Перегрузка (ЛП)

На стуле висела пестрая шелковая шаль «пейсли» [1]. Элизабет расстелила ее на столе, чтобы завязать сокровища, как узелок бродяги. Пока она складывала найденное в центр шали, Куинлан пошевелил кончиком пальца бахрому.

— Неужели люди покупают шали только потому, что они красиво висят на стуле?

— Конечно. Почему бы нет?

— Немного глупо. Или я ошибаюсь?

— Зависит от точки зрения. Считаешь ли ты глупыми тех, кто тратит сотни долларов на дизайнерские диски, только потому, что машины с ними выглядят красивее?

— Машины очень полезные.

— Как и стулья с креслами, — сухо заметила она, собрала четыре конца шали и связала их тугим узлом. — Я готова.

— Предлагаю совершить рейд по продуктовым автоматам прямо сейчас. Не будем надеяться только на те, что внизу. Нет смысла подниматься еще раз за едой, когда мы уже здесь.

Элизабет посмотрела на него с сомнением.

— Думаешь, мы так долго пробудем в здании, что понадобиться много еды?

— Может и нет, но, на мой вкус, много — не мало. Всегда можно вернуть лишнее.

— Логично, — признала она.

Куинлан повернулся, чтобы открыть для нее дверь, и Элизабет в ужасе уставилась на черный пистолет, заткнутый за пояс его брюк на пояснице.

— Боже всемилостивый, — пробормотала она. — А с ним-то ты что собираешься делать?

Глава 3

Он поднял брови.

— Все, что потребуется, — мягко ответил Том.

— Большое спасибо за утешение! Ожидаешь неприятностей? Ты же сказал, что здание запечатано.

— Запечатано. Нет, я не жду неприятностей, но это не означает, что меня застигнут врасплох. Не беспокойся понапрасну. Я всегда так или иначе вооружен, просто ты в первый раз увидела.

— Раньше ты не носил пистолет, — сказала она, глядя на Куинлана во все глаза.

— Всегда ношу. Ты бы и сейчас не заметила, если бы я не снял пиджак.

— У тебя не было оружия в тот вечер, когда мы…

Элизабет замолчала, не закончив предложение.

— Занимались любовью? — закончил за нее Том. Синие глаза смотрели настороженно, но твердо. — Тогда не было. Я знал, к чему идет дело, и не хотел тебя пугать. Перед тем, как заехать за тобой, запер пистолет в бардачке, но оставил в ботинке нож. Как и сейчас.

У Элизабет вдруг перехватило дыхание. Она глубоко вздохнула, пропуская мимо себя вопрос с оружием, так как до нее дошла самая возмутительная часть из сказанного Томом.

— Ты знал, что мы займемся любовью?

Он посмотрел на нее одним из своих задумчивых взглядов.

— Прямо сейчас ты не готова говорить на эту тему. Нам лучше закончить здесь дела и обустроиться в холле до темноты, так мы сбережем батарейки фонариков.

Предложение можно было посчитать логичным, если бы не лето. Темнеть начнет не раньше девяти вечера, что оставляет им кучу времени.

— Почему это я не готова говорить прямо сейчас?

— Логичное предположение. Полгода меня игнорировала, поэтому сомневаюсь, что ты вдруг захотела углубиться в обсуждение наших отношений. Если я ошибаюсь, конечно, давай поговорим. — В глазах Тома блеснул опасный огонек. — Я был слишком груб, или пять раз это слишком? Не думаю. Я чувствовал, как ты сжимала меня во время оргазма, — заговорил он без обиняков. — Не говоря уж о том, как крепко обвивала ногами. Да я едва мог шевелиться! Точно знаю, во сне не храплю и не разговариваю. Так что случилось? Какого черта ты пустилась в бега?

Низкий голос Куинлана звучал жестко. Бывший любовник подошел почти вплотную и навис над нею. Элизабет ни разу не видела, чтобы Том терял контроль, но бешенство в его глазах подсказывало, как близко он подошел к краю терпения. Она даже представить себе подобного не могла, и это ее потрясло. Нет, Элизабет не боялась. Просто не представляла, что для Тома их отношения значили так много.

Элизабет распрямила плечи, не собираясь уступать ему главенство, иначе Том, как уже было не раз, направит разговор на нее.

— Что ты имел в виду, говоря, что знал, к чему идет дело той ночью? — требовательно спросила она, возвращая разговор к первоначальной теме.

— Только то, что сказал.

— Откуда такая уверенность? Я точно не планировала ничего подобного.

— Знаю, но был уверен, что ты мне не откажешь.

— Не слишком ли много ты знаешь?

Непоколебимая самоуверенность Тома не могла не злить.

— Достаточно, но только не причину твоего бегства. Почему бы тебе не рассказать всю правду? Тогда мы сможем разобраться с проблемой и начать с того места, где остановились.

Элизабет впилась в Тома взглядом и замерла. Куинлан нервно провел рукой по своим темным волосам, которые стриг по-военному коротко. Он всегда держал себя в руках, и этот взмах стал чуть ли не единственным раздраженным жестом, который она могла припомнить.

— Ладно, — пробормотал он. — Ясно, ты что-то скрываешь. Похоже, не веришь в то, что между нами было. Я надеялся, как только мы займемся любовью, ты поймешь, что принадлежишь мне, начнешь доверять и перестанешь прятаться.

Элизабет сразу забыла, что взглядом собиралась поставить Тома на место. Ее руки безвольно опустились. Она молча открыла и закрыла рот.

— Принадлежу тебе? Извини! Может у тебя и чек имеется, про который я не знаю?

— Да, принадлежишь! — повысил он голос. — Я думал о браке, детях и всяком таком, но ты продолжала меня избегать. А я не знал почему, и до сих пор не знаю.

— Браке? Детях? — Элизабет настолько удивилась, что едва могла говорить. Скорее пищала. — А тебе хоть раз пришла в голову мысль просветить меня насчет своих планов? Не трудись отвечать. У тебя свои мысли. Этого достаточно, и неважно, что я чувствую.

— Знаю я, что ты чувствуешь. Ты была в меня влюблена и до сих пор любишь. Тем более не понятно твое бегство.

— Может не для тебя, но для меня все совершенно прозрачно.

Она смотрела в сторону, но лицо ее горело. Элизабет не догадывалась, что ее чувства к нему так заметны, хотя почти с самого начала их связи знала, что полюбила. И чем сильнее росли ее сомнения в их отношениях, тем настойчивее она пыталась спрятать свою слабость.

— Тогда почему бы тебе не поделиться секретом? Я уже устал от тайн. Что бы там ни было, приношу свои извинения. Мы потеряли достаточно времени.

Его высокомерие поражало, хотя она знала об этой черте его характера с самого начала. Куинлан относился к спокойным мужчинам, но это было спокойствие человека, которому нечего доказывать себе и другим. Он решил разобраться с ситуаций и занялся этим, по крайней мере, со своей точки зрения.

Но не с ее.

— Послушай меня, Том Куинлан, — в бешенстве процедила Элизабет. — Мне до твоих планов нет дела, можешь меня из них вычеркнуть. Не желаю…

— Не могу, — перебил он.

— Почему это не можешь?

— Вот поэтому.

Элизабет заметила вспышку в его глазах и немедленно оттолкнулась от стола в попытке сбежать. Она быстро двигалась, но Том оказался быстрее. Он схватил ее за запястья, заводя ее руки за спину и одновременно обнимая. Железная хватка заставила Элизабет практически распластаться по твердому телу. Однажды она видела его обнаженным и помнила мощные мышцы, скрытые сейчас под одеждой. Никакие молитвы не помогут освободиться, если он сам ее не отпустит. Элизабет не стала понапрасну брыкаться, довольствуясь разъяренным взглядом.

— Ох уж эти кошачьи глаза, — прошептал он. — Заглянув в них всего один раз, я понял, что ты не леди. Глаза тебя выдали. И, слава Богу, я оказался прав. В ту нашу единственную ночь тебе не было дела до подобающего леди поведения. Моя горячая дикарка! Под нами чуть кровать не сломалась. Ты должна была понять, что я ни за что не позволю уйти такому чуду.

Он возбудился. Элизабет чувствовала твердый бугор, легкие движения бедер, безмолвные уговоры открыться и впустить набухшую плоть. До чего же соблазнительно. Чертовски! Она не отрицала, что хочет его. Никогда не пыталась. Но в одном он был прав — она ему не доверяла.