Только ты и я

Тилли сглотнула. Чему тут удивляться — с самого начала было ясно, что сплетня быстро разнесется по городу и обязательно дойдет до него.

— Но ведь есть и другая сторона, правда? — Конечно, было приятно выяснить, что он не переспал практически со всем Роксборо, однако не это главное. Тилли пояснила: — Есть еще доверие и самоотдача. Я знаю, что никогда не смогу доверять тебе, а ты знаешь, что у тебя проблемы с самоотдачей. Ну, мы оба это знаем. И я не виню тебя после всего, что произошло с Роуз. Только я не хочу связывать себя с человеком, когда знаю, что ничего из этого не выйдет.

— Кто говорит, что не выйдет? Все может получиться. — Он улыбнулся, очевидно, не собираясь принимать «нет» в качестве ответа. — Я действительно считаю, что может получиться. То, что я чувствую к тебе… в общем, это по-другому. Послушай, я не мастак говорить подобные вещи, но я действительно считаю, что между нами происходит нечто особенное. Полагаю, и ты так же считаешь.

Именно так и должен считать мужчина, который не примет «нет» в качестве ответа.

— Ты хочешь заставить меня поверить в то, что думаешь именно так, как говоришь? Этому не бывать.

Джек раздраженно развел руками:

— Что мне сделать, чтобы заставить тебя изменить свое мнение?

Как же все грустно. Тилли покачала головой:

— Ничего.

— Один вечер. Одно свидание. Только скажи «да», и я докажу тебе, что не лгу. Назначь день, — предложил Джек. — Любой.

— Свидание? Ну, я бы могла назначить завтрашний вечер…

— Отлично. Договорились. — Он кивнул, и его еще мокрые волосы упали на лоб. — Завтра.

— Но я ничего не назначу, — продолжала Тилли, — потому что бессмысленно ожидать, что свидание состоится, так как ты можешь не прийти.

Джек шумно вздохнул.

— Так было один раз. Я же не знал, что ко мне в дверь постучатся родители Роуз.

Ладно, это был удар ниже пояса. Она несправедлива. Однако в тот вечер она поняла, что не переживет, если он когда-нибудь отвергнет ее. Просто не вынесет страданий.

— Хорошо, скажем так: мне неинтересна перспектива стать еще одной в твоем списке побед. Независимо от того, спал ты с ними или нет, — добавила Тилли. Секс тут был не главным — так или иначе, все они были его завоеваниями.

— Ты ею не станешь.

— Это ты сейчас так говоришь. Но взгляни на свой послужной список.

— Значит, мне не выиграть. — Глаза Джека сердито блестели, однако его голос звучал бесстрастно. — Мне нужна именно ты, но ты не хочешь доверять мне, потому что убеждена, что я не способен на нормальные, счастливые, верные отношения. Следовательно, единственный способ заставить тебя изменить свое мнение обо мне — завести нормальные, счастливые, верные отношения с кем-то еще.

Да, она понимает всю глубину иронии. Как ни нелепо, но это правда.

— Это все изменит, да? — продолжал Джек. — И осчастливит тебя?

У Тилли пересохло во рту. От одной мысли, что это может случиться, ей стало плохо. Но что можно на это сказать?

— Замечательно. Так и сделаю. — Ловко это у Джека получилось: повернул ситуацию так, что она ничего не может возразить.

Он подошел к двери, постоял там, ожидая, что она вот-вот передумает. По его лицу нельзя было понять, что он думает.

«Не сдавайся, не сдавайся. Что бы ни было, молчи».

Но некуда было деваться.

— Джек… — Ее голос дрогнул.

— Что?

Тилли прокашлялась.

— Спасибо, что отыскал Бетти.

Джек пристально посмотрел на нее. Затем повернул ручку, вышел и — хлоп — закрыл за собой дверь.

Глава 55

Кей лежала в объятиях Паркера. Ей не спалось, и она смотрела в потолок. Через четыре дня он улетит домой, в Нью-Йорк. Мысль о расставании причиняла ей боль. За короткий срок он стал… Господи, да практически частью ее. Три года она жила в полном одиночестве. И вдруг встретила человека, который наполнил ее существование смыслом. Все было бы просто идеально, если бы не одна загвоздка: он живет на другом континенте.

Ну почему в жизни все так сложно? Почему она не влюбилась в своего коллегу, когда жила и работала в Лос-Анджелесе? Или почему, когда она переехала сюда, ее внимание не привлек кто-нибудь из местных — скажем, котсуолдский фермер или милый непьющий сантехник?

Но нет, так было бы слишком просто. И ни один из них не был бы Паркером. Кей повернула голову и с улыбкой стала наблюдать, как он спокойно спит рядом с ней, совсем не храпит, только мерно дышит и…

— Черт, что это? — По спальне пронесся воющий звук, и Паркер, резко проснувшись, сел и прижал к груди руку.

Еще не хватало, чтобы у любви всей ее жизни случился инфаркт.

— Все в порядке. Извини, пожалуйста, это мой телефон.

Схватив с тумбочки мобильный, Кей поразилась собственной глупости, когда разрешила дочери поставить ей новый рингтон. Она просила что-нибудь нежное, Лу же выбрала звон металла, бой барабанов и вопль «Оооответь мнееее!» во всю силу легких.

— Кей?

— Кто это? — Кей нахмурилась, не узнав голос.

— Кей, золотце, это Мейси!

Мейси Вентура, одна из актрис, которая вместе с ней снималась в «Над радугой». Застонав, Кей упала на подушку. Мейси, побывавшая замужем пять раз, не удосужилась вспомнить о разнице во времени и звонит, чтобы попотчевать ее историями о своей непредсказуемой, головокружительной, как езда на «американских горках», богатой событиями личной жизни.

— Мейси, уже час ночи. Здесь все спят. — Кей погладила Паркера по руке.

Мейси, которая никогда не была обременена совестью, заорала:

— Да забудь ты об этом! Отгадай, что у меня в руке?

У Кей не было ни малейшего желания отгадывать. Она устало откинулась на подушку.

— Мейси, скажи мне так.

— Ну, детка, приготовься. У меня в руке нечто, что перевернет твою жизнь. Тебе это ужасно понравится. Вообще-то я бы сказала…

— Так говори, пока я не отключила связь, — потребовала Кей.

— Ладно. У меня в руке пленка с записью с камеры видеонаблюдения, на которой запечатлен тот момент, как ты переехала Ягненочка. Вернее, случайно сбила.

— Что?!

— На записи все четко и ясно как день. Ты медленно едешь по аллее, собака выскакивает из ниоткуда, ты тут же ударяешь по тормозам, но поздно, тебе некуда деваться.

— Я все это знаю. — Кей опять села. Ее сердце бешено стучало. — А откуда у тебя эта пленка? Когда все это случилось, камера была выключена, никакой записи не существовало.

— А вот тут ты ошибаешься, — торжествующе объявила Мейси. — Камера исправно работала. Шарлин видела, как все случилось, из окна своей спальни. И первое, что она сделала, — велела Антонио, парню из своей службы безопасности, уничтожить пленку.

Кей прикрыла глаза.

— И зачем ему это делать?

— Ха, ты не знаешь Шарлин! Она трахалась с ним, вот так! И пригрозила, что не будет, если он не уничтожит запись. Он забрал пленку, а ей сказал, что уничтожил.

— Шарлин спала с парнем из охраны? Но она же так негодовала и осуждала меня, когда считала, будто я кокетничаю с Дензилом! — Кей была возмущена до глубины души: надо же, какое лицемерие.

— Ну, в общем, она чувствовала себя брошенной, потому что Дензил перестал с ней спать. По ее твердому убеждению, это означало, что он оттягивается где-то на стороне. Как на самом деле и было, — добавила Мейси. — А сейчас он разводится с Шарлин и теперь может жениться на своей единственной и истинной любви. Шарлин уже съехала, и парню из охраны больше не надо волноваться за работу. Его, добропорядочного католика и прочее, замучила совесть. Поэтому он признался во всем новой возлюбленной Дензила, и она сразу поняла, что со всем этим надо делать: немедленно позвонить Кей Макенне и сообщить, что она полностью реабилитирована.

— Она пока еще не звонила. — Возмущение Кей только усилилось. — Когда все это случилось? Она знает, где меня искать? Ты можешь сделать так, чтобы она узнала мой номер телефона?

— Ой, детка, что-то у тебя с мозгами совсем стало плохо! Да есть у нее твой телефон, — жизнерадостно сообщила Мейси, — и она звонит тебе. Звонит прямо сейчас.