Ничья (СИ)

- Все, что знаешь. Не отвертишься теперь, – совершенно серьезно сказала я, даже ничуть не улыбнувшись.

- Что конкретно тебе рассказать? – через три минуты мысленного переваривания информации спрашивает она, так же ничуть не улыбнувшись.

- Извини, я не спала ночью и прочитала смс от Игоря.

- Подло, Катина, но я тебя прощаю, – снизошла она, вновь глянув на свой мобильный.

- И что значит эта смска? Что у вас там за странное общение?

- У нас? – она заулыбалась, обнажив свои белоснежные зубы, – У нас нет никакого общения. Он тебе просто ревнивый попался.

- Ну, я так полагаю, есть повод ревновать?

- Да что ты? Ты думаешь? – она искренне удивилась и отбросила мобильный, – А я думаю – нет.

- Расскажи мне все с самого начала, – уверенно и настырно попросила я.

- С какого момента? – решила уточнить она.

- С самого начала. С того самого времени, когда ты въехала в его машину…

- Я не въезжала! – выкрикнула она и сложила руки.

- Расскажи, пожалуйста, – проигнорировала ее реплику я.

Все и так всем понятно.

- Когда мы врезались друг в друга, и я вышла из машины – он совсем не казался мне симпатичным. Ну, ты представляешь, чтобы тот человек, который въехал в твою тачку казался симпатичным? Такие истории только для сказок Донцовой. И как оказалось – ты была с ним знакома. Меня это ничуть не задело, я даже не ревновала. Зная себя, я была удивлена этому. Но, когда мы приехали в бар, я подумала, что он совсем ничего. У тебя и правда хороший вкус, он хорош. Даже слишком. Теперь я понимаю, почему вы познакомились в Испании. Он чем-то похож на испанца? Или мне кажется. Но это дела не меняет, он и правда очень хорош. И он понравился мне. Ты же знаешь, как это бывает? По крайней мере, со мной. Я не вру тебе, я была бы совсем не против перепихнуться с ним, но, как оказалось, он сох по тебе. Секс – любви к другому – не помеха. Ты же знаешь, я этого придерживаюсь. Но даже секса у нас бы не вышло. Он любил тебя, это было заметно даже в самый первый вечер. Разве ты не видела, как он смотрел на тебя? Весь тот вечер его взгляд был прикован только к тебе. Ты же знаешь, как я не люблю, когда я не в центре внимания. Мы немного перепили, именно поэтому я повисла на нем. Но, Лен, я правда понимала то, что все равно не пересплю с ним. Потом он спрашивал лесбиянки ли мы? Ты же помнишь? Мы ответили – нет. Но это ведь правда. Почти правда. Я лю… – она на секунду запнулась, – Я очень привыкла к тебе. И совсем мы не врали. Мы ничуть не лесбиянки. Потом, когда ты осталась в баре, мы вышли покурить. Тогда он сказал мне, что у него камень с души упал, что Лена НЕ ТАКАЯ. Не такая – означало «не лесбиянка». Мне было все это противно слушать, но он был хорош. Он нравился мне даже таким, а я устраивала его в роли друга. До того момента, как он стал пялиться на меня. Он видел, как я ревную, как я психую. Видел, как я скучаю по тебе, как я люблю тебя. И наверняка ему было трудно понять, что это даже больше, чем любовь. Хотя он не глуп, он не мог этого понять. А потом, когда мы приехали в клуб и познакомились с Ромой, он и правда подсыпал тебе что-то. Ты же слепо доверяла ему, но не верила мне. Наверное, ты и правда очень его любишь. Но не сильней, чем он тебя. Чем я тебя. Не важно. Как оказалось потом, он видел нас… Видел, когда мы стояли на улице, когда ты положила свои руки мне на живот. Тогда он сидел у Ромы в кабинете, где отлично видны камеры, которые стоят на улице. Представляешь? И кто бы мог подумать… И, наверное, в тот самый момент, он решил присвоить тебя себе, чтобы уж навсегда ты смогла расстаться со мной и со своими привычками. Именно для этого он подсыпал тебе что-то. Но ты отключилась. Странно у тебя реагирует организм. Я сказала ему, что все слышала, после того, как ты вырубилась. Он сказал честно и без всякой злобы, что хочет быть с тобой. Но он никогда бы не заикнулся о том, что ты любишь меня или что ты разрываешься. Но это видно. Я знаю тебя так же, как ты – меня. Мы ведь так давно знаем друг друга. Мы приехали к тебе домой, и Игорь захотел остаться у тебя, чтобы у меня не было шансов быть с тобой, заботиться о тебе. Он хотел быть – мною. Хотел целовать твои губы, знать все твои тайны, быть твоим отражением. Наверное, он и правда слишком любил тебя. Утром я ушла рассеянной, осознавая то, что мне ты не веришь. Ты веришь – ему. Он пришел ко мне домой внезапно, застав меня врасплох. Я совсем не понимала, что ему от меня нужно. Но он хотел быть – мной. А чтобы стать мной – нужно просто избавиться от меня. Но даже это он не стал делать. Он слишком любил тебя, чтобы отнять у тебя самое дорогое. И это он понимал. Или подозревал. Неважно. Наверняка, ты никогда не рассказывала ему о нас, о том, что было на самом деле. Или я все это придумала? Это тема не для чужих ушей. Это только между нами? – она вопросительно покосилась на меня, и я утвердительно кивнула, – Он пришел ко мне, застав врасплох… потом долго говорил о том, как любит тебя, что я все порчу и мешаю. Что я всегда все порчу. Извини, я не хотела. Он просил меня уехать, уйти из проекта, предложил огромные деньги, которых у меня и так полно. Но я попыталась ему объяснить, что чувства не покупаются и не продаются. Так же, как и память. Кажется, он не хотел этого слышать, знать. Гораздо проще было бы – убить меня. Но он слишком любил тебя. Затем пришла ты, нарушив его планы. Ты не должна была видеть его. И он все еще скрывал от тебя то, как ревнует тебя ко мне? Именно поэтому в клубе Ромы, после того, как мы пришли с улицы, он вел себя, как законченный эгоист. Он хотел, чтоб ты принадлежала ему. Но его чувства подсказывали ему обратное. Ты принадлежала мне. Мне… И в тот вечер, когда ты поехала к нему, мое сердце разрывалось от того, что происходит. Я не знала, что он говорит тебе, я не знала, что ты говоришь ему. Но я знала одно: он – любит тебя, а ты – любишь его. А я лишняя. Но это не оставило мне шанса забыть об этом. Я все придумала… да, прости меня. У меня ничего не болело. Я просто хотела быть чаще с тобой. А за последнее время ты отдавала себя целиком ему. Свое тело, душу, свои губы… А я так хотела побыть чуть больше с тобой, что не удержалась и позвонила тебе. Прости. А то, что Игорь прислал сегодня ночью смс. Это ничуть не удивительно. Он слишком любит тебя. А я – лишняя…

- Ничья.

- Что? – переспросила она, ошарашенная моей репликой. Тем более такой.

- Ты – не лишняя, ты – ничья.

И это совсем не то, что я хотела услышать. И это совсем не то, что она хотела услышать. Сказать, что я шокирована – ничего не сказать, не думала, что все будет ТАК!

В комнате повисает молчание. Тяжкое, вязкое, совсем то, которое я так не люблю. Оно длится, кажется, вечность. Я только слышу, как примирено, кратко сипит она, как ее затылок волнующе покачивается, ожидая чего-то еще. Я ненавижу эти немые сцены. Ненавижу, когда глаза в глаза. У меня начинает кружиться голова. Это совсем не то, чего я ожидала.

- Ты его любишь? – спрашивает Юля, сама не зная зачем.

- Есть вещи, которые я люблю в нем, – задумчиво протягиваю я, спустя минуту или около того.

- У тебя телефон звонит, – тихо говорит она, уже не смотря на меня.

В таких случаях на людей не смотрят. В таких случаях – убегают или делают вид, что тебе все равно. Но она всего лишь отвернулась. Как и делала это раньше. И ее затылок волнительно-грустно смотрит на меня. «Ну, что же ты наделала, Лена-Лена?», – сочувственно-грустно шепчет он мне. Черный, мягкий, каким бы я набила весь свой рот. Но мои рыжие кудри в ответ лишь молчат.

У меня звонит телефон. И я так не хочу ни с кем разговаривать. У меня прилип язык к небу, я онемела, я сплю, я проколола язык и не могу разговаривать, я завтракаю. Я могла бы придумать еще пару десятков оправданий себе, но моя совесть мне не позволила. Я ненавижу ее! Иду в комнату, по ходу ища мобильный. Он валяется где-то среди остальных вещей. Я ненавижу тебя, телефон! У меня язык прилип к небу, и я совсем не могу говорить! Черт бы тебя побрал!