Травница (И я не осуждаю тебя, Парк-авеню 79) (СИ)

- Легко сказать - слова подобрать, - проворчала я, убирая хлеб в хлебницу.

Думали-думали - ничего не придумали. И решили не заморачиваться. Завтра ведь такой день, что не до личных обид.

Но, как я и думала, Андрей предупредил меня, что без кого-либо из них, Андрея или Вадима, я из дома не выйду. Я покивала и вздохнула. Вовремя додумалась с ужином.

А гитару я предложила спрятать в комнате Сергея и положить её потом где-нибудь на видном месте. Пусть гадает - от кого. Ночью это будет сделать легко, пока дежурим возле него. Если за ужином снотворного не получил, отвар всё равно выпьет... О последнем я, конечно, умолчала.

Перед тем как уйти из кухни, покормила Стаха, отчего он воспылал ко мне горячей благодарностью и решил помочь мне скоротать вечерок. Пересекая холл, мы кивнули Вадиму и торжественно вздёрнули хвост, приветствуя Регги. Они нам поулыбались.

Закрывая за собой дверь, я мельком оглянулась. Вадим ещё улыбался, но улыбка его была вялой и сонной. Снова вздохнув, я закрыла дверь.

Стах немедленно вскочил на кровать. Чуть я села, он сразу привалился ко мне и принялся приводить себя в порядок, не мешая думать.

А мыслей было много, и трудно же оказалось их упорядочить!.. Что именно в мокром саду (а ливень уже начался) надо делать, я до сих пор понятия не имела. Решилась положиться на судьбу. Будь что будет. Было предчувствие, что в нужный час буду знать всё... Поэтому снова вздохнула и взялась за вязание... Глаза слипались, и была секунда, когда мне показалось - я начала засыпать, причём не совсем сама, а потому что вокруг скользили травы: они поднимались с пола на кровать, вились вкруговую подушки, распускаясь в стороны прихотливым узором... Или мне так только снилось...

... А когда пришла в себя, оказалось, что проснулась. Сиротливо-жёлтая лампочка торшера опасливо ёжилась при каждом всполохе развесистых молний, почти пропадая в ослепительно-белом агрессивном свете. Стах оказался не робкого десятка: он только недовольно дёргал ушами и усами, когда дом подрагивал от непрестанного грохота грома.

А у двери лежал белый волк. Даже когда я отлепилась от подушки, он не встал. Только зелёные глаза сосредоточенно следили за мной.

- Я быстро, - пообещала я.

Натянула юбку из новых, но любимого фасона - длинную, свободную, с пуговицами впереди, потом любимую футболку, сунула ноги в босоножки. Постояла, прислушиваясь к себе, и разулась. Расчесала волосы, не заплела - так оставила. Глядя себе в глаза - в зеркало, подтвердила: да, мне нужна именно эта ночь.

Теперь не надо думать, что делать. Судя по всему, волк знает. Только почему он лежит и не встаёт? Рано? Ну нет. Время близко к двенадцати, а все необычные дела проделываются именно в полночь. Я переступила через зверя и открыла дверь. Секунду спустя волк стоял рядом, прижимаясь к бедру тёплым боком.

- Куда собралась?

Осунувшийся и усталый, Сергей сидел возле входной двери в холл, развернув кресло к моей комнате. Сторожил. И снова - поймал мой взгляд и не отпускает. Я замерла, даже дышать забыла. Опять попалась... Он может так сидеть бесконечно. Что ж...

Я вцепилась в шерсть волка и пошла к хозяину дома. Зверь не возражал.

- Мне нужно туда. В сад.

- Что-то оставила в малиннике?

- Ничего не оставляла. Мне нужно в сад. - Он давал мне шанс соврать, оправдаться, но врать-то я как раз не хотела. Ему.

- А толком объяснить?

- Не получится. Не поверишь.

- А ты попробуй. Объясни. Может, поверю. Так зачем тебе в сад?

- Не знаю.

Выждал, будет ли продолжение. Понял, что не переубедить, не приказать. Пожал плечами и словно приготовился к прогулке, разворачивая кресло к двери.

- Одну не пущу.

- Я не одна, - поспешила сказать я.

Волк спокойно стоял рядом - и хоть бы хны!.. Ах так, ну ладно. Если не хочешь помогать, но и не дёргаешься - значит, можно.

- Помнишь, я тебя спрашивала про талисман? Про белого волка? - Зверь даже не шелохнулся. Хотя я посмотрела на него многообещающе мрачно: всё расскажу!

- Помню.

- Он рядом со мной. Волк этот.

Скользнул глазами по обе стороны от меня и, не меняя бесстрастного выражения лица, спросил:

- С какой стороны?

Я заглянула в зелёные глаза зверя. Тот уставился на меня...

"Спокойно!" Это я себе - спокойно.

- Если ты ему не покажешься, я никуда не пойду, - сказала прямо в загадочно поглядывающие на меня небольшие зелёные глаза.

Тишина. Молчание тянулось, пока Сергей безразлично не спросил:

- Он отвечает тебе?

- Нет! - сердито буркнула я.

- Это хорошо.

- Почему?

- Если б ты сказала - отвечает...

Он замолк на полуслове, но я и так уже поняла: он бы решил, что я издеваюсь над ним. И рассердилась: я не виновата, что ты салата не съел! Вот возьму сейчас - и поглажу тебя ладонями со сборной плетёнкой из успокаивающих трав... И хмуро, на грани слёз, подумалось: мне бы кто валерьяночки предложил!

Сергей смотрел в пол, на мои босые ноги, смотрел слепо... Обиженный дурацкой ситуацией, а уж моим дурацким поведением наверняка оскорблённый... Почему? Почему зверя видят все, кроме того, кто в моём сне был его хозяином?!

Зверь под моей рукой шевельнулся и, помедлив, шагнул к креслу. Сбоку. Со вспыхнувшей надеждой я следила за его движением. Вот сейчас... Вот сейчас Сергей увидит и поверит... Сейчас... Ну пожалуйста!.. Но волк уже оказался в поле зрения Сергея, а тот так и не шелохнулся. Не видит всё-таки... Не знаю, почему так всё происходило, но зверь решил проблему странной слепоты хозяина дома по-своему.

Свисающая с конца подлокотника кисть Сергея приподнялась, нечаянно огладив протискивающуюся под нею волчью башку. Сергей сильно вздрогнул и сжался. Теперь зверь смирно стоял у кресла, голову положив на колени хозяину дома. Ладонь Сергея неуверенно поднялась и опустилась на волчью башку. Снова неуверенное движение.

- Это его увидел Альберт? - не поднимая глаз, спросил Сергей.

- Его.

- Ребята его видят?

- Только Андрей - со времени переезда в твой дом. Вадим видел реакцию Регги на следы волка. Поэтому знает, что волк есть, но не видит его. Ещё Стах его видит, - с облегчением сказала я.

Зверь осторожно вытащил голову из-под рук хозяина дома и отошёл к двери, исподлобья глядя на нас. Прислушиваясь, Сергей спросил:

- Он у двери?

- Да. Нам пора.

- Обещаешь, что потом придёшь ко мне? Даже не рассказывая, что делала в саду?

- Да.

Он, отвернувшись от меня, чтобы не видела, отъехал от входной двери - с отчаянно скривившимся ртом, отчего ещё сильней обозначились горькие складки по сторонам рта. Я шагнула мимо. "Даже целовать тебя не буду, потому что не прощаюсь".

- Я буду ждать.

Он вскинул голову - не поворачиваясь ко мне, в сторону, - с этими словами, будто услышал мою мысль о поцелуе. Но последнее, что я видела, закрывая дверь: разворот кресла, он снова опустил глаза на мои босые ноги - и его передёрнуло. От холода, который сам не ощущал, но который мне придётся испытать. Представил, как я, босая, сейчас пойду по мокрой земле...

И закрыла за собой дверь. Он не хотел пускать меня, боясь за меня... Я немного понимала эти чувства. Это как было у меня с Аней: я могла всю ночь гулять по городу, ничего не боясь, потому что знаю себя, но за младшую сестру всегда переживала, стоило ей лишь чуток задержаться вне дома к вечеру.

Крепко держась за холку белого зверя, я прыгнула со ступеней крыльца - и мы помчались вперёд, сначала за угол дома, к малиннику. Я примерно рассчитывала, что потом волк поведёт по границам поместья. Мы успели в просвет между тучами, и, пока бежали до угла, нас только слегка обдало дождём.

Волк сильными, но приноровленными к моему бегу скачками добрался до поворота. Бежать с ним мне было удобно...

Внезапно нас накрыл кромешный мрак - мрачная чёрная тень. Будто упал. Такой страшный, что я не могла разглядеть собственных ладоней, поднесённых к глазам. Лишь небо сверху, близко-близко к земле, обвисшее и серое от полыхающих вдалеке молний.