Оправданная ложь (ЛП)

Она приняла таблетки и провела следующий час, болтая с ним. Ее головная боль уменьшилась, и его разговор помог, время пролетело незаметно. Когда они, наконец, приземлились, она с улыбкой попрощалась, направляясь по асфальту к терминалу. Оказавшись внутри, она оглянулась, задаваясь вопросом, где искать ее водителя.

— С возвращением.

Она вздрогнула при звуке голоса Шторма за своей спиной. Она обернулась и увидела его улыбающееся лицо. Она не была уверена, что когда-нибудь привыкнет видеть его в сшитом на заказ костюме, а не в рваных джинсах и майках, как раньше.

Он взял ее портфель, она пожала ему руку и быстро убрала обратно. Ей пришлось напомнить себе, что это был не Шторм, которого она знала. Это был Рейф Ренье.

— Сюда, — он вывел ее через переполненный терминал аэропорта, а затем на улицу, к ожидающему лимузину.

— Тебя Дэйн послал, чтобы забрать меня?

Его брови вопросительно изогнулись. Черт, она опять назвала его брата по имени. Что с ней случилось?

Она опустилась на уютное сиденье, и Рейф сел рядом. Лимузин двинулся в траффик аэропорта.

— Полет прошел хорошо? — спросил Рейф.

— Прекрасно, — она взглянула в окно, глядя на солнечный свет, который отражался от машин, едущих рядом с ними, ее большой палец скользнул к камню спокойствия в ее кармане.

Она догадывалась, что он хотел бы воспользоваться этой возможностью, и обсудить прошлое и объяснить почему он ушел, он уже пытался, перед тем, как она отправилась в Чикаго, но она не хотела, чтобы он делал это прямо сейчас.

— Я хотел бы поговорить с тобой о чем-то важном, — сказал он.

— Пожалуйста, не сейчас, — ответила она, продолжая смотреть в окно. Но ее голос предательски дрогнул.

— Джесс, что случилось?

Его нежная рука легла ей на плечо, и это совсем выбило ее из колеи. Навернулись на глазах слезы, и она попыталась сморгнуть их, но ничего не получилось.

— Я так сожалею, дорогая. Я знаю, что я подвел тебя, когда ушел…

Она отмахнулась от него.

— Это не так. Это...

Он приподнял ее подбородок и повернул лицо к себе. Когда он увидел две маленькие слезинки, которые бежали вниз по щеке, его лицо застыло в беспокойном участии.

— Дэйн сделал что-то? Дэйн обидел тебя?

Она покачала головой.

— Нет. Это просто была действительно изнуряющая поездка, вот и все. Просто очень изнуряющая.

Ее горло сжалось, и она не смогла больше ничего сказать. И она даже не знала, что ей ответить даже, если бы смогла. Что Дэйн сделал, в любом случае? Напомнил ей, что на самом деле представляли собой их отношения. Она была его сотрудником, и они действительно разделяли только чисто физические отношения. Именно этого она и хотела, когда говорила.

Но теперь... что она хотела?

— Иди сюда, — Рейф окутал ее своими руками, удерживая.

Она положила голову на его широкую грудь, и успокоение от его рук убаюкивали ее.

Она знала, что не следует принимать успокоение от него. Он был ее экс-любовником. Мужчиной, который разбил ее сердце. Но, несмотря на это, он был хорошим мужчиной, и сейчас она нуждалась именно в этом.

Он погладил ее волосы, и она закрыла глаза, тепло и защищенность его тела, покачивающееся движение автомобиля, успокаивали ее.

Она почувствовала его губы на своем лбу.

— Джесс, мы прибыли.

Она открыла глаза и поняла, что задремала. Сознательно, она отодвинулась подальше от него. Водитель открыл ей дверь, и она вышла из лимузина, а затем огляделась в незнакомой обстановке.

— Это не офис.

— Это правда, — Рейф прижал свою руку к ее маленькой, которую она тут же убрала, и повел к стеклянной двери, возвышающегося здания перед ними.

Ох, черт, он рассчитывал на нее, что она будет сопровождать его на встречу с клиентом? Он тоже был ее боссом, и все еще продолжался рабочий день. Швейцар открыл им дверь, и, как только она шагнула внутрь, она поняла, что это была резиденция. И весьма роскошная.

Фойе было светлым и просторным, с кожаными диванами и креслами, формирующими зону отдыха. Свет заполнял пространство, отражаясь металлическим блеском от кремовых мраморных стен и пола. Одна секция стены была покрыта уложенным сланцем, красиво контрастируя с блестящими поверхностями. Потолки были белые с металлическим отливом, с пересекающимися балками, которые придавали архитектурный стиль деталям, и высокие цветочные композиции, стоявшие на верху низких шкафов, вставленных в ниши вдоль мраморной стены.

— Где мы? — спросила она, когда Рейф повел ее к лифту.

— Это мой дом.

Ее грудь сжалась, и если бы дверь еще не закрылись, она бы рванулся вперед.

— Ты хочешь сказать, что ты владелец здания?

— Я имею в виду, это то место, где я живу.

Она покачала головой.

— Рейф, я…

Он нежно сжал ее плечи.

— Джесс, я просто хочу поговорить с тобой, и этот разговор, я хочу иметь не в офисе, —он приподнял ее подбородок вверх. — Хорошо?

Она посмотрела на его напряженные, голубые глаза и сжатые губы, затем кивнула.

Двери лифта открылись, они прошли по небольшому холлу, и он открыл элегантную из красного дерева дверь. Она ступила в светлые, просторные апартаменты пентхауса. Темные деревянные полы отражали солнечный свет каскадом струящийся из огромных окон. Его мебель была из бежевой кожи и темного дерева. Яркие акценты красного, оранжевого и желтого тонкими всполохами проходили по всей гостиной, в виде подушек, репродукций и живых растений, добавляя тепло и блики в пространство.

— Ты здесь живешь? — Это пространство было огромным и прекрасным, и явно дорогим.

Она не могла представить себе Шторма, которого она знала, бродящего здесь, в его джинсах и потертой кожаной куртке, бросающего свой рюкзак на пол в подъезде, и отдыхающего в одном из удобных кресел. Перед тем, как он к ней переехал в Бейкерсфилде, он делил небольшую квартирку с другим парнем из группы. В его комнате был только матрас на полу, на кухне у них был карточный столик и складные стулья, и подержанный диван с журнальным столиком в гостиной.

— Я купил его три года назад, но я не был дома больше года, — он пожал плечами. — Но, эх, это дом.

Она кивнула.

— Почему ты ушел? Приехал в Бейкерсфилд, я имею в виду, — она вспомнила, Дэйн рассказывал ей, что их отношения всегда были напряженными после случая с женщиной, но она хотела сама услышать интерпретацию Шторма. — Почему никому не осталось все это?

Он пожал плечами.

— Вопрос, почему я не ушел раньше. Мой отец был человек контроля. Он контролировал всех и все вокруг, и я ненавидел это. Но именно поэтому я не ушел, — он прошелся по комнате. — Он запрограммировал меня делать, как мне было сказано. Жить той жизнью, как мне было сказано жить. Следовать чьим-то мечтам. И если я пытался противостоять ему... — его руки сжались в кулаки, челюсть стала напряженной. — Когда я был ребенком, он бил меня, заставляя подчиняться. Когда я стал старше, он угрожал мне и в других отношениях.

Шок накрыл ее из-за его признания.

— Это ужасно.

Как мог отец быть таким жестоким?

Он сел на кожаный диван перед большим камином, и она опустилась рядом с ним.

— После того, как он умер, я понял, что могу не делать этого больше. Теперь не было причин, по которым я не мог быть тем, кем я хотел стать.

— И ты ушел, и стал Штормом.

Он кивнул.

— Когда я был ребенком, у моего друга была гитара, и он научил меня нескольким аккордам. Я попросил отца, можно ли мне взять уроки игры на гитаре, и когда он сказал «Нет», я придумал предлог, чтобы оставаться после школы и брать уроки в любом случае. Но когда моя преподавательница по гитаре столкнулась с моими родителями и сказала им, что у меня талант, мой отец нашел то место, где я прятал мою гитару, и чуть не разбил ею мне о голову. К счастью, у меня хорошая реакция, и он разбил стену вместо моей головы. Видишь, он не хотел мне давать что-то обыденное, как музыка, которая, по его мнению, только мешала грандиозным планам, которые он имел на меня и Дэйна в управлении Ренье Индастриз. Даже простые уроки игры на гитаре шли в противовес его тщательно продуманным планам.