Под сенью каштанов

— Как поживаете, миссис Логан? — застенчиво пробормотал Пит, сделав попытку привстать со стула. В его речи чувствовался легкий акцент. «Должно быть, уэльский», — решила Броуди. Молодой человек побоялся выпустить ребенка, посему рукопожатие не состоялось.

— Пожалуйста, зовите меня Броуди. Ну, что скажете о своем сыне?

— Он просто замечательный. — Пит вновь опустился на стул. — Все прошло намного лучше, чем я предполагал.

Броуди нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Видите ли… — начал было молодой человек, но Мэйзи решительно прервала его:

— Он имеет в виду, что я вела себя как последняя и законченная свинья. Я уехала оттуда, где жила, не сказав ему ни слова, так что он целую вечность даже не знал, где я нахожусь. За последний год ему пришлось пройти из-за меня все круги ада. — Она положила руку на колено Пита. — Прости меня. — Другую руку она протянула Броуди. — И ты прости меня, пожалуйста, мам. А с тобой я вообще вела себя как свинья в квадрате. Не знаю почему, но мне казалось, что в бедах, которые я навлекла на себя собственной глупостью, виноваты другие. — Мэйзи откинулась на подушку и весело рассмеялась. — Но теперь, впервые за долгое время, я вновь чувствую себя нормально. Кажется, я опять стала самой собой.

— Надеюсь, так и будет дальше, родная, — осторожно заметила Броуди. Ей хотелось расспросить дочь о том, что заставило ее попробовать наркотики, но сейчас явно был не самый подходящий момент для этого. «Интересно, а наступит ли он вообще когда-нибудь?» — подумала Броуди.

— Ты сейчас поедешь домой, мам? — поинтересовалась Мэйзи.

— Сначала пройдусь по магазинам, нужно кое-что купить. А почему ты спрашиваешь?

— Просто я хочу, чтобы ты привезла с собой кое-какие мои вещи: черное пальто, сапоги и пару приличных джинсов. Остальное можно выбросить или пусть Диана заберет для благотворительной продажи на нужды Иммиграционного центра.

И вот тут-то Броуди поняла, почему у нее упало сердце, когда она увидела молодого человека у постели Мэйзи; должно быть, она подсознательно ожидала чего-нибудь в этом роде.

— Означает ли это, что ты уезжаешь? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос у нее не дрогнул.

Глаза дочери сияли.

— Утром мы возвращаемся в Лондон на машине Пита. Он снимает большую комнату в районе Масвелл-Хилл. Кроме того, у него классная работа — он проводит кое-какие исследования по заказу партии «зеленых». А через несколько месяцев я смогу оставить Томаса на приходящую няню и подыскать себе какую-нибудь работу.

Сердце замерло у Броуди в груди и болезненно заныло.

— И ты считаешь нормальным, что двое взрослых и ребенок будут жить в одной комнате?

— О, но ведь комната очень большая. Правда, Пит?

— Просто огромная, миссис… Броуди. И к тому же светлая, — заверил ее Пит. — В ней вполне хватит места для кроватки и всего остального.

«Интересно, а есть ли у них детская кроватка?» — отстраненно подумала Броуди. Она не могла заставить себя сказать, что Колин уже купил кроватку. Пожалуй, пусть он сам скажет им об этом.

Ей отчего-то расхотелось ходить по магазинам. К тому же теперь она все равно не знала, что стоит покупать, а что нет. Вместо этого она села на поезд домой. Несмотря на возникшее между ними напряжение, ей срочно нужно было поговорить с Колином, рассказать ему о том, что Мэйзи не собирается оставаться ни в Кросби, ни в Бланделлсэндзе. Пожалуй, такого поворота она никак не ожидала. Броуди рассчитывала, что внук побудет с ними хотя бы первое время, и даже подумать не могла, что его умыкнут у них из-под носа в тот самый момент, когда ему едва исполнилось два дня от роду. Неужели Мэйзи настолько бессердечна, что ее совершенно не волнуют чувства, которые испытывают отец и мать? Когда же она стала такой? Или, что вернее, быть может, она всегда была такой? И еще один вопрос не давал Броуди покоя: кто поддерживал Мэйзи и заботился о ней, когда они с Питом потеряли друг друга из виду? Но, очевидно, ответа на него Броуди не узнает никогда.

Вернувшись в «Каштаны», она застала в саду Ванессу, которая мечтательно смотрела куда-то перед собой, держась за ручку коляски Поппи и медленно покачивая ее.

— Малышка что-то очень уж беспокойная сегодня утром, — заметила она, когда Броуди опустилась рядом с нею на скамью. — Наверное, у нее режется второй зубик.

— А где Рэйчел и Тайлер? — спросила Броуди.

— Они отправились на ярмарку в Саутпорт. Они собирались взять Поппи с собой, но я предложила присмотреть за ней, чтобы они в последний раз могли почувствовать себя детьми, а не родителями.

Броуди представила себе, как они бродят между рядами, держась за руки и угощая друг друга мороженым из треугольных вафельных стаканчиков. Она вдруг заметила, что Поппи одета в теплую меховую курточку, и это открытие повергло ее в уныние. Лето действительно кончилось, наступила осень, принеся с собой неизбежные перемены, которые коснутся их всех.

Ванесса поинтересовалась у нее, как чувствует себя новорожденный малыш.

— У него уже есть имя?

— Его назвали Томасом, и он чувствует себя хорошо. Он весит почти десять фунтов.

— Ой, я очень хочу его увидеть! — Кажется, Ванесса действительно обрадовалась. — Скорее всего, он останется единственным ребенком, которому я помогла появиться на свет. Можно мне будет навестить его сегодня вечером? Или Мэйзи и сама скоро приедет домой?

— Боюсь, что Мэйзи завтра возвращается в Лондон. Так что на вашем месте я бы поехала к ним сегодня же: быть может, это ваша последняя возможность взглянуть на малыша. Как и у Дианы. — Броуди молилась про себя, чтобы мать прилетела из Ирландии вовремя и успела повидаться с Томасом, в противном случае она будет ужасно расстроена.

Диана вернулась домой в приподнятом настроении. Очевидно, они с Меган весь день обменивались текстовыми сообщениями и уже запланировали на вечер пятницы очередной костюмированный просмотр, как называла эти посиделки Броуди.

— Мы будем смотреть «Поющих под дождем» [42], — объявила Диана. — Это один из моих самых любимых фильмов. Я подумала, что можно купить вина и заказать ужин в каком-нибудь ресторане. Лично я собираюсь испечь бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками. Я никогда не говорила вам, что он удается мне лучше всего?

— Нет, — призналась Броуди. Она так обрадовалась Диане, что готова была расплакаться. Ди никогда и никого не подведет и не предаст. — А что ты в него кладешь?

— Все, — со своей знаменитой лучезарной улыбкой ответила Диана. — Когда я готовила его последний раз, мы все напились.

Пожалуй, только Диана способна была превратить домашний просмотр старого фильма, вышедшего на экраны более пятидесяти лет назад, в нечто грандиозное. Они купили вина, заказали пиццу, приобрели все необходимые ингредиенты для пресловутого бисквита — оказалось, что немаловажную роль играет сорт сидра. В магазинах уже вовсю продавались елочные украшения, и Диана пришла домой, нагруженная коробками с покупками и сверкающая гирляндами, как новогодняя елка.

К тому времени Мэйзи, Пит и Томас уже вернулись в Лондон, но Броуди не чувствовала себя настолько уязвленной, как могла бы, если бы не фильм, которого, надо признаться, она ожидала с нетерпением. Она все-таки отправилась за покупками, не за детским одеяльцем, как планировала изначально, а за юбкой и блузкой торговой марки «Per Una» [43] в универмаг «Маркс и Спенсер». Мать обзавелась в Ирландии парочкой новых костюмов и намеревалась предстать в одном из них, пурпурного цвета, на предстоящей вечеринке.

— Как же хорошо вернуться домой! — сообщила она Броуди в первый вечер после того, как приехала из аэропорта. — Я снова чувствую себя молодой и полной сил. А в Ирландии мне казалось, что я такая же старая, как и окружающие холмы. Да, большое спасибо за цветы в моей квартире. Они просто чудесные.