Не разбивай мое сердце (ЛП)

Я не помнила ничего после этого.

2 глава

Шейн

«Просыпайся».

Голос в моей голове был более знакомым, чем мой собственный, и на моих губах растянулась небольшая улыбка, когда я парил в состоянии между сном и бодрствованием. Что-то пищало и тихо звонило в комнате, но я проигнорировал, скользя голыми ногами по простыне и прижав крепче спину с нежной кожей к своей груди.

Я поднял руку с кровати и провел по нежной коже ее живота, наконец, достигнув нижнего изгиба груди. Грудь была полнее, чем ожидал, и я застонал, погрузив пальцы в ее кожу. Она беременна, вспомнил я смутно. В моей голове стучало. Ее грудь всегда больше, когда она беременна.

Когда мои кончики пальцев, наконец, достигли ее сосков, я нащупал там что-то твердое и холодное, и когда она вздохнула и потерлась бедрами о мой утренний стояк, мир рухнул вокруг меня. Женщина в моих объятиях не была моей женой.

Мой желудок сделал сальто, когда я подпрыгнул с кровати и, едва оказавшись на ногах, сразу же встал с другой стороны. Я узнал эту комнату. Я был здесь сотни раз, но у меня заняло мгновение, прежде чем воспоминания о прошлой ночи наполнили мою голову.

— О, боже мой, — прошептала Кейт, свернувшись в клубочек на месте, где спокойно спала за минуту до этого. — О, боже мой.

Я уставился на изгиб ее спины, как идиот, пытаясь понять: какого хрена я должен делать? В этот момент ее голова медленно повернулась, и взгляд встретился с моим.

— Нет, — прошептала она, зажмуривая глаза еще крепче. — Ох, черт.

Я молчал. Стоял на месте, полностью голый, и пустым взглядом пялился на женщину в кровати.

Кейт натянула одеяло и села. Ее плечи были настолько сгорблены, что я мог видеть выпирающую через кожу ключицу. Ее глаза лихорадочно перемещались по комнате, и без предупреждения она подскочила с кровати и упала на колени. Без задней мысли я подошел к ней, но резкий звук, который она издала, остановил меня на полпути.

Должно быть, я все еще был пьян с прошлого вечера, потому что не мог ясно мыслить. Я не мог разобраться, как мы дошли до такого. Я помнил, как скользил в нее; то, как ее тело напрягалось и то, что на вкус она была соленой, когда я всасывал ее кожу, но я не мог вспомнить, как мы оказались вместе в этом гостиничном номере.

— Что ты здесь делаешь, Кэти? — спросил хриплым голосом. Мне казалось, что я проглотил гравий вместе с половиной бутылки «Джека».

— Я пришла проверить тебя, — ответила она. Ее голос повысился, когда она говорила.

И тут на меня нахлынули воспоминания: сцены, которые, как мне казалось, будут выжжены в моей памяти всю жизнь. Моя кожа горела и покалывала, когда я вспомнил, как увидел ее в дверях, и в этот момент ярость поглотила меня.

— Ты пришла сюда, проверить меня? — спросил резко, найдя на полу свои боксеры и быстро натягивая их по ногам. — И что потом? Решила, что я должен отплатить тебе своим членом?

— Что? — спросила она, ее голос был едва слышным шепотом.

— Давай будем честными, Кейт, — сказал я непринужденно. — Я был в задницу пьяным, и ты подумала: «Эй, я пускала слюни на его член годами, а когда он пьян, то не так уж разборчив». 1:0 в твою пользу!

— Это не...

— Верно, — перебил я, найдя свои шорты и натянув их, когда стоял как статуя посредине комнаты. — Ты знаешь, — надел футболку через голову, — если бы я был цыпочкой, ты бы отправилась за решетку.

— Я бы отправилась за решетку?

— Ты знала, что я не трахну тебя трезвым, поэтому дождалась, пока я буду пьяным в стельку, и получила то, что хотела. — Я покачал головой, когда поднял ключи и бумажник со стола. — Сейчас тебе лучше, Кэти? Все было так, как ты себе представляла? Я не разочаровал?

Она начала дрожать, когда я направился к ней, остановившись в полуметре.

— Я не хотел тебя никогда и не хочу сейчас, — сказал я, отстранено наблюдая, как ее грудь вздымалась безмолвными рыданиями. Она уставилась на мою грудную клетку, отказываясь смотреть в глаза, что бесило меня еще больше. — Трах с тобой был паршивым, Кейт. Я бы не хотел вернуть ни секунды.

Я сделал шаг назад и стиснул челюсти, когда она упала на колени, и ее начало рвать. Ее рыдания больше не были молчаливыми, а раздавались эхом по всей комнате.

Она натворила это. Она пришла в номер гостиницы, который я привык делить со своей женой, в годовщину ее смерти и трахнула меня, пока я был пьяным и не соображал, что творю. Во мне смешались чувство вины, стыда и гнева, и в этот момент я был готов выбросить ее из окна.

— Убери за собой, — сказал я, когда переступил ее беспорядок. — Я не собираюсь платить им за чистку ковра.

Я заметил пару грязных кружек на ее стороне кровати, когда проходил мимо, и смутно вспомнил, что пили мы оба, но я не остановился. Пошла она.

Мне нужно было убираться отсюда. Мне нужно уйти как можно дальше от этого гостиничного номера и женщины, находящейся в нем. Я пришел сюда, чтобы вспомнить о жене. Я хотел одну ночь, чтобы погрузиться в страдания и воспоминания. Я хотел вспомнить ее улыбку, и то, как она смотрела на меня, и то, как казалось, мы двигались как единое целое. Я хотел одну ночь, когда мне не нужно было держать себя в руках, потому что четыре пары маленьких глаз постоянно наблюдали за мной. Я хотел напиться и побыть несчастным, и ненавидеть весь мир за то, что стал вдовцом в двадцать девять лет.

Вместо этого я совершил огромную ошибку, и все, о чем мог думать — это как Кейт извивалась подо мной. То, как ее спина изгибалась, когда я прижимался к ней сзади. Моя кожа на горле и плечах, которую она кусала и сосала, болела. Я не мог перестать думать о том, как оставил ее на полу гостиничного номера, напуганную и блюющую и, несомненно, воспаленную в самых интимных местах из-за того, что мы делали пошлой ночью.

Я ненавидел себя, ненавидел Кейт, и понятия не имел, как снова смогу посмотреть ей в глаза без желания выбраться из своей собственной кожи.

Она использовала меня, но, когда я зарулил на свою подъездную дорожку и опустил солнцезащитный щиток, увидел на своей руке отметины от ее рта, и понял, что поступил еще хуже.

***

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы подбросили тебя до аэропорта? — спросил я свою приемную маму, когда она целовала детей на прощание. Она хорошо ладила с ними, но еще до того, как родилась Сейдж, я знал, что так и будет. Та, кто берет к себе в дом проблемного подростка, чтобы дать ему лучший шанс на жизнь, и при этом никогда не повышает на него голос, когда он ведет себя как полный придурок, является самой лучшей бабушкой для детей, какую только можно пожелать.

— Нет никакой надобности тащить детей до аэропорта, просто чтобы высадить меня, а затем везти их обратно, — заверила она меня, улыбнувшись Ганнеру, которого держала на руках. — Кейт отвезет меня. В любом случае у нее встреча в центре города.

— В воскресенье? — Мой желудок сжался, когда Кейт заехала на подъездную дорожку, и я ждал, пока она выйдет поздороваться с детьми. Я не видел ее с тех пор, как оставил в гостиничном номере неделю ранее, и боялся момента, когда нам снова придется взаимодействовать. Я не знал, как извиниться, когда все еще был зол из-за ее роли в этом «бардаке».

— Ну, она проводит время с детьми всю неделю, — сказала Элли, и я оторвал взгляд от машины Кейт. Она все еще не вылезла. — Ей нужно когда-то заниматься делами, и у нее займет часы добраться туда, если она будет ждать, когда ты вернешься с работы вечером. Движение здесь ужасное.

— Спасибо, что приехала, — пробормотал я в волосы Элли, когда она обняла меня. — Мы любим, когда ты приезжаешь.

— В следующий раз возьму с собой отца, — сказала она, крепко сжимая меня, прежде чем обвязала тонкий шарфик вокруг горла. — Куплю билеты, как только доберусь домой.

— Что делает тетушка Кейт? — спросила Сейдж в раздражении, помахав руками в сторону машины Кейт.