Перегрузка (ЛП)

Серьезность проблемы ошеломляла. За пару часов такую не исправить. Возможно, завтра в это же время они все еще останутся взаперти.

Элизабет поглядела на Куинлана:

— Ты уверен, что воздух в холле не перегреется до опасного уровня?

— Не на сто процентов, но почти уверен. У нас все будет хорошо. Вода есть, а это самое главное. На самом деле, мы в таком же положении, как большинство жителей, за исключением тех, у кого имеются запасные генераторы. Если станет жарче, мы просто снимем часть одежды.

Сердце Элизабет буквально подскочило, пульс зачастил, и тотчас стало неприятно жарко. От мысли, что придется обнаженной лежать в темноте рядом с Томом, свело мышцы живота, и напряглись они от желания. Пока голова беспокоилась, остальное тело вспоминало неповторимое удовольствие от его любовных ласк. «Стоп, так дело не пойдет! Нужно отвлечься и перестать таращиться на Куинлана». Элизабет ухватилась за эту мысль и снова отвернулась к окну, скрывая от Тома выражение своего лица.

— Скоро станет темно. Нас можно будет разглядеть с улицы при горящем фонарике? Тонировка стекол помогает ночью?

— Если человек встанет вплотную, то сможет увидеть свет, как мне кажется, — задумчиво проговорил Том, — но разобрать, что происходит внутри, вряд ли.

Достаточно даже возможности. Поначалу Элизабет хотела расположиться в зоне ожидания ближе к выходу, но теперь решила перебраться подальше. В холле имелось несколько удобных островков мебели, и она выбрала ближайший к центру. Подставка для цветов высотой до пояса создавала небольшой альков и иллюзию уединения. И до туалета недалеко ходить, так что лучшего места не найти.

Элизабет разложила еду на низеньком столике, пока Куинлан отодвинул подальше лишние кресла. Затем он принес подушки и оставил под рукой, чтобы быстро соорудить спальное место, когда придет время. Элизабет украдкой бросила на них взгляд. Она сомневалась, что сможет сомкнуть глаза поблизости от Куинлана. И вообще, не самое мудрое решение спать в компании такого соседа, даже если получится.

Элизабет поглядела на Тома и вздрогнула, наткнувшись на его прямой взгляд. Он не отводил глаз, пока развязывал и снимал галстук, расстегивал рубашку до талии и закатывал рукава. Его действия выглядели практичными, но вид волосатой груди и мускулистого живота пробудил в ней ощущения, которые не имели ничего общего со здравым смыслом.

— Почему бы тебе не снять колготки, — предложил он низким, гладким как шелк голосом. — Наверняка в них чертовски жарко.

Так оно и было. Элизабет поколебалась, затем решила, что тонкий нейлон не защитит от Тома. Только она сама. Куинлан не насильник. Если она воспротивиться, принуждать он не станет. Этого Элизабет никогда не боялась. Страшнее другое — сможет ли она сказать «нет». Именно по этой причине она избегала Тома последние шесть месяцев. Колготки не станут серьезной помехой, если он решит заняться любовью, а ей не удастся устоять. И не помогут держать себя в руках. Снять их или оставить — вопрос удобства.

Элизабет прихватила фонарик и пошла в туалет. Тесная комнатушка встретила жарой и духотой. Прислонившись к раковине, Элизабет быстро избавилась от колготок и сразу почувствовала прохладу. Открыла холодную воду и подержала ладони под струей, используя проверенный способ охладиться. Потом намочила бумажное полотенце и протерла лицо. Вот так. Стало намного лучше.

Несколько глубоких вздохов, несколько ободряющих слов про себя, и она готова находиться на расстояние вытянутой руки от Тома Куинлана. С колготками в одной руке и фонариком в другой Элизабет направилась в холл.

Он ждал, небрежно растянувшись в одном из кресел. Синие глаза пристально следили за ее приближением. Так тигр смотрит на свою добычу.

— Вот теперь, — сказал он, — можно и поговорить.

Глава 5

Сердце Элизабет дернулось в груди. Самообладания едва хватило, чтобы обойти кресло и упасть в него, но она небрежно откинулась и даже скрестила ноги.

— Очень хорошо, — спокойно согласилась она.

Том смотрел на нее оценивающим взглядом, словно решал, как вести себя дальше. От мысли, что ее снова начнут «обрабатывать», Элизабет ощетинилась, но постаралась погасить раздражение. Ей ли не знать, каким неудержимым становился этот человек, когда что-то шло не по его сценарию. Лучше сдерживаться и не позволять себя заводить.

Куинлан продолжал молча смотреть, и она знала, чего тот добивается. Он уже задал вопрос и теперь просто ждал ответа.

Несмотря на собственные решения, Элизабет почувствовала всплеск гнева. Хотя прошло больше полугода.

Глядя Тому в глаза, она перешла к существу вопроса.

— Я нашла досье. — Слова звучали четко и резко. — Ты меня проверял.

— Так вот в чем дело. — Том раскрыл ладонь и поглядывал то на нее, то на собеседницу. Немного помолчал и ласково произнес: — Конечно, проверял.

— Не может быть никаких «конечно». Ты сунул нос в мои личные дела.

— Как и ты в мои. Та папка лежала не на виду.

— Само собой. Пришлось покопаться в твоем столе, — без колебаний призналась Элизабет.

— Зачем?

— Рядом с тобой я чувствовала беспокойство. Стала искать ответы.

— Почему же не спросила напрямую?

Теперь его слова кололи, как шипы.

В кривой улыбке Элизабет не было ни капли юмора.

— Спрашивала. Много раз. Такого мастера увиливать еще надо поискать. Сегодня я знаю о тебе не намного больше, чем в день встречи, хотя мы спали в одной кровати.

Том ловко обошел обвинение встречным вопросом:

— Почему ты чувствовала беспокойство? Я никогда не угрожал, не давил на тебя. Руковожу собственной компанией, кредитоспособен и не в бегах.

— Ты снова это сделал, — указала Элизабет. — Редкий талант уходить от вопросов. Мне понадобилось немало времени, чтобы это понять. Всегда реагируешь, но пропускаешь мой вопрос и задаешь собственный.

Том молча окинул ее внимательным взглядом, прежде чем заметил:

— О себе говорить скучно. Все давно известно до мелочей.

— То же могу сказать и я. Согласен? — ласково спросила она. — Я хотела узнать о тебе и ничего не добилась. Однако не стала собирать на тебя досье.

— Я бы не стал возражать, — сказал Том и подумал, что все равно она бы мало что нашла. В общедоступных ресурсах пропущены существенные отрезки его жизни после окончания школы.

— Молодец! А я вот стала.

— Как? Ушла от меня и прервала все отношения, потому что разозлилась за досье? Почему ты на меня не наорала? Не бросила что-нибудь тяжелое? Ради Бога! Тебе не кажется, Элизабет, что ты зашла слишком далеко?

Недовольство и недоверие в его тоне показывало, что он воспринял ее действия, как бабскую истерику. Мол, причина не соответствовала реакции.

Внутри у нее все застыло. Знакомое ощущение мгновенно парализовало Элизабет. Все, что делается неправильно, — это ее вина, как недостаточно хорошей, опытной, умелой. Слава Богу, она быстро очнулась и вспомнила давно принятое решение: больше никто и никогда не заставит ее чувствовать себя козлом отпущения. Она — взрослый, знающий себе цену человек. Если что-то не получается, значит, делает неправильно. Дело в подходе, а не в ней.

— Нет, я так не думаю, — холодно ответила Элизабет. — Мне с тобой было неспокойно достаточно долгое время. Досье стало последней каплей.

— Потому что я не отвечал на вопросы?

В голосе Тома по-прежнему слышалось недоверие.

— Помимо всего прочего.

— Например?

Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

— Например, твоя привычка игнорировать мои возражения или предложения, как будто их и не было.

— Какие возражения?

Теперь слова Куинлана звучали, словно удары плетью. Синие глаза прищурились и стали еще ярче. Элизабет с удивлением поняла, что он снова разозлился.

— Всякая мелочь, я их не записывала… — отмахнулась она.

— Ад и все черти! Договаривай раз начала!

— Ты постоянно меня поучал. Если я собиралась за покупками, ты настаивал, чтобы я дождалась тебя, и мы пошли вместе. Если надевала свитер на прогулку, ты упорно советовал достать пальто. Черт тебя возьми, Куинлан. Ты даже заставлял меня поменять банк!