Наследство

Конечно, к тому времени он начал зарабатывать деньги, сначала в «Филадельфии», а потом в «Дарнтоне». И дела «Дарнтона» пошли гораздо лучше, чем он ожидал. Он скучал по Нью-Йорку и очень скоро все-таки туда отправится, но и здесь неплохо проводил время. Он возил людей по городу в шикарных автомобилях, помогал им расплачиваться за отель, он жил вместе с Лорой в большой квартире, хотя последнее время редко там бывал: у него была Мирна, он встречался с ней, когда хотел; а недавно, около двух месяцев назад, он узнал, что в Джейз Лэндинг и близлежащих городках играют в покер ночью. Игру организовывали шоферы, швейцары и повара для богатых бездельников из Нью-Йорка, у которых в Адирондаке свои виллы. Приличные ребята, большинство старше, чем он, но готовые дать ему возможность сыграть, когда он хочет. Они относились к нему с уважением, он чувствовал это. Ведь он, можно сказать, тоже был шофером.

Единственной заминкой было то, что их зарплата была в два, а то и в три раза выше его и они играли с высокими ставками. «Но черт возьми, — думал он, проезжая по дамбе на остров, — когда я научусь играть, как они, и все начнет получаться, тогда они увидят, на что я способен. Потому что я все просчитал: Клэй Фэрчайлд должен сорвать большой куш».

В клубе авиалиний «О’Хара» Карриер нашел свободное кресло в уголке, пододвинул к себе телефон и набрал номер Лоры в «Дарнтоне».

— Я скучаю по вас. Вчера вечером я звонил вам из Сан-Франциско, но никто не знал, где вы были.

— Я помогала Келли с Джоном разыскивать четырехлетнего ребенка, который убежал из столовой, поело того как родители сказали ему, что он не получит свой десерт. Никто не пошел за ним — я не знаю, из-за чего решили наказать — но час спустя они обнаружили, что он исчез.

— И вам стало его жалко.

— Ужасно. — Она рассмеялась. — Бедного ребенка нашли на пристани. Он плакал, потому что думал, что ему предстоит ночевать в лодке, раз родители не хотят, чтобы он вернулся.

— Потому что он без разрешения ушел из столовой?

— Потому что он не доел форель под чесночным соусом, что и послужило поводом для наказания. Почему взрослые так относятся к детям? Почему они пичкают их едой, которая им не нравится, а потом наказывают их тем, что лишают своей любви?

— Черт, если бы я знал. Неужели родители больше любят детей, которые хорошо кушают? Я не очень в этом разбираюсь. У меня нет детей. Вы наверняка принесли его на руках, а он обнимал вас за шею своими маленькими ручонками, а головку положил на плечо.

— Точно. А откуда вы знаете?

— Потому что я завидую ему.

В трубке он услышал низкий смех:

— Вы все еще в Сан-Франциско?

— В Чикаго. Я взглянул на «Сэлинджер».

— Да?

— Он в плохом состоянии, Лора.

— Мы знаем — я знаю это. Многие годы его не ремонтировали. Вы обнаружили что-нибудь еще?

— Трудно сказать, я очень бегло его осмотрел, а нам нужны точные данные. Насколько это важно для вас, я имею в виду этот отель?

— Я хочу купить именно его. Я уже видела документацию на него, Уэс. Он расположен в идеальном месте. То, что я хочу с ним сделать, организовать будет не очень трудно, а само здание довольно крепкое.

— Вы не можете этого знать, пока мы не провели инженерные исследования.

— Год назад здание было крепкое — я же сказала, что видела документацию. Нужно будет только обновить его.

— Это обойдется в миллион долларов, а может, и больше.

Наступила пауза.

— А мы думали, что такой будет цена за него.

— Если Сэлинджер еще захочет продать его. Я собираюсь послать моего сотрудника, чтобы он разузнал это.

— Уэс, пожалуйста, сделайте все, чтобы мое имя нигде не фигурировало.

— Потому что финансирую я? Дорогая, меня нисколько не смущает, что я останусь в тени; я всегда в тени, когда финансирую какой-то проект. Это — все ваше. Вся слава принадлежит вам. Все, что мне нужно, чтобы вы начали получать прибыль.

— Мне не нужно никакой славы. Я собираюсь основать корпорацию, в которую войдут несколько отелей… Она замолчала на полуслове, и Карриер нахмурился:

— Сколько отелей мы собираемся покупать?

— Пока я попросила вас помочь мне только с одним.

— Но у вас есть другие на горизонте?

— А разве у вас на горизонте ничего не появляется? По-моему, именно так вы добились того положения, которое сейчас занимаете.

— Так сколько отелей собирается иметь ваша корпорация?

— Четыре.

Они помолчали. Потом, видимо приняв какое-то решение, она сказала:

— Уэс. Я все расскажу вам, когда мы встретимся. Вы скоро вернетесь?

Он надеялся услышать, что она скучает по нему так, как он скучал по ней, но она ничего не добавила.

— Сегодня вечером я буду в Нью-Йорке. Видимо, смогу приехать к вам в пятницу к ужину. Хотя… У меня есть предложение получше. Почему бы вам самой не приехать ко мне в Нью-Йорк?

На этот раз пауза была недолгой.

— С удовольствием, — сказала она просто.

Карриер был удивлен, насколько это его взволновало, он почувствовал себя, как мальчишка, но старался, чтобы голос не выдал его волнения.

— Тогда до пятницы. Встречаемся в полшестого в «Русской чайной». Сообщите моему секретарю номер вашего рейса, и он пошлет за вами моего шофера, который отвезет вас в мою квартиру, а потом в «Чайную». Если вы не сможете позвонить…

— Уэс! — перебила она его. Он почувствовал, что она улыбается. — Я найду дорогу. До встречи.

— До пятницы, — сказал он.

— До пятницы, — эхом отозвалась она. Повесив трубку, она судорожно вздохнула. Она должна была рискнуть. Она не могла иметь тайн от Уэса. Они собираются вместе работать, и он хочет доверить ей двадцать миллионов долларов. Он был настоящий бизнесмен. Он сам только что сказал ей, что хочет от нее одного — чтобы она делала деньги.

Но это была неправда. Он ждал от нее значительно большего. Но она была согласна даже на это, потому что ей было интересно с Уэсом Карриером. Он всегда был в центре самых важных событий и принимал участие в том, чтобы эти события совершались на международном уровне. Все это подогревало ее интерес к нему и к чувствам, которые он испытывал к ней. «Может быть, я уже созрела для этого приключения? — думала она. — И для человека, который считает мошенника честным человеком. Может быть, пришло время честно все рассказать ему?».

Но сейчас она разволновалась по другой причине, и она знала, по какой. Она уже знала это, когда услышала, что Карриер заговорил о «Чикаго Сэлинджер» Несмотря на все перечисленные им недостатки, он уже решил, что купит его. Иначе он не стал бы заводить разговор о том, что надо провести обследование дома, тем более, если бы считал, что это выброшенные деньги, или что идея приобретения «Чикаго Сэлинджер» была глупой, или что она не сможет справиться с этим. Он отнесся к делу серьезно, а это означало только одно — значит, это должно было случиться.

«Оуэн, — сказала она про себя. — Мы скоро снова получим твой отель».

Шел сильный октябрьский дождь, когда такси остановилось напротив Сан-Джеймс Тауэр, поэтому Лора не успела ничего заметить, кроме неясного очертания здания, прежде чем швейцар быстро впустил ее в подъезд, а потом в лифт, который довез ее до апартаментов Карриера. Она немного опоздала, вернее, опоздал ее самолет; кроме того, они не ехали, а просто ползли от Ла Гардия, поскольку движение было таким сильным. У нее едва оставалось несколько минут, чтобы распаковать свои вещи в его спальне, привести себя в порядок в черной хромированной ванной комнате. Ей пора было выходить.

— Шофер мистера Карриера отвезет вас куда пожелаете, — сказал ей секретарь, помогая надеть плащ. — Если вы подождете здесь или в холле, ему хватит пяти минут, чтобы из гаража приехать сюда.

Она намеревалась пройтись пешком до «Русской чайной», чтобы побыть одной перед встречей с Карриером и вновь почувствовать город, который не видела почти шесть лет. Но ее опоздание и дождь, а также перспектива доехать в теплой сухой машине, где за рулем сидел кто-то другой, заставили ее изменить свое первоначальное решение.