Тебе назло (СИ)

Когда я спустилась вниз, застала Генку в столовой. Одного. Я ещё по сторонам огляделась, но никого не увидела. Подошла к нему, в бритую макушку поцеловала, и в его тарелку заглянула. Вдруг поняла, что жутко голодна. Надо же, и не тошнит больше!

— Поспал ещё?

Генка кивнул, и очень галантно — ногой! — отодвинул для меня соседний стул.

— Да. А ты чем занималась?

— Да так, — неопределённо проговорила я, взяла пустую тарелку и положила себе салата. — Телевизор смотрела. Очень интересные вещи там рассказывают. Настоящий детектив.

Генка хмыкнул, но как-то невесело.

— Не слушай никого.

— Да? И тебя не слушать? Или ты рассказывать ничего не собираешься?

— А чего рассказывать-то, Вась? Ничего не случилось. Мы ещё и пострадавшей стороной оказались.

— Ну, конечно.

— А что, нет? Нас чуть не обокрали.

— Чуть-чуть не считается.

Генка на меня посмотрел.

— А чего ты злишься?

Я головой покачала.

— Не злюсь.

— А то я не вижу. Из-за Светки?

— Про твою Светку мы отдельно поговорим. — Я усердно жевала, стараясь вместе с салатом гнев свой проглотить, но ничего не выходило. В конце концов я сдалась и сказала: — Вы два эгоиста. Вам всё равно, что мы с Никой с ума сходим. Вы как жили поодиночке, вот так вы и живёте. Всё у вас какие-то премудрости и затеи.

— Какие затеи, Вась?

— Не знаю какие! Вы оба прекрасно знали, что происходит, но вместо того, чтобы решить это дело миром, дождались, пока вас грабить начнут. Спектакль устроили, милицию позвали, а теперь вы — пострадавшая сторона! А я чуть с ума не сошла этой ночью!

— А что нужно было делать? Пойти в милицию и заявление написать: кажется, нас грабить собираются? Да нам бы в лицо рассмеялись!

— А сейчас над вами не смеются! Кстати, в милиции не спросили, откуда столько налички взялось?

— А это не их дело!

— Расскажи это кому-нибудь другому, а не мне!

— Так, что за крик?

Я на отца обернулась, посмотрела возмущённо, и вернулась к еде. На Завьялова принципиально больше не смотрела. Только прожевав, сказала:

— Вы два одинаковых!

— Опять началось. — Генка на стуле откинулся и на Филина посмотрел. Тот ко мне сзади подошёл и руки мне на плечи положил.

— Дочь, ты чего бузишь?

— Ничего.

— Нужно же твоему папке когда-нибудь становиться законопослушным гражданином и сотрудничать с милицией?

— Для начала моему папке не мешало бы прекратить непонятную наличность по всяким "Чёртовым логовам" ныкать. Тебе так не кажется?

— А вот это уже не твоё дело. Твоё дело деньги тратить, а не спрашивать, откуда они взялись. Кстати, ни одного незаконного рубля, чем хочешь поклянусь. — Папка меня отпустил и сел во главе стола. Оглядел тарелки. — И чем нас сегодня кормят?

Я на любимого посмотрела. Генка вернулся к еде, но успокоенным не выглядел. Хмурый и какой-то пришибленный. Хотя, я этому уже не удивлялась.

— Что Света хотела? — поинтересовалась я, когда мы вместе с ним в сад вышли. Я вдохнула полной грудью, даже голову закинула, на небо посмотрела — погода прекрасная. А потом села на Ванькины качели, оттолкнулась ногами.

— Да ничего. Я телефон вчера выключил, а мать обзвонилась.

— Ах да, я и забыла, что Света почти член семьи.

Генка качели толкнул.

— Какой семьи, что ты выдумываешь?

— А разве нет? Она же подруга детства мужа твоей сестры. Это близкая родня.

— Откуда ты это знаешь?

— Как откуда? Оксана рассказала. Кто у нас лучший рассказчик, в конце концов?

Завьялов дыхание с трудом перевёл. Смотрел куда-то за мою спину, зубы сжал, но продолжал качать качели. Я приставать к нему больше не стала. Спустя пару минут подёргала его за футболку, он глаза опустил. Не улыбнулся, но взгляд не отводил, что уже хорошо. Я потянула его вниз.

— Поцелуй меня.

Он наклонился, лбом к моему лбу прижался, а когда я привстала, чтобы его обнять, поцеловал. Сначала в его поцелуе ничего не было, кроме беспокойства, но уже через несколько мгновений Генка меня сильнее сжал, голову мне запрокинул, но не успела я поцелуй прочувствовать, как с веранды раздался резкий свист.

— Не наглейте, а.

Я глаза открыла и с взглядом Завьялова встретилась. Скромно улыбнулась.

— Это мой папа, — пояснила я. — И вы с ним одинаковые.

15

Напряжение не спадало. И если папка всё больше веселился по поводу того, что он теперь потерпевший и представителям прокуратуры приходится относиться к нему с пониманием и невероятным терпением, то Генка день ото дня мрачнел. Я о причинах догадывалась, и один раз даже со Светой разругалась, можно сказать, у всех на глазах. Завьялов как раз в Яблоневку приехал, вздохнуть не успел, а она уже его выловила и давай что-то внушать. И взгляд у неё при этом такой серьёзный, вид встревоженный, а уж когда она за руку его взять попыталась, я не выдержала.

— Это уже всякие границы переходит, — пожаловалась я в полный голос и на Нику посмотрела.

Та кинула взгляд в сторону холла, где Генка со Светой разговаривали, потом ко мне обратилась:

— Ты успокойся.

— Я не могу успокоиться. Я вообще не понимаю, почему она до сих пор в нашем доме! У меня это в голове не укладывается.

Ника хмыкнула и перевернула страницу нового рекламного проспекта нашей туристической компании. Их Генка как раз привёз из типографии, а теперь вот со Светой разговаривает, а я от них взгляда оторвать не могу.

— Ты хочешь, чтобы я её уволила?

— Вообще-то, да. Раз у неё ума не хватает самой уволиться.

— Через две недели она сама уйдёт, перед началом учебного года.

— Ника, я не переживу эти две недели! Ты посмотри, что она делает! А этот дурак её ещё и слушает. — В конце концов я не выдержала, из гостиной вышла и на Завьялова взглянула со значением. — Ген, иди ужинать. Хватит уже по углам шептаться.

Он выглядел задумчивым и немного пришибленным. На меня оглянулся и кивнул.

— Иду, Вась.

— Ну, так иди! — разозлилась я и на Свету посмотрела даже не с претензией, а с явным недовольством. Та моё настроение, конечно же, прочувствовала, но от Завьялова отступила крайне неохотно. А на лице такое выражение, словно я им помешала в очень важный момент. Наверное, чувство неудовлетворённости в Свете было достаточно сильно, потому что она решила мне объяснить и даже пристыдить немного:

— Мы говорим о Стасе. Ничего другого, правда. Но ситуация сложная, нужно что-то решать…

Ох, зря она это сказала. Я руки на груди сложила и прищурилась, глядя на неё, сделала вид, что не замечаю Генкиного приближения. Он-то, в отличие от Светы, прекрасно знал, что когда я смотрю с прищуром — это плохой знак. Даже начал:

— Вася, — и спиной попытался Свету от моего взгляда закрыть. Но не тут-то было. Я его в сторону отодвинула, и на соперницу снова взглянула.

— А с какой стати ты что-то решаешь? Ты, вообще, кто? Что ты лезешь в чужие дела и в чужую семью? — Света глаза опустила, но меня это нисколько не удовлетворило. В отличие от доверчивого Завьялова, я знала, что это открытая форма снисхождения и даже пренебрежения ко мне, а совсем не уступка и не признание моей правоты. Я Генкину руку оттолкнула. — Помочь она пытается, беспокоится! Беспокоишься — поезжай к его матери и держи её за руку, а Генке мозги заговаривать не надо, без тебя всё решим!

— Марина Петровна просила меня поговорить…

— Правда? Что бы уж наверняка? Со всех сторон? В очередной раз Стасика спасайте? Вырастила тунеядца, а Гена — спасай?!

— Но они же братья!

Я на Свету в упор взглянула.

— Это недоразумение.

Генка за талию меня обнял и в гостиную увлёк. А я всё на Свету оглядывалась и от злости пылала. Встретила красноречивый взгляд Ники, которая, без сомнения, всё слышала, я фыркнула и Генкину руку снова оттолкнула. Правда, указала на накрытый стол.

— Садись ужинать.

Завьялов спорить не стал, пошёл к столу, а я на диван рядом с Никой села, закинула ногу на ногу.