Лучи любви

– Благодарю.

– Если тебе нужна наша помощь в Окридж-холле, то мы с мамой с удовольствием поможем. Ты же там никогда не была. – Бет не смогла удержаться, чтобы не уколоть.

– Еще раз спасибо, но пока не надо. Трубку перехватила Аннабел.

– Маргарет, помни, что мы близкие родственники.

Почему же вы вспомнили об этом только сейчас?

– Если тебе нужны мои советы… Ты ведь сейчас в новом положении. Очевидно, растерялась, моя девочка. Я с искренней радостью помогу тебе при выборе туалетов, организации приемов… Окридж-холл ко многому обязывает!

– Спасибо, тетя Аннабел, но вы же знаете, что у меня был достойный пример для подражания. Я вам обязательно позвоню. – Мэг невежливо прервала разговор.

Нервы ее были на пределе. Да, старый адвокат был прав, а я – просто наивная дура. Следующей позвонила Бренда.

– Мэг, это правда? Я прочитала в газете… – захлебываясь словами, начала подруга.

– Да, – прервала ее Мэг.

– У тебя был роман с Боуи, и ты скрыла от меня?!

Мэг устало закрыла глаза.

– Да, правда. Он разводится, мы с ним женимся через неделю, и мы будем петь дуэтом. – Мэг с размаху швырнула трубку.

Целый день телефон не умолкал. Звонили коллеги, друзья. Три звонка были из благотворительных организаций. Еще раз позвонила Бренда и сухо попросила дать ей объяснения. Кажется, до нее дошло, что роман Мэг был некоторым преувеличением. Мэг отключила телефон и вышла на балкон. Вспышка фотоаппарата ослепила ее и заставила в панике вернуться в комнату.! Завтра же уеду в Окридж-холл, подумала она, плотно задергивая занавески.

6

Уехать на следующий день Мэг не удалось. Утром, когда она в растерянности бродила по квартире, решая, что взять с собой и можно ли доверить поливать цветы на балконе легкомысленной Бренде, позвонили из издательства. Месяц назад Мэг набралась смелости и отнесла туда рукопись романа отца.

Престон Уолленстоун писал его почти три года. Каждый вечер он садился за письменный стол, и только стихийное бедствие могло помешать ему сделать это. Мэг была его верной помощницей. Она рылась в библиотеках, подбирая необходимые материалы, и печатала готовый текст.

После внезапной смерти Престона Гвендолен потеряла интерес к жизни. Как всегда подтянутая и тщательно причесанная, она выходила из спальни и садилась в любимое кресло мужа. Невидящими глазами глядела мать на суетящуюся вокруг нее Мэг, что-то говорила, даже улыбалась, но уже не жила, и смерть от воспаления легких была логическим завершением этого бесцельного существования. Мэг первое время было не до романа отца. Очень долго она не могла себя заставить зайти в кабинет с заваленным книгами и бумагами столом, за которым уже не сидел, как обычно, сутулясь, Престон. Но однажды Мэг решилась закончить почти завершенную работу отца. Роман был посвящен заговору против Генриха Дарнлея. В нем давалась совершенно новая, оригинальная версия преступления. Книга была написана несколько суховато. Не хватало последней главы. Мысль о том, что работа останется незаконченной, а потому не удастся опубликовать то, чему отец отдал столько сил и времени, не давала Мэг покоя. Она хорошо ориентировалась в материале и решила написать главу сама.

В конце концов ее сочинения по английской литературе всегда признавалась лучшими, и уж чем-чем, а фантазией ее Бог не обидел. В детстве Мэг придумывала невероятные истории, которые якобы происходили с ней. Подростком поражала сверстников захватывающими продолжениями фильмов и сериалов, особенно если те заканчивались не так, как ей хотелось. И всегда Мэг любила мечтать. То она представляла себя отважной журналисткой в горячих точках, то актрисой, получившей «Оскара», то ученым, подарившим миру лекарство от СПИДа. Преподаватель литературы советовал ей писать, но мешала робость. Сейчас же у Мэг не было выхода.

Сперва нерешительно, но все более увлекаясь, она взялась за работу. Последняя сцена получилась, по ее мнению, вполне терпимой, и Мэг рискнула оживить действие во всем романе. Она написала несколько лирических сцен и решительно принялась за героев. Больше всего не нравился Мэг сам Генри Дарнлей – он получился чересчур пресным и идеальным. Она добавила ему несколько слабостей, а демоническому Босуэлу – достоинств, в частности, он страстно любил кошек. Мэг считала, что за это можно многое простить.

Наконец в один прекрасный день она положила рукопись во внушительный портфель, надела строгий коричневый костюм с длинной до пят юбкой, желая произвести впечатление серьезной, взрослой и уверенной в себе особы, и направилась в издательство. Отстраненно-вежливая секретарша обещала передать через несколько недель ответ. И вот Мэг с замиранием сердца стояла перед тяжелой дубовой дверью кабинета издателя.

В просторном светлом кабинете ее встретили два пожилых, полных, поразительно похожих друг на друга джентльмена. Братья Чирибл, подумала Мэг, но в отличие от героев Диккенса их лысины обрамляли ярко-рыжие волосы. Посмотрев на Мэг, оба дружно расхохотались.

– Ну теперь-то мы просто обязаны напечатать ваш роман! – произнес один из «Чириблов». – Не обижайтесь, пожалуйста, мисс Уолленстоун, нам следовало бы назвать наше издательство «Союз рыжих» [1], а смеемся мы потому, что перед вами у нас был молодой писатель с таким же замечательным цветом волос.

Хорошо, что я не надела шляпку, подумала Мэг, впервые поблагодарив природу за свою огненную шевелюру.

– Ну а если говорить серьезно, мисс Уолленстоун, мы готовы напечатать вашу книгу.

– Это книга моего отца, – поправила его Мэг.

– Да? Странно, у нас создалось впечатление, что ее писали два человека. Вот, например. – «Чирибл» достал рукопись и безошибочно перечислил все дописанные Мэг сцены.

– Да, – прошептала Мэг, ожидая жестокой критики.

– Не пугайтесь, эти сцены превосходны. Читаются легко и с интересом. Мы предлагаем вам дописать еще несколько сцен. Исторические романы сейчас не в ходу, но у вас получился настоящий детектив, и новая версия событий показалась нам оригинальной. Мы рискнем напечатать его, но… – он выдержал паузу, – только в том случае, если вы добавите еще приблизительно на одну треть сцен, вроде той, с Босуэлом и леди Джейн. Мы не стремимся к излишней развлекательности, но книги должны покупаться, а ваш Босуэл, определенно, неотразим!

Когда Мэг уже поднялась, чтобы уйти, «Чирибл» переглянулся с братом и спросил:

– Простите, а вы не та самая мисс Уолленстоун, которая получила наследство?

– Та самая, – виновато вздохнула Мэг.

– Очень жаль.

– Почему? – удивилась Мэг. За богатых наследниц радуются, им завидуют, но чтобы жалость…

– Теперь у вас не будет времени писать книги.

На сверкающей солнцем улице Мэг глубоко вздохнула и вскинула голову. Все вокруг было прекрасно – и это ясное голубое небо, и чистые сверкающие витрины, и яркие цветы в вазонах. Даже прохожие были празднично приветливы. Мэг, расставив руки, закружилась от радости. Если бы не длинная юбка, она побежала бы вприпрыжку. Ведь написала Франсуаза Саган свой первый рассказ в двадцать один год! Уж не мания ли величия у нее разыгралась? Мэг осадила свою фантазию и поспешила домой.

7

Жарким июньским днем Мэг с небольшим чемоданчиком и любимым котом на руках приехала в Окридж-холл. Такси проследовало через высокие чугунные ворота и, минуя сторожку привратника, покатило по широкой гравийной дороге, окаймленной ухоженным газоном. Машина ехала через прекрасный парк с вековыми дубами, видимо давшими название поместью, и широкими лужайками, пестревшими яркими пятнами цветов.

Наконец показалось массивное, увитое плющом здание в стиле тюдор. Всюду царила тишина. Это было тем более удивительно, что Мэг уведомила слуг о времени своего приезда. С Пиратом на руках, она открыла внушительную дверь и ступила в просторный холл. Внезапно навстречу ей с бешеным лаем выскочил коричневый спаниель. Кот яростно зашипел. Вслед за спаниелем, тяжело ступая, показался пожилой плотный мужчина. Его благообразное загорелое лицо с крупным носом окаймляли внушительные белоснежные бакенбарды. Вся фигура была проникнута таким достоинством, что Мэг немного оробела.