Сволочи (СИ)

Через несколько часов они сидели на крыльце дома Шмидта и молча смотрели на голубое небо, на котором не было ни единого облачка. С волос у обоих то и дело капала вода; Кендалл, тряхнув головой, посмотрел на девушку и спросил:

– Слушай… я здесь чуть-чуть подумал… ну, то есть… мы же сегодня проснулись в одной постели…

– Ты хочешь, спросить, вместе ли мы теперь? – тихо договорила за него Джулия, не смотря на собеседника.

– Да. Типа того.

– Я не знаю, – призналась она, посмотрев на Кендалла. – Может, это так…

– А тебе не кажется, что мы слишком торопимся?

– Наверное, торопимся… Давай ещё немного подождём, ладно?

– Конечно, – ответил он, выжав уголок своей майки. – Давай подождём.

– Всё, останови вот здесь, – попросила я Лимонника, указав на красно-коричневое здание. – А ты, Моника, выходи из машины.

Девочка послушно покинула авто. Я сказала Дрейку, чтобы он никуда не уезжал, и, тоже выйдя из машины, взяла Монику за ручку. Мы направились к зданию, над входом которого висела большая табличка: «Дом детей всего мира».

– Здравствуйте, – обратилась я к девушке, стоявшей у стойки регистратуры. – Я тут привезла девочку, которая…

– Моника! – К девочке подбежала та самая женщина, которую я видела на автографсессии. – Слава богу, нашлась!

Женщина, будто не замечая меня, выдернула ручку Моники из моей руки и, развернув спиной к себе, сильно ударила девочку по мягкому месту.

– Что вы себе позволяете?! – возмутилась я, снова притянув Монику (которая, кстати, начала плакать) к себе. – Она же ребёнок!

– А пусть этот ребёнок будет знать, как пытаться сбежать из приюта! – громко ответила незнакомка, дёргая Монику за руку. – Вы кто такая, кстати говоря?! И что у вас делает наша воспитанница?

– Я нашла её там, где вы её оставили, и привезла обратно.

– Замечательно, – буркнула женщина, всё-таки выдернув Монику из моих объятий. – Идём, ты уже опоздала на ужин.

Она увела девочку куда-то вглубь приюта, а я смотрела им вслед, не в состоянии даже с места сдвинуться. Мне было жалко Монику на столько, что в груди сердце начало больно биться, а глаза, кажется, стали хрустальными. Сморгнув слёзы, я повернулась к девушке за стойкой и спросила: – Как фамилия этой девочки?

– Кларк. Это Моника Кларк, – ответила девушка, раскладывая на столе какие-то карточки.

– Давно она здесь?

– Да вот, недавно привезли. Сразу после того, как случился первый приступ…

– Она болеет? – резко спросила я. – Чем?

– Простите, но я не могу вам сказать, – тихо произнесла она.

– Как это не можете?

Девушка лишь пожала плечами в ответ, а я, облокотившись на стойку, спросила:

– А тяжёлая болезнь?

– Нет, – спокойно ответила собеседница.

– И не лечится?

– Лечится. Операция стоит двадцать тысяч долларов, вам это о чём-то говорит?

Я приподняла брови вверх, удивляясь грубости персонала в этом приюте. Помолчав пару мгновений, я снова заговорила:

– Скажите, а…

– Девушка, что вам от меня надо? – сердито прервала меня она. – Мне работать нужно, а вы меня отвлекаете!

Ни слова не сказав, я покинула здание. Однако мысли о Монике и её болезни никак не шли из моей головы…

В течение недели я каждый день навещала эту маленькую девочку в приюте. Я не знаю, зачем я это делала, но почему-то мне казалось, что Моника никому не нужна. Порой меня навещали мысли, что сама она об этом догадывается, поэтому я решила, что ни в коем случае не дам ей так думать. Женщина, которая приводила девочку на автографсессию, смотрела на меня с таким недоброжелательным взглядом, будто я сделала что-то плохое. Я делала вид, что не замечаю этого, но всё-таки было не просто. Мне было приятно смотреть на то, как Моника радовалась каждый раз, когда я приходила к ней в палату, ну а про игрушки, которые я ей покупала, и говорить не стоит. И всё, казалось, было хорошо, но, когда я однажды снова пришла в приют, меня встретили с плохими новостями…

Моника умерла.

========== Глава 26. Мэдисон, Логан ==========

МЭДИСОН

– Почему ты не можешь сделать так, как я прошу? – послышался приглушённый голос Логана со второго этажа.

– Потому что я не хочу делать так, как ты просишь, – прокричала я, ковыряясь в сумочке. – Чего ты там возишься?

Я услышала, как наверху хлопнула дверь, а через несколько мгновений по ступенькам быстро спустился Хендерсон. Я встала с кресла и собрала волосы в «хвост».

– Идём, – угрюмо сказал муж и ушёл в коридор.

– Логан, почему ты себя так ведёшь? – спросила я, последовав за ним.

– Как – так?

Я пожала плечами и толкнула входную дверь. Логан вышел из дома и, остановившись на крыльце, посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Я тоже посмотрела на него и молча закрыла дверь.

– У меня иногда ощущение, – начал Хендерсон, когда мы шли к машине, – что у тебя ума, как у курицы.

– Это почему же? – усмехнулась я.

– Да потому что ты делаешь то, о чём сама не имеешь понятия!

Этой ночью я ночевала у Хендерсона. Дело в том, что мне совсем не хотелось проводить ночь одной в большом доме, особенно после того, как я узнала о смерти Моники. Поэтому я не придумала ничего лучше, как поехать к Логану. Он, как обычно, постелил мне в спальне для гостей, а сам спал в соседней комнате, за стенкой. Честно говоря, мне было не до сна – я тихо плакала в подушку, желая, чтобы муж этого не услышал. И, кажется, он этого не услышал. Причиной моих слёз была скорбь по Монике. Пусть эта девочка была мне никем: ни сестрой, ни знакомой, и уж тем более ни дочкой – я всё равно скучала по ней так, будто нас что-то связывало.

– О господи, Логан, прошу тебя, успокойся. Это же просто-напросто фотосессия.

– Просто-напросто? – переспросил он, нервно хохотнув. – А ты в курсе, что эту самую фотосессию опубликуют в популярном мужском журнале?

– В курсе.

– И ты так спокойно об этом говоришь?!

– Ну а что тут такого? – спросила я, пристегнув ремень. – В конце концов, я же буду одета.

– Угу, посмотрю я, как ты будешь одета, – сердито пробубнил Хендерсон и завёл мотор. – О, Мэдисон, будто ты не знаешь, что в наши дни творит фотошоп.

Я томно вздохнула и отвернулась к окну, поняв, что разговор окончен. И так несколько минут прошли в тишине, как я, посмотрев на Логана, спросила:

– А почему ты так переживаешь?

– Кто сказал, что я переживаю? – пожал плечами он, не смотря на меня. – Просто потом не мне хуже будет.

Я покивала, слабо улыбаясь, и снова замолчала. Оставшуюся дорогу мы провели молча.

Вечером, когда съёмки закончились, мне позвонил Логан и сказал, что заедет за мной. Я отпустила Лимонника домой и, выйдя из павильона на улицу, стала ждать, пока подъедет Хендерсон. Муж не заставил себя долго ждать: его «Карма» остановилась возле меня уже через несколько минут. Я, обойдя авто, села в машину и поприветствовала Логана кивком. Он улыбнулся в ответ.

– Как день? – первым нарушил тишину он.

– Неплохо. Устала только.

– Фотосессия была?

Я утвердительно кивнула головой, и Логан, поджав губы вздохнул.

– А твой день как прошёл? – спросила я, стараясь отойти от темы фотосессии. – Как альбом?

– Нормально, – передёрнул плечами он, внимательно следя за дорогой. – Записываем.

Хендерсон вывернул руль налево, и я, нахмурившись, произнесла:

– Эм… Логан, ты не туда завернул.

– Туда, – улыбнулся он, покрепче сжав руль.

– Нет. Мой дом совсем в другой стороне…

– А, я же забыл сказать. – Логан будто только сейчас опомнился и быстро посмотрел на меня. – Я везу тебя не домой.

– А куда?

Он молча протянул мне два каких-то билета. Я взяла их в руки и прочитала надпись: «Гонки века».

– Гонки? – спросила я, изучая билеты. – Мы едем на гонки?