По поводу прошлой ночи (ЛП)

— Миа. — Он аккуратно убрал мои волосы со спины и прижался губами к местечку между шеей и плечом. Затем прохрипел напротив моей кожи. — Миа. — Он не просто говорил мое имя. Он воспевал его. Он замурлыкал, и мое тело задрожало ему в ответ.

Это было настолько приятно, что мое сердце сжалось от того, как он произнес мое имя. Он вошел в меня, а я не была готова. Я застонала, мое тело начало дрожать. Я чувствовала его кривоватую улыбку напротив моей голой кожи и толкнулась назад, навстречу ему, заставляя его войти в меня полностью.

Он застонал, его тело стало жестким, и теперь была моя очередь улыбаться. Я тяжело дышала, сильнее всего нуждаясь, чтобы Куинн потерял контроль. По этому низкому рычанию я знала, что почти достигла этой цели.

Когда он отстранился от моей спины, схватил меня за бедра и попытался контролировать мои движения, я снова улыбнулась. Он был близок к краю.

— Куинн, милый, — я хрипло застонала. — Пожалуйста.

Он шлепнул рукой по моей попке настолько неожиданно, что я взвизгнула. Пробежался кончиками пальцев по моей горячей, пульсирующей коже.

— Скажи мне, чего ты хочешь, малышка.

Ладненько. Вот в чем дело. Я любила грязные разговорчики... пока Куинн вел их. И в чем моя проблема? Куинн любил грязные разговорчики, и он хотел бы услышать, как я говорю слова, от которых бы монахиня упала в обморок.

Мое раздражение росло.

— Куинн, — я предупредила его.

Его рука опустилась на другую сторону попки. Сильно. Я ахнула, страстно желая мягких прикосновений его пальцев, которые, как я знала, последуют за этим.

Он зарычал.

— Бл*дь, я люблю твою задницу. — Потянувшись, он взял мою грудь в свои руки и аккуратно сжал ее. — Я люблю твои большие сиськи, — он пробормотал, слегка щипая мои соски. — Я люблю то, насколько чувствительны твои соски. — Он толкнулся в меня, и я захныкала. Куинн заговорил сквозь стиснутые зубы: — Я люблю твою тугую, влажную киску. — Он толкнулся в меня еще раз, и я низко и протяжно застонала. Он спросил: — Для кого твоя киска такая влажная, детка? — Я прикусила губу, борясь с тем, чтобы не застонать и сжалась вокруг его толстого члена.

Он почувствовал это.

— О, да, Миа. Ты же знаешь, что мне это нравится. — Его голос был мягким, когда он спросил: — Эта сладкая киска для меня, Миа? Тебе нравится мой член, малышка? Тебе нравится, когда я делаю это? — И он толкнулся в меня по самые яйца.

Мои глаза закатились, а рот открылся в тихом стоне.

— О, мой Бог.

— Не Бог, — он проговорил, забавляясь. — Нет, детка. Всего лишь я. — Он толкнулся в меня. — Назови мое имя, Миа.

Я уже перешла через черту застенчивости.

— Куинн, — я тяжело дышала.

Его голос был обманчиво мягок, когда он заявил:

— Люблю, когда ты произносишь мое имя.

И тогда я поняла, что не могла перестать произносить его имя. Я стонала снова и снова, пока он с неистовой силой входил в меня. Мой клитор молил о внимании, и как только я почувствовала, что сойду с ума, он дал мне то, в чем я нуждалась. Пальцы Куинна медленно стимулировали его круговыми движениями, и не прошло и десяти секунд, прежде чем мое тело взорвалось фейерверками. Я откинула голову назад и застонала от блаженного освобождения.

Куинн зарычал, толкаясь в меня жестко и быстро, продлевая мой оргазм, и вскоре его тело стало жестким, и он замер, наполняя горячей спермой презерватив, присоединяясь ко мне в экстазе.

***

Куинн

Смотреть, как она кончает, было самым красивым зрелищем, которое я когда-либо видел.

Мой желудок сделал сальто.

Я быстро понял, что не хотел, чтобы другой мужчина видел это.

Никогда.

Я хотел все это для себя и навсегда. Я неожиданно осознал, чего хотел, и мне не было страшно. Ни капли. Это ощущалось хорошо. Это ощущалось правильным.

Я собирался просить Мию выйти за меня замуж.

***

Миа

Тяжело дыша, мы оба рухнули на свои стороны кровати лицом друг к другу. Мои глаза широко раскрыты, а адреналин лился по моим венам. Я потянулась и дрожащими пальцами провела по его подбородку. Он поймал мою руку и поцеловал ее, прежде чем прижать ее к своей груди, я ощущала костяшками пальцев его учащенное сердцебиение.

Мы смотрели друг на друга долгое время, никто из нас не осмеливался произнести даже слово. Потому что разговор был лишь разговором. А у нас было нечто большее, чем слова.

У нас была любовь.

— Миа, — прошептал Куинн длительное время спустя, звуча полусонным.

В полудреме я невнятно произнесла:

— Да?

Он сделал глубокий вдох, а затем медленно на выдохе заговорил:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Мое сердце замерло. Мозг выбрал именно этот момент, чтобы отключиться.

Затем я поняла, что мне не нужен был мой мозг. Я слушала ту часть себя, которая шла из моего сердца.

Я мягко улыбнулась в темноте.

— Конечно, милый.

Его рука нашла мою, и он ее нежно сжал.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — я ответила. — Навечно и навсегда, детка.

И я говорила правду.

47 глава

Гарри

Моя сестра была обручена. Она собиралась выйти замуж.

Это должно было стать по-идиотски счастливым событием для меня и моей семьи, но все же каким-то образом я изолировал себя, утопая в проклятом месте, в которое сам же себя и загнал. Я любил свою сестру. Она была одной из двух людей, которым я больше всего в мире доверял. Вторым был тот, за кого она выходила замуж.

Как это произошло? Как я позволил этому так далеко зайти?

Но что пугало меня больше всего, так это то, что с каждым днем, который проходил, я мог притворяться, что мне не нужны были Миа и Куинн в моей жизни. Что было хуже? Я начинал верить в эту чушь. Но правда заключалась в том, что я ревновал. По ряду причин.

Куинн был моим другом, первым настоящим другом за долгие годы. Он был единственным человеком, с которым я мог поговорить, о чем угодно, и он бы не осудил меня. Он был моим другом. Часть меня чувствовала себя так, будто Миа украла его у меня.

Также Миа была моей сестрой. И был кодекс, а Куинн нарушил его. Я понимал, что то, что произошло между ними, было делом рук Мии, но все же... Я даже не мог больше говорить с Куинном о сексе, потому что теперь все его истории будут включать мою сестру, а представлять свою сестру, занимающуюся сексом... фу.

Нет. Просто... нет.

Во-вторых, я завидовал тому, что у них было. Уход с эскорта для Куинна всегда был не вариантом. Но мысли о том, чтобы потерять Мию было достаточно, чтобы напугать его до смерти и побудить найти нормальную работу, и он это с радостью и сделал. Он, не задумываясь, изменил свою жизнь ради нее. И когда-то, давным-давно, у меня тоже было нечто подобное.

Я гадал, почему Куинн так просто получил свое «долго и счастливо», в то время как женщина, которую я любил, с легкостью бросила меня. Конечно, я был эскортом, которому платили за проведенное время, но мы влюбились. И это было взаимно. Я знал, что между нами было, время не стерло моих воспоминаний. Да, это нетрадиционно, но это сработало в случае Мии и Куинна. Я бы изменился для нее, воспользовавшись возможностью, но она не дала мне ни единого шанса. Она отменила свое заказанное время со мной и отшила меня, ни разу не оглянувшись.

Ладно. Я придумывал оправдания. Почему бы не называть вещи своими именами?

Я был обижен.

Вот и все.

Мысль о любви вызывала во мне тошноту. А моя сестра не заслуживала этого.

Я прошел по коридору, остановился перед дверью квартиры и легонько постучал. Я услышал тихий разговор, который доносился изнутри, и в моем желудке завязался узел. Никакое число извинений не могли бы оправдать мне то, как я поступил со своей сестрой. Я стал тем агрессором, от которых так ее защищал все эти годы. Чувство стыда заполнило меня.