Наследие Рипера (СИ)

— Я больше ни с кем не трахаюсь, — сказала я.

Зак заржал. Так сильно, что даже ослабил свою хватку и ладонью прижался к глазам, промокая выступившие слезы.

— Давай-ка попробуем еще раз, — после того, как приступ смеха прошел, произнес он. — С кем ты трахаешься? Ты принадлежишь мне, сука. Если не скажешь правду, начну ломать тебе пальцы.

Он потянулся вниз и схватил мою правую руку, зажав ее между своими руками, и стал отводить мой указательный палец от ладони.

Запаниковав, я пожалела, что в этой ситуации не могу мыслить здраво. Мозг отключился, зато включились старые добрые инстинкты самосохранения.

«Не спорь».

«Делай, как он скажет»

«Возможно, он проявит сострадание, если будешь хорошей девочкой…»

— У меня был секс с Ругером, — быстро сказала я.

Затем закрыла глаза, защищаясь от того, что могло произойти дальше. Хотя к такому и невозможно приготовиться. Вообще никак. Я ожидала, что он даст мне пощечину, но для меня стало большой неожиданностью, когда вместо этого он ударил меня под дых. Согнувшись пополам, я пыталась схватить ртом воздух. Мать его, это было больно.

Зак засмеялся.

— А ты оказалась офигенно доступной.

Поняв, что сглупила, я обхватила живот руками и стала молиться, чтобы он остановился на одном ударе. Но Зак никогда не делал того, чего мне от него хотелось. С ним невозможно было что-то планировать, невозможно было к чему-то подготовиться. Он был словно торнадо: секунду назад еще там, а в другую без предупреждений уже приносил зло сюда.

Смех Зака оборвался.

— Чертовски долго сюда добирался. Я устал и хочу есть, — заявил он. — Приготовь мне что-нибудь. А потом мы еще поболтаем о том, с кем ты спишь. И мы не упустим ни одной пикантной детали.

Я поплелась к холодильнику, пытаясь понять, что ему приготовить. Живот чертовски болел, хотя по ощущениям вроде все ребра были целы. Пока. Еды у меня было не очень много, но я могла сделать ему яичницу с тостами. Заку всегда нравилось есть завтрак на ужин.

— С твоей стороны было чертовски глупо вернуться в Кёр-д'Ален, — как бы между делом произнес Зак.

Он уселся за маленький столик между гостиной и кухней, наблюдая за мной и вычищая грязь из-под ногтей.

— Но ты же не можешь не раздвигать ноги, да? Я бы никогда не позволил ему завладеть тобой. Никогда. Разве я не ясно выразился?

Я ничего не ответила. Не имело значения, что бы я сказала, его это только бы раззадорило. Я отлично помнила это из прошлого. Заку всегда нравилось учить меня во время наказания, и если я не слушала, наказание становилось хуже, в разы хуже. Нужно было лишь затихнуть и пережить это. Рано или поздно он устанет, или ему станет скучно, и все это закончится.

По крайней мере, на какое-то время.

На самом деле, я никогда не была в полной мере свободна от него, хотя и думала, что смогу изменить свою жизнь.

«Глупая, глупая, глупая».

— Я говорил тебе о Ругере тысячу раз, но ты не слушала, — продолжил он. — И никогда не выкидывала этой мысли из головы, так ведь? Думаю, такие шлюхи, как ты, просто не могут себя контролировать... Тебя нужно учить, как собак. Или сучек. Хочешь, чтобы я стал тебя учить?

Я сделала глубокий вдох, затем выдохнула, плотно прикрыв глаза. Я знала, что будет дальше. Наш маленький танец уже давно был хорошо отрепетирован.

— Да, Зак, — прошептала я.

Было чувство, будто душа ушла куда-то очень глубоко, прячась от того, что надвигалось. Если я попытаюсь уйти как можно дальше от реальности, мне не будет так больно, когда он начнет бить меня по-настоящему.

— Я хочу, чтобы ты начал меня учить.

— Хорошая девочка, — пробормотал он, звук его голоса был почти человеческим.

Присев на корточки, я открыла ящик под духовкой, в поисках посуды, в которой можно было бы приготовить яйца. У меня была маленькая непригорающая сковородка, которой я обычно пользовалась. Еще была большая чугунная сковорода, которую я нашла тут, когда переехала.

Я никогда ей не пользовалась, чугун всегда казался мне странным и пугающим.

Хм.

Почему я должна была бояться сковородки? Потому что она отличалась от той, к которой я привыкла? Но изменять своим привычкам всегда сложно.

«И все же я могла бы это сделать. Я могла бы использовать эту сковородку».

Как во сне, я нагнулась и достала сковороду. Сложно ли это будет...? Сложнее, чем справиться с мужскими кулаками на своем теле? Сложнее, чем справиться со сломанными ребрами, синяками под глазами, плачем твоего ребенка в течение часа, потому что мамочка не может подняться по лестнице, чтобы взять его на руки?

Менять свое отношение к побоям — сложно.

«Но с этим можно покончить».

Сковородка была тяжелой. Действительно тяжелой. Но у меня были сильные руки. Я годами носила Ноа на руках — эта железная штука и в сравнение с ним не шла. Выпрямившись, я поставила сковороду на плиту, повернулась и зажгла камфорку.

— Полагаю, нам нужно кое-что прояснить, — сказал Зак.

Он вытянулся на своем стуле, смотря на меня, полностью довольный собой. Лишь секунда прошла с тех пор, как я обнаружила сковородку в шкафу, но все уже изменилось. Я почувствовала, как моя душа выбирается из своего укрытия.

— Ты засадила меня в тюрьму, — продолжил Зак. — Это было очень-очень плохое решение. Какое-то время я жил с этим. Позволял тебе наслаждаться свободой. А потом ты украла мои деньги, и это куда больше, чем может вынести человек. Если попытаешься сопротивляться, я тебя убью. На самом деле, я не только тебя убью, но еще и Ноа. Никогда не любил этого маленького говнюка.

На меня обрушился еще один удар. На этот раз кулак он не использовал. Ему и не нужно было его использовать.

Я посмотрела на медленно разогревающуюся сковороду.

— Возможно, я просто сделаю так, что он исчезнет, — пробормотал он. — Просто схвачу его мелкую задницу и брошу где-нибудь. И ты никогда его не найдешь. И все время будешь гадать, жив он или мертв. Возможно, если ты будешь и вправду хорошей девочкой, я расскажу тебе, где его тело, когда ему должно будет исполниться восемнадцать...

Я повернулась, чтобы взять из холодильника яйца, и посмотрела на Зака. Он смотрел на одну из своих рук, складывая ее снова и снова в кулак, поигрывая мышцами. Я выставила коробку с яйцами на стол. Затем потянулась за венчиком, чтобы взбить их — Зак любил яичницу-болтунью, когда желтки были хорошо перемешаны с белками для большего протеина. Я начала раскалывать яйца, белая скорлупа напоминала маленькие черепа.

Они так легко ломались.

Я бросила на Зака еще один взгляд. Он все еще рассматривал свои пальцы, сжимая и разжимая их.

Снова готовился бить меня.

— Думаю, я трахну тебя в жопу, — между тем продолжил он. — Заставлю тебя умолять об этом. Я скучал по этому, по тому, как ты умоляешь.

Все в груди сжалось, но я не позволила себе вдаваться в смысл его слов. Я сорвала полотенце и обмотала им горячую металлическую ручку сковородки. Затем сделала глубокий вдох и подумала о Ноа, о том, как будет выглядеть его маленькое лицо, когда Зак с ним закончит. Нет. Этого не произойдет.

«Ты сможешь», — сказала я себе, и я знала, что это правда. Я смогу.

Подняв сковородку, я сделала три шага по направлению к Заку и, замахнувшись еще выше, обрушила ее ему на голову со всей силы, на которую была способна.

Он этого так и не увидел.

Затем я ударила его второй раз, чтобы уже наверняка. А потом и третий.

Запах поджаренного мяса наполнил кухню.

Я улыбнулась.

Ругер

Почувствовав, как завибрировал телефон, у меня возникло очень серьезное желание проигнорировать звонок.

Было почти половина четвертого утра, а девочки приехали в Оружейную час назад. Я еще никогда не видел Мари настолько пьяной. На ней была маленькая белая фата и белая лента с надписью «Невеста», перекинутая через плечо, еще она, словно трофей, несла какую-то странную электронную вибрирующую штуку. Мэггс сказала, что это секс-игрушка, но разрази меня гром, если я знал, для чего точно она была предназначена.