Помнишь меня?

— Я не помню, — сказал он наконец.

— Ты не помнишь?! — возмутилась я. — Еще и ты не помнишь? Напряги память! Вспоминай! Было холодно, но нам отчего-то было тепло, ты не побрился, на тебе был серый джемпер…

Неожиданно Джон изменился в лице:

— Господи, это же было в Уитстейбле! Это все, что ты помнишь?

— Ну, — беспомощно ответила я, — наверное.

— Мы ездили на день в Уитстейбл, — кивнул он. — На пляж. Было чертовски холодно, поэтому мы утеплились как могли и взяли с собой радио… Напой еще раз, а?

Да, не надо было мне упоминать мотив — мне в детстве слон на ухо наступил. Сгорая от стыда, я начала напевать что-то отдаленно похожее на вспомнившийся фрагмент. Просто игра «Угадай мелодию» какая-то…

— Подожди, а это не та песня, которую тогда везде крутили? «Плохой день». — Джон напел начало по-своему, и мне показалось, что сказка становится правдой.

— Да! — завопила я. — Это она! Именно та мелодия! Джон с ошеломленным видом потер лицо:

— И это все, что ты вспомнила? Мелодию?

Его слова заставили меня внутренне содрогнуться от стыда за свой стремительный бросок через весь Лондон. Реальность будто окатила меня холодной водой. Для Джона наш роман уже в прошлом, он это пережил и забыл. Небось уже нашел себе девушку.

— Да, — хрипло подтвердила я и откашлялась, стараясь говорить легко и безразлично. — Это все. Дай, думаю, скажу Джону, что я кое-что вспомнила. Просто из интереса. Так что… ну, это… Ладно. Приятно было повидаться. Пока.

Ставшими вдруг неловкими, словно грабли, руками я подхватила пакеты с покупками и с пылающими от стыда щеками повернулась уходить. Господи, какой позор! Нужно побыстрее уйти. О чем я только думала, когда…

— И тебе этого достаточно?

Вопрос застал меня врасплох. Я обернулась и увидела, что Джон успел спуститься до половины лестницы и смотрит на меня с напряженным ожиданием и надеждой. И в одно мгновение все притворство трех последних месяцев отвалилось, как корка, открыв меня и Джона. Снова были только он и я.

— Я… не знаю, — выдавила я наконец. — А как ты думаешь?

— Выбор за тобой. Ты говорила, тебе нужны воспоминания, хотя бы тонюсенькая ниточка, которая связала бы нас прежних с нами теперешними. — Джон сделал ко мне еще шаг. — Теперь у тебя есть воспоминание.

— Да уж, ниточка тоньше некуда — одна мелодия! — Я издала звук, который должен был означать смех. — Паутина! Осенняя летающая паутинка!

— Ну значит, держись за паутинку. — Не отводя взгляд, Джон быстро пошел, нет, побежал вниз по ступенькам. — Держись за нее, Лекси! Не отпускай, не позволяй ей ускользнуть! — Он с разгону схватил меня в охапку и стиснул в объятиях.

— Не отпущу, — прошептала я, крепко обнимая его. Ни за что на свете я не отпущу этого мужчину — ни из объятий, ни из памяти.

Когда я наконец очнулась от сладкого забытья и подняла голову, то заметила, что с лестницы соседнего дома на нас глазеют трое ребятишек.

— О, — восхитился один. — Эротика!

Я невольно рассмеялся, хотя глаза были мокрыми от слез.

— Да, — согласилась я, кивнув Джону. — Эротика.

— Еще какая эротика! — согласился он, нежно поглаживая мне спину, словно делал это тысячу раз.

— Слушай, Джон… — Я закрыла рот ладонью, словно меня внезапно озарило. — Представляешь, я вдруг вспомнила кое-что еще.

— Что? — Его лицо просияло. — Что ты вспомнила?

— Я помню, как мы пошли к тебе, выключили все телефоны и занимались лучшим в мире сексом двадцать четыре часа без перерыва, — с серьезным видом ответила я. — Я даже точную дату помню.

— Правда? — улыбнулся Джон, но от меня не укрылось, что он немного растерялся. — Какую?

— Шестнадцатое октября 2007 года, примерно в… — я посмотрела на часы, — в шестнадцать часов пятьдесят семь минут.

— А-а-а… — На его лице отразилось облегчение. — Конечно. Я это тоже отлично помню. По-моему, все было просто замечательно. — Он провел пальцем вниз по моей спине, и я ощутила приятнейшую дрожь предвкушения. — Только мне кажется, это длилось не двадцать четыре часа, а все сорок восемь.

— Твоя правда, — комически сокрушенно прищелкнула языком я. — И как я могла забыть?

— Идем. — Джон повел меня по лестнице, крепко взяв за руку, под шумное ликование троих оболтусов.

— Кстати, — сказала я, когда Джон ногой захлопнул дверь. — У меня не было хорошего секса с 2004 года, чтоб ты знал.

Джон засмеялся и одним движением стащил с себя рубашку. Во мне тут же поднялась волна неудержимого желания. Память тела оказалась куда лучше той, на которую я привыкла полагаться.

— Я принимаю вызов, — сказал Джон, подходя. Он взял мое лицо в ладони и молча смотрел на меня несколько секунд, пристально и настойчиво, и мне показалось, что я сейчас расплавлюсь. — Напомни мне, а что было потом, когда закончились эти сорок восемь часов?

Не в силах дольше сдерживаться, я притянула его к себе для поцелуя, который не забуду никогда, что бы ни случилось.

— Я тебе скажу, — пробормотала я, приникнув к гладкой горячей коже Джона, — сразу скажу, когда вспомню.