягко попросил он. – Может, я сумею помочь.

– Никто мне не поможет, никто, – пробормотала Челси, отворачиваясь от него.

Джонатан сел рядом, положил ладонь на ее руку и сказал:

– Идите сюда, Челси. Самое малое, что я могу для вас сделать – подставить плечо, на котором можно поплакать.

Он, осторожно притянув ее к себе, крепко обнял. Положив голову ему на грудь, девушка продолжала рыдать, но почему-то ей стало так тепло и уютно! Как она нуждалась в любви и сочувствии… И, хотя ничего не было решено, почувствовала себя гораздо лучше.

Когда буря наконец утихла, Джонатан осторожно вытер ее лицо платком и приказал: