Суть дела

Поэтому, пока не передумала, я беру телефон и набираю номер, который запомнила со Дня благодарения. Охваченная страхом, но полная решимости, я, закрыв глаза, беру мамину руку и жду начала своих открытий.

ВЭЛЕРИ:

глава сорок вторая

Пока Чарли на уроке по фортепиано, она перебирает книги на полках в «Уэллсли буксмит», как вдруг слышит у себя в сумке гудение виброзвонка своего телефона. Сердце Вэлери подскакивает от слабой, нереальной надежды, что это может быть он. Удерживая под мышкой три романа, она лезет в сумку взглянуть, кто звонит. На экране высвечивается незнакомый местный номер, и хотя это может быть кто угодно, внутренний холодок подсказывает Вэлери — Тесса.

Инстинктивное ощущение опасности предостерегает от ответа, и все же она берет трубку и негромко здоровается.

Она слышит женский голос, тихо и нервно поприветствовавший в ответ, и теперь Вэлери уверена. Она делает судорожный глоток воздуха, ей не хватает кислорода, одна из ее книг падает на пол корешком вверх, загнув и распластав страницы. Стоящая рядом девочка-подросток поднимает ее и с улыбкой протягивает Вэлери.

Голос на другом конце спрашивает:

— Это Вэлери Андерсон?

— Да, — со страхом, виновато отвечает она. Ищет взглядом, куда бы присесть, и, ничего не найдя, садится по-турецки на вытертый до ниток ковер, собираясь с духом перед тем, что может последовать, и заслуженно ожидая самого худшего.

— Мы никогда не встречались... Меня зовут Тесса, — продолжает женщина. — Тесса Руссо. Я жена Ника Руссо.

Вэлери снова и снова повторяет слово «жена», крепко зажмурившись до цветных кругов перед глазами и сосредоточившись на дыхании.

— Я... я хотела спросить... не могли бы мы встретиться? — спрашивает женщина без угрозы и злости, а только с оттенком грусти, отчего Вэлери становится лишь хуже.

Она проглатывает вставший в горле комок и с огромной неохотой отвечает:

— Хорошо. Конечно. Когда?

— А нельзя ли сейчас? — спрашивает Тесса.

Вэлери колеблется, не сомневаясь, что к этой встрече ей следовало бы подготовиться, как она готовится к слушанию дел в суде, уделяя пристальное, тщательное внимание деталям. В то же время она понимает, что ожидание было бы мучительным — для них обеих, — поэтому просто отвечает «да».

— Спасибо, — произносит Тесса. И затем: — Где?

— Я в «Уэллсли буксмит»... Хотите, встретимся здесь? — предлагает она, жалея, что не одета понаряднее и толком не причесана, а потом прикидывает, что, может, это и к лучшему.

Вэлери слушает тишину, такую насыщенную, но, возможно, Тесса отключилась вообще либо отключила микрофон, однако голос возникает вновь:

— Хорошо. Да. Я сейчас буду.

И теперь она ждет. Ждет в передней части магазина, рядом с полками, на которых выставлены поздравительные открытки и упаковочная бумага, смотрит сквозь витрину на Сентрал-стрит, и множество обрывочных мыслей проносятся в ее голове. Она ждет пятнадцать, потом двадцать, потом тридцать минут, за это время в дверь входит не меньше дюжины женщин. Она уверена, что ни одна из них не может быть Тессой, до той секунды, когда входит эта женщина. Женщина, которая, совершенно очевидно, пришла сюда не за книгами.

Вэлери жадно ее разглядывает, запоминая, как она расстегивает длинное пальто из верблюжьей шерсти, под которым виден элегантный, однако скромный ансамбль из черных брюк, пуловера цвета слоновой кости и коротких сапожек без каблуков, из золотистой матовой кожи. Вэлери восхищается густыми, медового цвета волосами, которые падают ей на плечи мягкими волнами, чертами ее лица, живыми и выразительными в отличие от множества искусственных красавиц, населяющих Уэллсли. Если она и накрашена, решает Вэлери, то самую малость, хотя ее полные губы блестят персиковым блеском.

Женщина лихорадочно озирается, почему-то пропуская Вэлери при первом осмотре, хотя стоят они совсем рядом. Затем их взгляды встречаются. Сердце у Вэлери останавливается, и она прикидывает, не сбежать ли. Но вместо этого делает шаг вперед, выходя из укрытия в виде стенда поздравительных открыток.

— Тесса? — спрашивает Вэлери, и по спине ее пробегает холодок.

Женщина кивает, затем протягивает руку. Вэлери отвечает рукопожатием, с болью в сердце ощущая гладкую теплую кожу и улавливая дуновение цитрусового аромата.

Когда они опускают руки, Тесса с усилием произносит:

— Может, найдем, где можно посидеть?

Вэлери кивает, уже присмотрев место в дальнем конце детского отдела и заняв его своей дутой паркой и стопкой книг. Теперь она поворачивается и идет туда, а через несколько секунд обе женщины сидят друг против друга.

— Итак, — произносит Тесса, — здравствуйте.

— Здравствуйте, — эхом отзывается Вэлери, в горле у нее пересохло, ладони вспотели.

Тесса хочет заговорить, останавливается, потом начинает снова.

— Как Чарли? — спрашивает она с неподдельным участием, и Вэлери с надеждой думает, что она все не так поняла и Тесса здесь только для того, чтобы справиться о пациенте своего мужа.

Но когда Вэлери отвечает на вопрос о самочувствии Чарли и благодарит за участие, то видит, как нижняя губа Тессы красноречиво искривляется. И Вэлери понимает, что она все знает.

— Хорошо. Хорошо, — выдавливает Тесса, — рада это слышать.

Затем, когда Вэлери уже не может дольше выносить этого напряжения, Тесса делает глубокий вдох и говорит:

— Что ж. Послушайте. Думаю, мы обе знаем, зачем я здесь... Почему захотела с вами встретиться.

Вэлери кивает, горло с каждой секундой пересыхает все сильнее, щеки пылают.

— Я здесь, так как знаю, — прозаично произносит Тесса, и на мгновение Вэлери теряется.

— Знаете? — переспрашивает она, моментально жалея об этом вопросе. Она не имеет права вести себя уклончиво. Здесь она вообще не имеет никаких прав.

— Да. Знаю, — отвечает Тесса, ее глаза вспыхивают. — Я знаю все.

ТЕССА:

глава сорок третья

Нельзя отрицать, что она привлекательна, очень привлекательна, глаза у нее волнующего темно-синего цвета. Но ничего сексуального в ней нет. Маленькая, худая, почти без бедер и груди, она похожа на мальчика, а не на секс-бомбу. Лицо у нее бледное на фоне прямых как палки эбеново-черных волос, которые собраны в невыразительный низкий хвост. Короче, когда я произношу ее имя и вижу, как она кивает в ответ, то испытываю странное чувство облегчения, что это та женщина, это она. У меня вызывает облегчение ее слабое рукопожатие, тонкий голос и испуганно бегающие глаза, пока я смотрю прямо на нее.

— Может, найдем, где можно посидеть? — спрашиваю я, решая руководить этой встречей, держать инициативу в своих руках.

Она кивает, и пока иду за ней в глубину книжного магазина, я разговариваю с Ником: «Так вот кого ты выбрал? Эту женщину? Эту женщину, мимо которой я прошла бы на улице, даже не взглянув на нее? Эту женщину, на которую я не обратила бы внимания на званом ужине?»

И тем не менее. Он выбрал ее. Или, во всяком случае, позволил ей выбрать его. Он занимался сексом с этой особой, сидящей теперь напротив меня за столом, который она явно зарезервировала для нашей беседы.

Мы неловко здороваемся, и я заставляю себя спросить о ее сыне. Проходит несколько длительных секунд, и когда становится ясно, что она ждет моих слов, я, откашлявшись, говорю:

— Что ж. Послушайте. Думаю, мы обе знаем, зачем я здесь... Почему захотела с вами встретиться.

Я говорю ей это, хотя не до конца понимаю, что мне нужно — узнать ее, или подчеркнуть свои достоинства, или достигнуть какого-то компромисса. Но в любом случае я с облегчением иду к этому неизбежному моменту, готовая ко всему, что она может мне сказать, настраиваясь на худшее.

Она смотрит на меня и ждет.

— Я здесь... так как знаю, — говорю я ей, и это, похоже, отвечает на все вопросы. Я наклоняюсь через стол, глядя ей прямо в глаза, чтобы смысл моих слов безошибочно дошел до нее, не оставив никакой возможной лазейки.