От сердца к сердцу

Застыв в дверях, Джеффри смотрел на маленького ангела. Мерри была такой бледной, ее кожа стала совсем прозрачной, а тоненькие ручки все в синяках, оставленных иглами, жгутами и манжетами для измерения давления. Ей постоянно вливали кровь.

Похоже, Мерри была полностью поглощена книгой. Ее карие глаза были серьезными, а на милом личике играла улыбка. Джеффри казалось, что он готов вечно вот так смотреть на нее, силясь взять себя в руки, но тут вдруг Мерри подняла голову, и ее лицо осветилось радостью.

– Папочка!

– Мерри! – Подойдя к ней, Джеффри сел рядом с кроватью и осторожно дотронулся до золотых волос, нежных бледных щек, исхудавших плечиков дочери. Ему хотелось прижать Мерри к себе, но он боялся сделать ей больно.

– Я знала, что ты вернешься к нам!

– Мерри, моя дорогая…

– Папочка, почему ты плачешь? Не плачь!

– Я плачу, потому что я так рад видеть тебя. – Взяв личико Мерри дрожащими пальцами, Джеффри признался карим глазам: – И еще я плачу потому, что был не слишком-то хорошим папой.

– Нет, ты был замечательным.

– Нет, – покачал головой Джеффри.

– Да! Просто ты был все время занят, потому что у тебя такая важная работа. Ты не мог много времени проводить со мной. Но это не означало, что ты не любишь меня…

Сначала Мерри говорила очень уверенно – она просто пересказывала ему слова Джулии, которым всегда верила. Однако уверенность стала постепенно исчезать из ее голоса, как только она упомянула о любви к ним Джеффри.

– Я люблю тебя, Мерри, так люблю тебя! Как мне хотелось быть тебе хорошим отцом! – «Но как случилось, что ты и в самом деле любишь меня?» – Откуда в тебе столько мудрости, моя хорошая?

– Мамочка всегда говорила мне, что ты любишь меня. Она все время повторяла, что однажды у тебя появится больше времени и ты сможешь проводить его со мной. А мама не может говорить неправду, – горячо уверяла девочка.

– Да. Мама не будет говорить неправду. – Какой подарок сделала ему Джулия – любовь дочери! А ведь Мерри должна была его возненавидеть!

– О, дорогая…

– У меня все хорошо, папа. Правда. Как только мне пересадят костный мозг, все будет в порядке.

– Это случится послезавтра, Мерри. Твоим донором буду я.

– Ты? – изумилась девочка.

– Да, я.

– И ты ведь вернешься к нам, правда?

– Ох, Мерри, – прошептал Джеффри. Как ему хотелось вернуться! – Я буду с тобой, сколько ты захочешь, но, возможно, мама не позволит мне вернуться.

– Нет, папочка, мама очень хочет, чтобы ты был с нами! Она так по тебе скучает! Я знаю, что мама все время плачет, правда, она скрывает от меня свои слезы.

– Ты серьезно? – с надеждой спросил Джеффри, чувствуя, как горячая влага застилает ему глаза. Отвернувшись от Мерри, он зажмурился, стараясь взять себя в руки. Дотронувшись до книги, которую Мерри читала до его прихода, Джеффри спросил: – Хорошая книжка?

– Да. Это одна из волшебных сказок, которую мама рассказывала мне, когда я была маленькой.

«Когда я была маленькой…» Сердце Джеффри сжималось от боли при мысли о том, что он не знает своей родной дочери. Правда, она все еще была ребенком, но уже подрастала, постепенно превращаясь в девушку.

– Я помню мамины волшебные сказки, Мерри. Помню дракона по имени Дафна и морских змей Сесили и Роберта.

Его голос дрогнул, когда он вспомнил их поездку из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Вспомнил страх Джулии, боявшейся, что ее милая, умная девочка могла помешать ему. Но Джеффри тогда понравились сказки Джулии, его тронуло удивление маленькой Мерри, которая восторженно кричала, указывая пальчиком на коров: «Мамочка, коровки, му-у-у!»

– Это Дафна, – с гордостью указала Мерри на картинку.

– Какой хороший рисунок.

– Патрик нарисовал.

– Патрик? – удивился Джеффри. – Инструктор по верховой езде из клуба?

– Да. Он обедал у нас в тот вечер, когда у меня началось кровотечение. Он нес меня на руках, а мама вела машину. А вот тут его кровь. – Мерри указала на пластиковый пакет с ярко-красной кровью, висевший на высокой стойке над головой девочки. Кровь капля за каплей попадала в вену Мерри, придавая ей сил, возвращая ее к жизни.

Опустив голову, Джеффри вспомнил Патрика – красивого мужчину, чья кровь спасала жизнь его драгоценной дочери. Интересно, а поджарое сильное тело Патрика прижималось к Джулии, доставляя ей удовольствие, заставляло ее лавандовые глаза гореть от желания? Издавала ли она с ним те стоны радости, которые всегда делали Джеффри счастливым?

– Папочка, что случилось?

– Ничего. Просто я задумался. Хочешь, я почитаю тебе, пока ты не уснешь?

– Да.

И, не раздумывая ни минуты, словно папа всегда читал ей перед сном, Мерри подвинулась, чтобы Джеффри мог сесть на край кровати, а сама клубочком свернулась рядом с ним. Джеффри осторожно обнял худенькие плечи дочери, чувствуя ее тепло и доверие. Как много он упустил!

– А давай я просто расскажу тебе сказку, Мерри? – наконец спросил Джеффри, нарушив такое уютное молчание. Отвернувшись от книги с замечательными рисунками Патрика, Джеффри заглянул в улыбающиеся карие глаза. – Что, если я расскажу, как впервые увидел тебя и взял на руки? – предложил он.

– О’кей, – согласно кивнула Мерри, придвигаясь еще ближе к нему. Ее сияющие глаза стали серьезными, и девочка дотронулась тонкими пальчиками до влажных щек Джеффри. – Но, папочка, только если ты не будешь плакать из-за этого.

– Это счастливые слезы, моя дорогая, – тихо прошептал Джеффри. – К тому же, Мерри Лоуренс, ты вовсю плакала, когда я впервые увидел тебя.

– Да?

– Да, – кивнул Джеффри. – Мне кажется, ты обижалась на то, что я еще не подержал тебя на руках.

– А я хотела, чтобы ты взял меня на руки?

– Наверное. Потому что, когда я взял тебя, ты тут же замолчала.

– Правда?

– Правда. – Нежно поцеловав шелковистые кудри дочери, Джеффри попытался вспомнить еще что-нибудь, связывающее его с Мерри. Таких воспоминаний было мало, так мало. Джеффри почти нечего было вспомнить о том, как они вместе проводили время. Зато он помнил Мерри, когда долгие годы наблюдал за девочкой на расстоянии. Это были счастливые воспоминания. Бережно обнимая дочь, Джеффри стал с любовью рассказывать ей все, что смог припомнить.

Мерри уснула у него на руках со счастливой улыбкой на губах, и Джеффри еще долго держал ее в объятиях, не скрывая больше слез. Наконец, осторожно уложив головку ребенка на подушку, Джеффри подоткнул одеяло и выключил свет.

– Я люблю тебя, Мерри, – тихо прошептал он. И, поцеловав бледную щеку дочери, повторил перед тем, как уйти: – Я люблю тебя.

Глава 23

Джеффри брел по Манхэттену, почти не замечая сильного снегопада, крепнувшего мороза, праздничных украшений и доносившегося откуда-то пения рождественских гимнов. Он полностью погрузился в воспоминания, а мир вокруг готовился встретить еще одно Рождество.

Джеффри шел вперед, погруженный в свои мысли, как вдруг его нога соскользнула с тротуара, он едва не упал, и тут тишину вечера прорезал резкий визг тормозов и вой клаксона, вернувшие его к действительности.

«Мерри нужен мой костный мозг. Я должен поберечься. Должен остаться в живых ради Мерри».

Джеффри продолжал путь, но уже внимательно смотрел вперед и вокруг себя. Шел среди запоздалых покупателей, спешивших по залитой огнями Пятой авеню. Снег кружил вокруг, и его мысли неслись такими же причудливыми хороводами, как падавшие снежинки.

«Я должен остаться в живых ради Мерри» – эта мысль первой вернула его к реальности. Через несколько часов в его воспаленном мозгу сложилась еще одна: «Я должен поговорить с Джулией. Должен все ей рассказать».

Сиделка Мерри сообщила Джеффри, что Джулия остановилась в отеле «Клермон», расположенном напротив больницы. В полночь Джеффри вошел в вестибюль отеля, узнал номер комнаты Джулии и попросил оператора соединить его с ней.

До этого Джеффри думал, что ему больше не пережить новой боли. Однако оказалось, что это не так: к телефону в номере Джулии подошел мужчина, и это больно ранило Джеффри.