Мистер Грей младший (СИ)

Потом, мы молча лежали… Она, чтобы разрядить обстановку, решила шутить:

— Да уж, развела я воду, — усмехнулась Айрин, — тушь, всё же, потекла.

Она засмеялась весело и звонко, а я подхватил её смех, утирая с её щёк тёмные, влажные следы пальцами.

— Нужно снять с меня это неприлично короткое платье, и… И зачем ты порвал мои колготки? Тебя это возбуждает?

Я округлил глаза, от вопроса брошенного прямо в лоб.

— В тебе меня всё возбуждает, я даже не замечаю всю пошлость того, что делаю, когда я рядом с тобой. Но рваные колготки на тебе, действительно, жутко заводят.

Я оставляю поцелуй на её губах. Она, немного лениво поднимается с кровати, и останавливается, повернувшись ко мне спиной.

— Отвернись, пожалуйста, — шепчет она, не оборачиваясь, — Мне нужно раздеться.

— Я могу помочь.

Она усмехается.

— Я не сомневаюсь, но… Сегодня же мы просто спим, да?

Я подавляю улыбку, и становлюсь за её спиной. Я убираю шикарные, светлые волосы с плеч на спину, открывая её шею, мягко целую очаровательную кожу, вдыхая аромат духов.

— Послушай, Айрин, всё будет только с твоего согласия и с твоего желания. Я не прошу от тебя ничего, что ты не хочешь мне дать — я прошу от тебя только тебя. И не стесняйся меня. Пожалуйста, — тихо проговорил я, и подвёл её к зеркалу на шкафу, всё ещё находясь за её спиной, — Посмотри, какая ты красивая. А без косметики ты ещё прекраснее, — я вновь поцеловал её в шею.

— Подними руки, — прошептал я ей на ухо. Она широко улыбнулась и покорно выполнила мою просьбу.

Я стянул с неё платье, не расстёгивая… И с неимоверной тяжестью перевёл дыхание, увидев изгибы её талии и шикарную грудь в дорогом чёрном лифчике.

— Ты прекрасна, — прошептал я, от моего голоса её тело мгновенно покрылось мурашками.

Я взял её за плечи, развернув грудью к себе, и с особой осторожностью, аккуратно повернул её лицо немного назад, чтобы она смотрела на себя вполоборота в зеркальном отражении. Она просто невероятно сексуальна в этих идеально сидящих на ней, порванных колготках. Я взял пальцами их края, усевшись на кровати, притянул Айрин ближе к себя. Я медленно потянул тонкую ткань вниз, любуясь каждым миллиметром её кожи, открывающейся моему взору. Она помогла мне снять их с себя полностью, поочерёдно вытащив ноги из колготок. Мелкая дрожь бежала по её бархатной коже, то ли от моего взгляда, то ли от горячего дыхания, которое к ней прикасалось. Я оставил поцелуй над её пупком, пробегая пальцами по бёдрам, она судорожно вдохнула. Я очень хотел её в ту секунду, но теперь уже по-другому. Нежно, сладко, мягко и… и легко.

— А теперь, пора спать, — я поцеловал её в бедренную кость, а она запустила пальцы в мои волосы притянув за голову к себе, начала целовать.

Мои руки легли на её ягодицы, лаская кожу сквозь чёрный гипюр и атлас. Я приблизил её к себе очень близко, а потом, резко повалил под себя и лёг сверху, просто до невозможности жарко целуя… Затем, она решила стянуть с меня рубашку — и я поддался. Я лёг на спину, а она быстро справилась с пуговицами, стянула рубашку с меня. От увиденного ею комплекса моих мышц — её глаза расширились и сияли с большим восторгом, чем тогда, когда она видела приготовленный мной сюрприз. Это мне дико льстило. Айрин с каким-то трепетом провела нежными пальцами по чётким кубикам на прессе, пролезая пальцами всё выше, так нежно и осторожно, что мне пришлось самому затаить дыхание.

— Это теперь моя подушка, мистер Грей. Это моё, — собственнически и так властно произносит она, что я на мгновение замираю.

— Не твёрдо? — я выгибаю бровь.

— Я люблю, когда жёстко, — тяжело дыша произносит она, и целует меня в грудь.

Я чувствовал, как немыслимо я возбудился. Это было просто чем-то нереальным. Айрин встала с кровати, стянула из-под меня покрывало, оставив меня лежать на её одеяле, на её подушке, пахнущей ею…

Она сложила свою одежду и мою рубашку, покрывало, а потом посмотрела на меня.

— Сними брюки, иначе спать будет не удобно, — заботливо произносит она.

Я улыбаюсь ей и тянусь к ремню брюк от Кардена. Она неожиданно вздрагивает, и на мгновение отворачивается. Я подавляю смех, который вдруг попросил выплеснуть его совсем в неподходящий момент.

Она такая стеснительная, Боже!

— Подожди, я выключу свет, — шепчет мне она, и я прерываюсь. Она щёлкает выключателем и лишь лунный свет сочится в окно её комнаты.

Я быстро справляюсь с порученным мне делом, и отодвигаю покрывало для неё, положив голову на край подушки.

Она умещается рядом, её силуэт склонятся надо мной, она целует меня в губы.

— Ложись на подушку полностью, я лягу на твоей груди, — произносит она очень тихо, и я, улыбаясь теплу и счастью, слушаю её беспрекословно.

Она кладёт голову мне на грудь, а я укрываю её одеялом. Она нежно ласкает пальцами мою кожу, покрывающую мышцы и тяжело, учащённо дышит.

Одноместная кровать, спасибо, что ты такая тесная.

Мне было так хорошо и отрадно тогда, так спокойно, и я хотел, чтобы Айрин тоже была расслаблена… Я вспомнил всё, что Ана заставила меня читать и учить из лирики. И чтобы полностью убедить Айрин, что я рядом и что я с ней — я читал ей на память стихи. Рембо, Байрона, Парни… Последним, так как потом, она уснула, я читал ей стих Пастернака:

Как будто бы железом,

Обмокнутым в сурьму

Тебя вели надрезом

По сердцу моему…

И сейчас, я уже проснулся, а малышка всё ещё сладко спит у меня на груди. Айрин кажется мне такой маленькой сейчас. Про себя я могу сказать точно, что я от неё - зависим. И чем больше времени мы будем проводить вместе, тем сильнее будет зависимость и жажда дозы её улыбки, её дыхания в такт с моим, её поцелуев. И каждый раз, мне будет хотеться этого всё больше.

— Доброе утро, Тед, — вдруг шепчет она, и я глубоко вдыхаю.

Я даже не заметил, как она проснулась — она не шевелилась, не открывала глаз. Я целую её в волосы и провожу рукой по спине.

— Доброе утро, малышка, — хрипло шепчу я.

— Век бы так лежала.

— И я.

Она приподнимает голову от моей и прикладывает свои мягкие губки к моему подбородку, а я ловлю их своими — сладко её целуя.

— Счастливее меня нет, — шепчет она и моё сердце летит в небо от счастья. Я с трудом перевожу дыхание.

— Есть, — говорю я, она немного хмурится, — Я, — губы Айрин растягиваются в потрясающей улыбке. Я вновь целую её…

— Дома! Дома! Дома! — нас прерывает детский, радостный визг.

Мы с Айрин замираем.

На секунду мне кажется, что прилетел волшебник и махнув волшебной палочкой, превратил нас в овощи, ну, или в памятник.