Чем глубже мы падаем (ЛП)

— Ну, дай мне знать о своем решении насчет вечеринки. Тебе стоит пойти, — сказал Зак, когда мы подошли к общежитию от студенческой парковки. В воздухе все еще чувствовалось лето, а в траве стрекотали сверчки. Если бы я остался дома, то вылез бы через окно из спальни и лежал на поле позади дома, глядя на небо. Горели уличные фонари, освещая все оранжевым светом, и мешали увидеть звезды.

— Я подумаю об этом, — пообещал я, засунув руки в карманы и перебирая пальцами зажигалку, которую все еще носил с собой. Я перестал курить травку, но не мог отказаться от своей зажигалки. Это была просто тупая хромированная «Зиппо», но она принадлежала моему дедушке, поэтому я был к ней привязан. Одна из немногих вещей, потеряв которые, я мог бы по-настоящему расстроиться.

Когда я вернулся, моего соседа в комнате уже не было, а мусорное ведро оказалось заполненным разорванными пакетами от вещей. На его кровать был наброшен дешевый тонкий плед, а большая часть его вещей просто валялась тут и там.

Я упал навзничь на свою кровать и попытался держать мысли подальше от того места, где они сейчас блуждали.

Я вытащил зажигалку и щелкнул ею, стараясь сосредоточиться на крошечном язычке пламени.

— Есть ли в твоей жизни особенная леди? — спросил меня однажды дед в один из последних визитов. Он никогда не называл их девчонками. Всегда только леди.

— Не совсем, — я как раз был в процессе того, чтобы подкатить как-нибудь к Шарлотте и заговорить с ней. Я придумывал разные способы, но пока не набрался смелости сделать хоть что-нибудь.

— Только не лги мне, молодой человек. Я знаю это выражение в твоих глазах. У тебя плохо выходит. Прямо как у меня, когда я был в твоем возрасте. Как ее зовут? — он пыхнул своей трубкой и устроился в кресле поудобнее.

Я покачал головой.

— Она должна быть очень особенной, если сумела зацепить тебя. Как она выглядит? Держу пари, она прекрасна. Я помню твою бабушку в этом возрасте. Какие у нее были ноги... — он присвистнул и откинул голову назад, словно это воспоминание целиком захватило его мозг.

— Я не могу поговорить с ней, — признался я.

— Почему? Что с тобой?

— Не знаю. Но каждый раз, когда я ее вижу, я задыхаюсь.

— Это естественное явление. У всех леди есть способ заставить тебя чувствовать себя так, словно у тебя совсем нет языка.

Именно это я и чувствовал рядом с ней. Будто кто-то вырезал мне язык.

— Если эта девушка не способна разглядеть, кто ты на самом деле, то она просто не достойна это узнать. Ты похож на свою бабушку. Снаружи твердый панцирь, а внутри просто конфетка.

Тот факт, что дед сравнивал меня со сладостями, заставил меня улыбнуться.

— Ну, так что, ты собираешься с ней поговорить?

— Конечно.

— Молодец, — одобрил он, хлопая меня по плечу.

Через три недели он умер.

Спустя шесть месяцев я решился поговорить с Шарлоттой. А через полчаса после этого все полетело к чертям.

Лотти

— Сколько лет, сколько зим! — лицо Саймона расцвело улыбкой, и он привлек меня в свои объятия, подняв и закружив. При виде того, как он радуется, я заставила себя сделать счастливое лицо и отодвинула в сторону темные тучи, опустившиеся на меня в первый же день в общежитии.

— Я видела тебя сегодня утром, — сказала я, когда он поставил меня на ноги. Саймон и Уилл были приблизительно одного роста, но непохожие, как день и ночь. Саймон обладал темными волосами, зелеными глазами и самой заразительной улыбкой в мире. Некоторые девчонки, проходившие мимо, бросали на него заинтересованные взгляды, по которым было ясно, что им нравилось то, что они видели.

Девушки всегда западали на Саймона не меньше, чем на Уилла.

— Что я могу сказать? Леди любят меня, — всегда говорил он.

— Итак, я слышал о твоем небольшом столкновении. Ты хочешь, чтобы я притворился, что ничего не случилось, и просто был таким же очаровашкой, как и всегда? Или, может, прикажешь мне изготовить куклу вуду? Ну, или я могу сесть посмотреть с тобой девчачьи фильмы и поплакать. — Это была еще одна хорошая черта у Саймона. Он был таким солнечным, ярким и жизнерадостным, что мог отогнать даже самые болезненные и угнетающие мысли.

— Я выберу первый вариант.

— Договорились, — сказал он в тот момент, как сзади возник пыхтящий Уилл, который тащил три контейнера с вещами.

— У тебя серьезная проблема, знаешь об этом? — спросил он, опуская контейнеры на пол. Саймон был самым организованным человеком, которого я когда-либо встречала. Он рассказывал, что очень бесился, когда его мама бросала еду в коробку для ланча, даже не разложив ее по отдельным отсекам, а он на каждое рождество и день рождения просил в подарок принтер этикеток, пока не получил его в пять лет.

— Ты уверен, что сможешь ужиться с Уиллом? Ты же видел его комнату.

Не то, чтобы Уилл был свиньей, но он также не был Саймоном, Королем Порядка. Уилл одарил меня красноречивым взглядом, но я проигнорировала его. Мы снова вернулись к нормальной жизни.

— Я собираюсь перестроить его на свой образ жизни.

— О, правда? И как ты намереваешься это делать?

— У меня есть свои способы, — ответил он, подмигнув.

— Простите, но я стою прямо здесь, — отозвался Уилл, помахав руками.

— Да, мы видим тебя, Уильям. — Уилл надулся, и Саймон толкнул его. — Дело во мне или ты стал меньше, чем я помню? — Уилл пихнул его в ответ и шлепнулся на стопку контейнеров.

— Может, это магическая комната, которая меняет размеры. Как в Хогвартсе, — предположила я.

— Я абсолютно уверен, что у них есть кровати получше, — сказал он, садясь на свою с ужасным металлическим скрипом. — О, здесь понадобится немного ракетной смазки WD-40.

— Мы не успели пробыть здесь и пяти секунд, как ты уже что-то ремонтируешь, — сказал Уилл, когда Саймон щелчком пальцев попросил его встать с контейнеров. На одном из них была наклейка «Инструменты».

— Я не могу спать на расшатанной кровати, — пояснил Саймон, залезая в коробку. Уилл, кажется, собирался что-то сказать, но я покачала головой и вышла за другими коробками Саймона.

Совершив семь ходок, мы, наконец, доставили в комнату все барахло Саймона, мои руки от напряжения напоминали желе, а Саймон не только успел починить скрипучую кровать, но и затянул шурупы на всех стульях и поменял местами все книжные полки. Он был как человек, в одиночку представляющий Команду по Экстремальной перестройке дома. Все, что ему еще требовалось, это мегафон и рулетка.

Уилл сдался уже после третьего похода к машине и отправился за пиццей, бездельник.

— Сколько времени, черт возьми, требуется, чтобы купить пиццу? — спросила я, когда Уилл появился в дверях.

— Вот, пожалуйста, — сказал он, передавая мне коробку с наклейкой «Грибы+дополнительный сыр».

— Эй чувак, ты сделал это, — они стукнулись кулаками, и Уилл открыл коробку, вручая ее Саймону. Они оба взяли по куску, свернули пополам и принялись жевать. Ну что тут скажешь, парни.

— У тебя есть бумажные полотенца? — спросила я.

— В коробке с кухонными принадлежностями, — сказал Саймон, оглядывая комнату. — Вот она, — он пнул нужную коробку ногой.

Я вытащила из нее несколько полотенец, передав их также обоим парням. Безусловно, один из них или даже оба обязательно обольются соусом.

— Я снова видел его. Зака, — сказал Уилл с полным ртом сыра. — На парковке, где он лизался с твоей соседкой по комнате.

— Спасибо, Уилл. Я совсем даже об этом не думала.

— Может, его выгонят, — сказал Саймон. — Может, Зак во что-то влипнет, и университет посчитает, что он представляет угрозу для кампуса и избавится от него.

Саймон никогда не встречался с Заком лично. Он переехал в Сипорт, штат Мэн, после несчастного случая, но ненавидел братьев не меньше, чем мы с Уиллом.

— Вряд ли, — ответила я. — Кэти сказала мне, что Зак находится здесь благодаря бейсбольной стипендии. Ты же знаешь, как легко спортсменам от всего отмазаться. — Его имя на вкус было как самый горький сироп от кашля на моем языке.