Звездные мечты

С трудом, еле волоча ноги, она стала подниматься по лестнице. Внизу появилась экономка.

— Вы уже ложитесь, миссис Пауэр?

Анджела без всякого выражения взглянула на нее.

— Да, я ложусь. Спокойной ночи.

— Я уже велела Кларе приготовить вам постель. Я так и думала, что вы ляжете пораньше.

«Правда? Ты наверняка слышала каждое слово в столовой, ведь так? Шпионка, шпионка и еще раз шпионка».

— Почему это вы решили, что я лягу пораньше, миссис Питерс? — спросила она.

— Ну, у вас был тяжелый день. Ведь у вас действительно был тяжелый день, вы рано встали. Ехали из самого Лос-Анджелеса! Я была уверена, что вы просто с ног валитесь.

— Да. Я действительно валюсь с ног.

— Тогда спокойной ночи. Желаю приятного сна.

Лампы в ее спальне были зажжены, шторы задернуты, окно чуть приоткрыто, чтобы впустить в комнату немного свежего ночного воздуха. Покрывало было снято, а атласное одеяло чуть откинуто. Комната выглядела уютной, теплой, удобной. «Какая насмешка!»

«О Боже, что же мне делать?! Знаю только одно — мне необходимо найти замену миссис Питерс».

В дверь постучали.

— Да? — уставшим голосом откликнулась она. Они никогда не оставят ее в покое.

— Это Клара, мадам. Может быть, вам что-нибудь нужно? Приготовить вам ванну?

— Нет. Спасибо.

— Спокойной ночи, мадам. Она заставила себя ответить:

— Спокойной ночи, Клара.

Анджела разделась и наполнила водой мраморную ванну в старомодной, отделанной белым кафелем ванной. Она опустилась в теплую пенистую воду, надеясь, что горячая ароматная вода хотя бы немного смоет усталость и тревогу. Но облегчения не наступило. Она медленно вытерлась и надела белую хлопчатобумажную ночную рубашку и халат.

Надо было позвонить матери и сказать ей, чтобы она забыла обо всех их планах. Мама, конечно, захочет, чтобы она все объяснила, но сегодня она просто не в состоянии это сделать. Когда-нибудь она ей все расскажет, но только не сегодня.

Когда Мари подошла к телефону, Анджела услышала беспокойство в ее голосе. «Бедная мама. Она расстроена гораздо больше, чем показывает».

— Мама… все, о чем мы с тобой говорили… забудь об этом, просто забудь и все.

— Анжела! В чем дело? Что случилось, почему ты передумала?

— Я не могу об этом говорить.

— Вы с Диком помирились? Причина в этом?

— Нет. Не помирились. Но я должна остаться. Когда я приехала, здесь был отец Дика.

— Ну и что?

— Он специально прилетел, чтобы поговорить со мной.

— Ну и что? Все равно мы должны осуществить наш план.

— Нет, мама. Он мне достаточно убедительно показал, что такое власть. А у него она есть. Я не могу получить развод. У него есть власть!

— Перестань, Анджелика, и объясни мне, что произошло.

— Мама, я не могу сейчас говорить об этом. Просто поверь мне. У него есть власть, и я не могу получить развод. Спокойной ночи, мама. Постарайся не волноваться. — Она повесила трубку.

Она не знала, правда ли то, что Лайем рассказал о матери и об отце. Но о Кики и Эдварде он действительно знал правду, даже если у него и не было никаких снимков. Анджела была уверена, что он вполне может сделать все то, что говорил. И он мог сделать так, что они напечатают все что угодно, независимо от того, правда это или нет.

Она взяла браслет, который лежал на кровати. Мелкие камушки в металле — ни одного более пли менее крупного бриллианта. Сколько камней, расположенных так, что производили впечатление чего-то настоящего. Совсем как ее брак.

На ее губах появилась горькая улыбка. Ни отец, ни сын не очень-то разорялись на браслетах.

«Ох, папа, папа! Нет, не буду думать об отце. По крайней мере, не сегодня. Болтается по улицам в поисках… нет, не надо! И он врал про маму! Она сильный человек, чтобы стать наркоманкой, и никогда бы не вступила в близкие отношения с каким-нибудь мерзавцем… доктором, лишь для того, чтобы… Он лжет! Я знаю это. Гнусный, мерзкий тип! И использует всех этих женщин как своих шпионок — эту скользкую миссис Питерс. Черт бы ее побрал! И еще эта Хелен О'Нил!»

Если бы Кики услышала о якобы существующей фотографии, на которой она с Эдвардом была изображена в компрометирующей позе, то она хохотала бы до упаду. Если бы Кики увидела этот браслет со сколками бриллиантов, то смеялась бы еще больше.

Анджела опять разрыдалась.

«Но я твердо знаю одно. Я больше никогда в жизни не буду спать с Диком Пауэром, даже если проживу сто лет и все эти годы мне нужно будет жить с ним. Клянусь!»

Она пошла в ванную комнату и взяла из флакона две таблетки валиума. Налив воду в стакан, она проглотила их. Немного подождала, размышляя, не принять ли еще одну таблетку.

Анджела легла на кровать и зарылась головой в подушку. Она подумала, как было бы хорошо заснуть и не проснуться, но тут она вспомнила о сыновьях. Это было бы ужасно для них. Она почувствовала, как погружается, проваливается куда-то.

Зазвонил телефон. Анджела протянула руку, нащупывая трубку:

— Да? Алло?

Небольшая пауза, затем послышался голос Кики.

— Анджела! Как ты там? Я в Югославии. Здесь просто прекрасно. Это будет великолепный фильм. Ты даже не представляешь, кого я здесь встретила, — представляешь, в центре Югославии?… Анджела, ты меня слушаешь?

— Да, но я не могу сейчас разговаривать.

— Почему? Ты не одна? В чем дело? У тебя какой-то странный голос.

— Нет, нет. Просто я очень хочу спать, я не в состоянии разговаривать.

Она повесила трубку и через несколько минут уже видела сон.

По телевизору все время показывали одну и ту же картинку, снова и снова: Дик сходит с американского самолета со своей красавицей женой, бывшей актрисой; вот губернатор приходит в банк. Кругом масса народа. Служба безопасности, полицейские, студенты. А затем кадр: американский губернатор лежит на тротуаре мертвый.

Анджела и Кики сидят наверху в доме в Бель-Эр, они без перерыва смотрят телевизор. Время от времени они смеются и переговариваются шепотом. Входит рыжеволосая девушка и спрашивает их:

— Почему вы все время смотрите телевизор? Это ужасно.

Они хохочут над ней и корчат гримасы. Кики говорит:

— Лайем Пауэр тоже смотрит. Там, внизу. Почему же ты не требуешь, чтобы он прекратил?

Рыжеволосая в шоке, она уходит.

— В этом черном платье она похожа на черную ворону, — произносит Кики. — Они все похожи на черных ворон.

— Мы что, тоже похожи на черных ворон?

— Не говори глупостей, — отвечает Кики. — Мы в своих черных платьях выглядим элегантно. Я внизу видела Ника. Он очень хорош в своем черном костюме.

Анджела нежно улыбается.

— А Дик? Дик тоже очень хорош. Лежит так спокойно. Правда ведь, он интересный мужчина? Тебе не кажется, что он прекрасно смотрится в этом черном ящике?

— У него очаровательная улыбка. И красивые глаза. Только они закрыты. Но ресницы очень хороши. Но в постели он не гигант. — Кики что-то шепчет на ухо Анджеле, и они обе покатываются со смеху.

В комнату входит Ник, и Анджела протягивает ему руку. Он целует ее. Она подмигивает Нику, но у того несколько смущенный вид.

— Пойдемте, — говорит человек в черном костюме. — Все. Пора идти. Поторапливайтесь и идите по очереди. Кто первый?

— Я первая, — говорит Анджела. — Разве не я первая, как ты думаешь, Кики?

— Ну конечно. Ты должна быть первой.

— А я — вторым, — говорит Шон, брат Дика.

— Разве не дети должны быть вторыми? Ведь он их отец, — возражает ему Анджела.

Вмешивается Кики:

— Я хочу быть второй и стоять рядом с тобой, Анджела.

— Хорошо, Кики, ты возьмешь детей и будешь идти вместе с ними, и вы все трое будете вторыми.

— Ну хорошо, тогда я буду третьим, — говорит Шон.

— Нет, ты будешь четвертым, третьей буду я, — с обидой говорит Бонита, мать Дика. — В конце концов, ты только его брат.

Наконец, все выстраиваются в процессию позади Анджелы и уже готовы двинуться. Процессия очень длинная и тянется по всему зданию и лестнице.