Поймай меня, если сможешь

Он ухмыльнулся и несогласно покачал головой.

— Но ведь «рифт» означает прорыв, а следовательно, связывается с борьбой, атакой. Когда мы с отцом впервые приехали в Феникс, у нас, кроме того, что на нас, ничего не было. Все, что мы получили, доставалось нам с боем. Создание «Рифта Тэннера», превращение его в нечто особенное до сих пор было для меня самым большим вызовом, который бросила мне судьба.

— Было? — переспросила она, почувствовав внезапную перемену в его манере.

— Было, — мягко подтвердил он, — ведь тогда я еще не встретил тебя…

Абби поглядела на морскую звезду в руке, подивилась себе: почему ее мысли увели к началу состязания между ними? Хотя, с другой стороны, ничего удивительного в том, что она думала о Тэннере, не было. Эти дни она только о нем и думала, так что переход мыслей от морской звезды к Тэннеру не был чем-то необычным… так же как вишни на ветке напоминали ей о том утре в Гонолулу, когда он…

Опять она думает о нем! Резко тряхнув головой, Абигейл пересекла лужайку. Морская звезда, наверняка, далеко не загадывала, цепляясь за кусок дерева. Абби подумала, что во всех этих размышлениях о грустных обстоятельствах жизни морской звезды она стремится найти параллель своим собственным надеждам и мечтам.

Но параллель получалась весьма отдаленной, потому что в отличие от морской звезды, бросая вызов Тэннеру словами об их незаконченном деле, она только о последствиях и думала. Тем не менее сегодня, когда она стояла с ним лицом к лицу на стене Грайнан-оф-Эйлич, возможность раз и навсегда оставить прошлое в прошлом вдруг не показалась ей такой уж заманчивой. Все ее доводы и поводы, разумные обоснования встречи с Тэннером вытеснили непреложное осознание того, что она хочетзаняться с ним любовью, потому что никогда в жизни, ни до, ни после, не испытала она такого возбуждения, такой радости, как в ту ночь в его объятиях.

Когда пылающий взгляд Тэннера скользил по ее обнаженному телу, Абби не испытывала неловкости, хотя она впервые оказалась в подобной ситуации. И не смутили ее смелые предложения, которые шептал он тогда ей на ушко. Все страхи, что он разочаруется ее неопытностью, рассеялись при виде явного восторга в его глазах. Она прикоснулась к нему, и Тэннер откликнулся стоном, даже не пытаясь скрыть свое удовольствие. Его жаркие губы открыли ей целый мир новых ощущений, которые взволнованные слова похвалы лишь усиливали. Тело стало скользким от пота и кричало, молило об освобождении, когда он наткнулся на барьер ее девственности.

Даже сейчас Абби почувствовала, как запылали щеки, запульсировала в висках кровь и все тело радостно откликнулось при одном воспоминании о том, что тогда было. Она вдруг осознала, что именно потому и не могла перейти границу невинных поцелуев с другими мужчинами, с которыми встречалась после той ночи.

Тэннер обнаружил в ней глубину страсти, которую не встречал больше ни в ком. Три года тело ее жаждало удовлетворения, несмотря на все старания разума вычеркнуть из памяти ту ночь. Только недавно Абби поняла, что два эти чувства взаимосвязаны. Ей же, чтобы откликнуться сексуально, необходимо было забыть Тэннера. Да, надо забыть Тэннера, чтобы перестать его хотеть.

Вступив в дом из объятий холодного ноябрьского дня, Абби оказалась в безлюдном вестибюле, повторяя себе, что такое уж ее проклятое везенье, чтобы осуществление теории на практике приводило ее в ужас. Этого она не предполагала. Но передумать ей явно не удастся. Как оказалось, Тэннеру тоже было что сказать об этом.

На какой-то миг Абби почувствовала под ногами зыбучий песок… и захотелось ухватиться за что-нибудь прочное.

В окно над парадной дверью Тэннер смотрел на Абигейл, пересекавшую лужайку перед домом. Даже на таком расстоянии было заметно, как нажег ей щеки холодный ветер, пытаясь защититься от которого, она сильнее втягивала голову в воротник куртки.

Когда он, некоторое время спустя, увидел ее снова, голова ее виднелась из пышной мыльной пены, и защитой ей служил только ошеломленно-недоверчивый взгляд.

3

Приему ванны Абби уделяла особое внимание. Она обожала подолгу расслабляться в горячей душистой воде. Если это бывало перед сном, она поддерживала в ней высокую температуру, пока не наступала пора вылезать, и, вытершись досуха, голой забиралась в кровать на прохладные простыни. Если же она купалась перед уходом, то давала воде остыть и лишь потом вылезала из нее, чтобы, одеваясь, чувствовать себя освеженной. Дома у нее была большая ванна, что давало возможность лежать, вытянувшись в воде, подложив под голову на один край ванны полотенце, как подушку, и упираясь ногами в другой.

Ванны в гостиницах почти всегда разочаровывали ее. В некоторых, якобы для безопасности, ко дну приклеивали шершавые полоски, чтоб постояльцы, не дай Бог, не поскользнулись! В «Ратмуллан-Хаузе» вместо этого предлагали нескользкий коврик, которым она предпочла не пользоваться, потому что любила ощущение гладкого фарфора под собой, а не липучую безопасность подстилки.

К несчастью, ее подстерегала здесь другая беда. Ванна была гораздо больше стандартной, несомненно роскошная, но миниатюрная женщина вроде нее не чувствовала себя в ней уютно. Абигейл не окуналась с головой, только держась за край руками либо цепляясь за него высунутой из ванны ногой и заливая водой пол.

Она только-только пристроилась, положив голову на свернутое полотенце и перекинув ногу через край для равновесия, когда в дверь постучали. Она даже не вздрогнула: отчасти потому, что ждала именно этого от Тэннера, но прежде всего потому, что догадалась запереть дверь номера. Если он хочет ее видеть, ему придется потерпеть до обеда. Мысли ее занимало совсем другое, а именно: хватит ли у нее характера, чтобы вернуться к первоначальному плану игры, достаточно ли для этого он пришла в себя после утренней стычки. Размышления ее были прерваны легким шорохом открывшейся двери. Она повернула голову на этот звук и увидела, как в дверном проеме возникла, заполнив его целиком, высокая фигура Тэннера. С небрежным спокойствием он оперся плечом о косяк и окинул ее непроницаемым взглядом из-под полуопущенных век.

Дальше несколько вещей произошли одновременно. Она ошеломленно разинула рот, ноги ее соскользнули с края ванны, на который она опиралась, и Тэннер произнес: «Привет, Абби». «Абби» она уже толком не расслышала, так как в действие включились законы физики и утащили ее под воду, не дав дослушать, что он там говорит. Пахнувшая розой вода наполнила ей рот, и если б она не была в такой дикой ярости, то могла б остаться под водой и утонуть просто назло ему, чтобы отплатить за то, что ухитрился проникнуть к ней в номер!

Сильные руки ухватили ее запястья и потащили вверх, но, едва вынырнув на поверхность, Абигейл стала отчаянно вырываться и победила в этой схватке… во многом благодаря скользкой от мыла коже. Особое удовлетворение доставило ей то, что выплеснувшаяся в борьбе вода окатила Тэннера с головы до ног. Скорчившись под прикрытием борта ванны, она наблюдала, как он покачнулся, потерял равновесие и распластался навзничь на полу.

Выплюнув мыльную воду ему на ботинки, она откинула с глаз мокрые локоны.

— Какого черта ты здесь делаешь, Тэннер Флинн?

— Пытаюсь помешать тебе утонуть. — Он приподнялся на локте и рукавом стер с лица воду. — В следующий раз предоставлю тебе самой себя спасать.

— Со мной ничего бы не случилось, если бы ты не ворвался сюда и не напугал меня до смерти.

— Я не врывался. Дверь была отперта.

— Ты живешь в соседнем номере?

Тэннер покачал головой.

— По-моему, их называют «смежными». Разумеется при незапертых замках. Технически ее можно назвать просто «соседней», только если задвижки задвинуты.

— Мне и в голову не пришло, когда я звонила, попросить, чтобы тебя поместили в другом конце гостиницы. А тем более проверить запоры на дверях на случай, если похотливому мужчине вздумается меня навестить без разрешения. — Она насупленно поглядела на него из-за края ванны. — Тебе следовало бы поверить намеку, что я не хочу тебя видеть, когда я не ответила на стук в дверь.