Проси, что хочешь: сейчас и всегда (ЛП)

- Лус, его зовут Флин. И он не китаец, он немец.

Девочка смотрит на него. Потом на Эрика, который за это время встал и подошел к племяннику, затем на меня и, наконец, и невинным видом настаивает:

- Но у него же глаза, как у китайца. Разве ты не видишь, тетя?

О, боже! Мне хочется провалиться под землю на этом самом месте.

Такая неловкая ситуация. Наконец, Эрик наклоняется, смотрит моей племяннице прямо в глаза и говорит ей:

- Солнышко, Флин родился в Германии, и он немец. Его отец кореец, а мама немка, как я, и…

- А если он немец, то почему он не такой же светлый, как ты? – не сдается эта чертовка.

- Лус, тебе только что объяснили, - вмешиваюсь я. – Его отец был корейцем.

- А корейцы это китайцы?

- Нет, Лус, - отвечаю я, выразительно глядя на нее, чтобы она заткнулась.

Но нет. Она упорная.

- А почему тогда у него такие глаза?

Я готова ее убить. Я ее точно убью! И тут в гостиную заходят нарядно одетые сестра с отцом. Какие же они красивые!

Отец, поняв по моему взгляду, призывающему его на помощь, что здесь что-то происходит, и в этом замешана Лус, подходит, обнимает ее и уводит к окну, что бы что-то ей показать.

Я облегченно вздыхаю, смотрю на Флина, и тот шипит по-немецки:

- Мне не нравится эта девочка.

Мы с Эриком переглядываемся. Я делаю страшное лицо, а он мне заговорщицки подмигивает. Через десять минут мы все вместе на «мицубиси» Эрика отправляемся к Соне.

Подъехав, мы видим, что дом уже ярко освещен, и перед ним припарковано несколько машин. Отец, удивленный масштабом жилища, глядит на меня и шепчет:

- Как у немцев все хорошо организовано!

Это вызывает у меня улыбку, но она мгновенно исчезает, когда я вижу лицо Флина. Он чувствует себя неуютно.

Как только мы заходим, нас тут же приветствуют Соня и Марта, они очень доброжелательно общаются с моими родственниками, и обе делают мне комплименты о том, как прекрасно я выгляжу в этом платье. Флин уходит, и я замечаю, что моя племянница следует за ним. Она не намерена ему уступать. И спустя каких-то десять минут я уже радостно улыбаюсь, чувствуя себя самой счастливой женщиной на Земле, окруженной самыми главными в своей жизни людьми, которые больше всего на свете меня любят. Я ликую.

Я узнаю мужчину, который стоит рядом с Соней. Это же Тревор! Он некрасив. Он даже не выглядит привлекательным. Но за пять минут, проведенных рядом с ним, я успеваю ощутить его магнетизм. Это замечает даже моя сестра, которая не зная немецкого, улыбается ему, как идиотка. Эрик же, напротив, внимательно за ним наблюдает. Он разглядывает его и делает свои выводы. Ему не нравится то, что у его матери появился новый жених, но он уважает ее решение.

Фрида общается с моей сестрой. Они вспоминают, как виделись на гонках. Женщины нашли общую для них тему и теперь разговаривают о детях. Я какое-то время к ним прислушиваюсь, а когда Ракель отходит, Фрида говорит мне на ушко:

- Скоро в «Натхе» устраивают частную вечеринку.

- Вау, как интересно!

- Очень…, очень интересно, - забавляясь, усмехается Фрида.

Я улыбаюсь, чувствуя, как кровь бьет мне в голову. Секс!

А еще через десять минут мы стоим и шушукаемся с сестрой. Она неустанно обсуждает то, на что падает ее взгляд, и многие ее замечания попадают в точку. Соня рада, что организовала для меня этот праздник, и в какой-то момент она отводит меня в уголок гостиной.

- Дочка, какая это радость иметь возможность отпраздновать твой день рождения в этом доме вместе с твоей семьей.

- Спасибо, Соня. Благодарю, что ты приняла нас всех у себя в гостях.

Женщина улыбается и, указывая на маленького Флина, шепчет:

- Тебе понравился его подарок?

Я трогаю шею и показываю подвеску.

- Она великолепна.

Соня, улыбнувшись, тихо говорит:

- Хочу, чтобы ты знала, что, когда на днях мой внук позвонил мне и попросил отвезти его в торговый центр, чтобы помочь ему выбрать тебе подарок на день рождения, я не могла в это поверить. Я подпрыгнула от радости! Я была очень тронута, что он позвонил мне и попросил о помощи. Он сделал это первый раз в жизни. По дороге Флин разговаривал со мной так, как никогда раньше. Он даже спросил меня о своей матери и узнал, хочу ли я, чтобы он звал меня бабушкой.

Женщина так разволновалась, что, мотая головой, пытается сдержать слезы, а потом продолжает:

- Он также рассказал мне, что счастлив, потому что ты живешь с ними.

- Серьезно?

- Да, солнышко. Я чуть со стула не упала.

Мы обе смеемся, и Соня с чувством замечает:

- Я сразу при первом же знакомстве тебе сказала: «Ты – лучшее, что могло случиться с Эриком».

- А ваш сын – лучшее, что могло случиться со мной, - настаиваю я.

Соня качает головой. Она соглашается и шепчет:

- Моему сыну с его властностью и упрямством очень повезло, что он встретил тебя. И Флину тоже. Ты отлично им подходишь.

Она улыбается и продолжает:

- Кстати, Юрген мне сказал, что ты отличная гонщица. Я хочу как-нибудь прийти посмотреть на тебя. Когда у тебя следующая гонка?

Я пожимаю плечами. В настоящий момент никогда. Я не хочу, чтобы Эрик обо всем узнал.

- Я тебе сообщу, когда будет известно. И спасибо за мотоцикл. Он великолепен!

Мы вместе смеемся.

- Несмотря на то, что Эрик будет ругать меня, когда узнает, что я его тебе отдала, я рада, что он тебе подошел. Уверена, что Ханна улыбается с небес, видя, что ее любимый «сузуки» снова на ходу, и ты держишь его в своем доме и хорошо о нем заботишься.

«В своем доме». Как же хорошо звучат эти слова. Я больше не спорю на эту тему с Эриком. После нашей последней ссоры он никогда больше не называл дом только своим, и вот теперь Соня тоже говорит, что он наш. Я трепетно целую ее.

- Знаешь, если твой сын вышвырнет меня из дома, когда обо всем догадается, мне нужен будет угол.

- Спасибо. Приятно знать, что ты обратишься ко мне.

Мы смеемся, и к нам подходит Эрик.

- Что это замышляют две самые главные в моей жизни женщины?

Соня целует его в щеку, и, удаляясь, весело шутит:

- Неприятности для тебя, дорогой.

Эрик растерянно глядит ей вслед, а потом, впиваясь в меня своими потрясающими глазищами, хватает за плечи. А я ангельским голосом ему отвечаю:

- Не понимаю, о чем это она.

И чтобы сменить тему, шепчу:

- Фрида мне рассказала, что в «Натхе» устраивают еще одну частную вечеринку.

Мой любимый улыбается и склонившись над моими губами шепчет:

- Да, детка.

Мы направляемся за стол, и Эрик галантно отодвигает для меня стул, а когда я сажусь, целует в обнаженное плечо. Мы оба улыбаемся, он садится прямо напротив меня между моим отцом и Флином.

Вдруг сидящая рядом со мной Ракель шепчет:

- Булочка, я могу задать тебе один вопрос?

- И даже два, - отвечаю я.

Сестра, украдкой поглядев налево, наклоняется ко мне и тихо говорит:

- Я запуталась во всех этих вилках, ножах и ложках. Для чего они все? Первыми используют те, что лежат снаружи или внутри, рядом с тарелкой?

Я ее прекрасно понимаю. Я выучила протокол, когда на работе приходилось посещать деловые ужины. В нашем доме, как и в большинстве домов по всей земле, мы для всех блюд пользовались одной ложкой и одной вилкой. Я с улыбкой отвечаю:

- Снаружи.

Она тут же быстро пересказывает это отцу, и он с облегчением кивает в ответ. Как это мило! Я с улыбкой слушаю, как сестра возобновляет свои атаки:

- А хлеб? Который из них мой?

Посмотрев на тарелочки перед нами, я отвечаю:

- Тот, что слева.

Ракель опять улыбается. Эрик догадывается о том, что у нас тут происходит, и я кошусь в сторону. Его смех пробирает меня до глубины души, потому что знаю, что он чувствует мое настроение сердцем.

Поздним вечером после великолепного праздника, на котором мне спели “Happy Birthday to You” и подарили множество прекрасных подарков, мы все усталые, но довольные возвращаемся домой. Соня отлично организует вечеринки, и сегодня она это еще раз доказала.