Люблю только тебя

Я как мог, утешал ее.

В ту ночь я чувствовал себя богом.

Отец сохранил за мной право пользоваться счетом в банке, и мы с Лолой жили безбедно. Я усмотрел в этом заслугу Тины и поблагодарил в телефонном разговоре.

Она отмолчалась и лишь спросила:

– Ты счастлив?

– Да, – не колеблясь, ответил я.

– Я рада за тебя, – сказал Тина и, помолчав, добавила: – Твой отец хочет, чтобы я проведала родителей, но я не поеду – вдруг я тебе понадоблюсь.

Я промолчал, и Тина продолжала:

– Я собираюсь устроиться на работу. Временно, разумеется. Ты не возражаешь?

– Нет. Уверен, из тебя получится хороший адвокат.

– Я буду работать в аптеке, – сказал Тина. – Если ты помнишь, я рассказывала тебе, что мой дядя фармацевт и в детстве я часто помогала ему. Мне нравится эта работа. Она успокаивает. А мне сейчас…

Тина попрощалась и быстро положила трубку.

Отец приехал ко мне, когда Лолы не было дома. Он приехал на такси и был одет в старый костюм. Я удивился – никто не знал моего нового адреса.

Отец похудел и пожелтел. Мне стало жаль его. Но не настолько, чтоб раскаяться в содеянном. А потому я держался вызывающе.

Я предложил отцу чай и сладости – он отказался и лишь попросил стакан холодной минеральной воды. Он выпил его и сообщил, что Тина ждет ребенка.

Господин Чандар прервал свой рассказ, встал с кресла и подошел к иллюминатору.

– Будет шторм, – сказал он. – Команда той яхты, на которой увезли Сандхью, состоит из всякого сброда. К тому же в этой части океана легко скрыться: здесь столько мелких островов.

– Нужно обратиться в полицию, – подал голос Ян. – У них есть вертолеты. Мы можем их упустить.

– Мы не станем обращаться в полицию, – решительно заявил господин Чандар, не оборачиваясь. – Мы их не упустим. Я знаю, куда держит путь эта яхта. Полиция наделает шуму, и может случиться непоправимое… Сандхья, девочка моя, только бы с тобой все было в порядке!

Он вернулся в кресло и после недолгой паузы продолжил:

– Я поверил отцу. Я только спросил, почему она не сказала мне об этом по телефону.

– Тина не хочет давить на тебя, – ответил он. – Твоя жена, как ты, надеюсь, успел понять, порядочная и благородная женщина. Она не знает, что я поехал сюда. Она бы мне не позволила.

Я вдруг понял. Я понял, что сообщение отца вызвало у меня недовольство и раздражение, хотя, как любой нормальный мужчина, я должен был радоваться тому, что у меня будет ребенок.

– Она нарочно соблазнила меня, – услышал я собственный голос. – Все было вопреки моему желанию.

– Эти слова недостойны настоящего мужчины. – Отец с трудом сдерживал гнев. – Тина твоя законная жена, и ты обязан делить с ней ложе. Я подозревал, что ты стал болванчиком в чьих-то руках, но я не мог себе представить, что дело зашло столь далеко. Ты катишься в пропасть. Подумай хотя бы о своем будущем ребенке. Я уже слишком стар, чтобы стать ему отцом, а Тина англичанка, и ей вряд ли удастся воспитать ребенка согласно законам и обычаям нашей страны. – Отец встал и направился к двери. – Эта женщина колдунья. Она отняла тебя у семьи. Она…

Отец уже ступил на лестницу, как вдруг лицо его побагровело, и он, пошатнувшись, упал. Я выскочил вслед за ним и увидел Лолу, стоящую в холле внизу.

– В нем закипела ненависть, – сказала Лола, когда я вернулся из больницы, куда отвез отца. – Но он не виноват – это она подогревает в нем злые чувства. Она – источник зла, а твой отец лишь его проводник.

Отец пролежал в больнице целый месяц. Тина часто навещала его. Я звонил ей и справлялся о его здоровье. Она успокаивала меня.

– Ты на самом деле ждешь ребенка или же отец придумал это, чтобы вернуть меня в семью? – однажды спросил я у Тины.

– Врач подтвердил, что это так. – Я услышал ее вздох. – Но я еще не знаю, буду его рожать или нет. Если ты не хочешь, чтобы у нас был ребенок, я могу от него избавиться.

Лола попросила пересказать ей наш разговор.

– Она врет! – воскликнула Лола. – Она не будет избавляться от этого ребенка. Она родит его, и он погубит нашего младенца. Но Шива этого не допустит. Только кому-то придется принести в жертву собственную жизнь.

Лола стала часто отлучаться из дома. В ее отсутствие я слонялся без дела по квартире. Я не скучал по работе и не думал о том, что веду паразитический образ жизни, проедая деньги отца. Я думал все время о Лоле и очень по ней скучал.

Однажды я позвонил Тине, и она сообщила мне, что избавилась от ребенка.

– У меня больше никогда не будет детей, – сказала она. – Но я буду любить твоих и стану им настоящей матерью.

Лола встревожилась еще больше, чем в тот раз.

– Она хочет усыпить твою бдительность. Она задумала ужасное. Но меня ей не провести. Предупреди своего отца, чтобы он был очень осторожен с этой женщиной.

Разумеется, я не передал отцу слов Лолы. Я знал, что он не прислушается к ним.

Он навестил меня еще раз, и снова в отсутствие Лолы. У него был ужасный вид.

– Я написал в своем завещании, что оставляю тебе все движимое и недвижимое имущество, но при условии, что ты вернешься к Тине, – сказал он. Если же ты вздумаешь связать свою судьбу с этой женщиной, все достанется твоим будущим сыновьям – по достижении ими совершеннолетия, дочерям – со вступлением их в законный брак. До этого всем будет распоряжаться Тина. Если же с ней что-либо случится… Если с ней что-либо случится, – повторил он с угрозой в голосе, – тебе не видать ни одной рупии моих денег. Это я оговорил в моем завещании особо. Как и то, что если Тина…

Открылась дверь. В гостиную вошла Лола. Не знаю, слышала ли она наш разговор.

Отец почувствовал себя плохо. Это был сердечный приступ. Мы уложили его на диван. Я дал ему лекарство, которое он носил с собой. Лола принесла воды.

Ему как будто стало легче. Я укрыл его одеялом и вышел. Лола была на кухне.

– Он умрет, – сказала она. – Он должен умереть. Шива гневается на него. Шива хочет его смерти.

Она не мигая смотрела мне в глаза. На ее губах играла странная улыбка Шивы-Натараджи.

Я бросился в гостиную. Отец лежал не шевелясь. Глаза его были закрыты. На лице навсегда застыла маска отрешенного спокойствия.

Согласно завещанию, тело отца кремировали, пепел развеяли над Бенгальским заливом. Тина присутствовала при этом ритуале. Она еле держалась на ногах и дважды падала в обморок.

Я вернулся в дом отца, потому что Лола исчезла тотчас после его смерти и не подавала о себе никаких вестей. После похорон Тина заболела. Доктор определил пневмонию.

Смерть отца потрясла меня. Я был уверен, что в ней виновата Лола, но, странное дело, я не держал на нее зла. Напротив, я очень скучал по ней и мечтал, чтобы она вернулась ко мне.

Я побывал в храме Шивы, где когда-то встретил Лолу, но ее подруги ничего не знали о ней. Я расспрашивал нищих, торговцев цветами и благовониями, родственников, у которых мы снимали квартиру. Лола исчезла без следа.

Оправившись от болезни, Тина заявила, что хочет уехать в Дели к родителям. Я отвез ее в аэропорт.

Потянулись дни, похожие друг на друга как песчинки на дне океана. Главой фирмы отца стал господин Канпур – его школьный друг, долгие годы работавший под его началом. Я практически отошел от дел.

Однажды господин Канпур позвонил мне и сказал, что намечается выгодная сделка и он хотел бы обсудить со мной кое-какие детали… Постепенно я втянулся в работу, но прежнего интереса к ней не испытывал. Тем не менее фирма за короткое время заключила больше дюжины выгодных контрактов, приобрела по очень низкой цене десятки акров каучуковых и кофейных плантаций, недвижимость в Калькутте и Мадрасе и так далее. Мне везло в бизнесе, но совсем не везло в любви.

Я знал, Лола вот-вот должна родить, и мое беспокойство за нее и будущего ребенка росло день ото дня.

Однажды я увидел на улице ту нищенку, что приносила мне записку от Лолы, и незаметно пошел за ней. Я был очень осторожен, и она ничего не заподозрила. Я знал твердо: она идет к Лоле. И не ошибся.