Нарциссы (СИ)

- Звучит заманчиво, мой герой.

- Мы с тобой прямо как влюбленная парочка, которая строит планы на будущее, - отметил Саша. В его голосе Юле померещилось сожаление. Она сказала:

- Возможно, если бы мы встретились раньше, так и было бы.

- Возможно, - сказал Саша.

Они смотрели, как лунный свет разливается по глади пруда, призрачный и холодный. Водоем словно обратился в маленькое зеркало, желающее вобрать в себя всю необъятную мощь и глубину небесной выси. Но маленький пруд не может отразить все небо, как время не может повернуться вспять.

Они держались за руки и думали о том, что могло бы быть, но уже не будет. Никогда. Время не замедлит своего бега, время не сделает их вновь молодыми и наивными. Время не пошлет им второй шанс, не подарит им другую жизнь, в которой они встретились бы совсем юными и смогли бы полюбить друг друга. Они с Сашей были маленьким водоемом, а время было огромным небом, холодным космосом. И все, что они могли, это держаться за руки и прижиматься друг к другу, чтобы не замерзнуть. Держаться друг за друга, чтобы не утонуть в этом космосе.

*

Марина уже целый час ворочалась в кровати. Это была самая мягкая и самая удобная кровать, в которой ей только доводилось лежать, но почему-то сон не шел. Тревожные мысли заползали в голову одна за другой, и Марина ничего не могла с собой поделать. Впечатления прошедшего дня были столь сильными, что разрывали ее сознание.

Они проделали уже половину пути, и мир был мертв, совершенно мертв, в этом не было сомнений. Впереди их ждал такой же мертвый Петербург, где они будут проживать день за днем в надежде встретить еще кого-нибудь из выживших. А что если все напрасно? Что если никого они не встретят?

Что если мир умер навсегда?

И тогда она больше никогда не увидит своих маму и папу, своего милого братишку. Даже своих одноклассников никогда больше не увидит!

От этой мысли Марине становилось так холодно и страшно, что хотелось накрыться одеялом с головой и отключить все мысли.

Она давно уже так сильно не боялась. Общество Саши и Юли всегда внушало ей какое-то спокойствие. Она всегда думала, что положение, в котором они все оказались, - это нечто временное. Это не навсегда, и это обязательно пройдет. Когда-нибудь.

Когда?

Марина отвыкла спать одна в комнате. Она начинала понимать Сашу и Юлю, которые легли спать вместе. Она могла бы пойти сейчас к ним, но боялась, что это будет выглядеть слишком глупо. В конце концов, они ей не родители, чтобы она от страха забиралась к ним под одеяло. Да и не в том она уже возрасте!

Вот только про возраст и приличия забываешь, когда на душе становится так тошно.

И помучившись еще немного, Марина все-таки выбралась из постели. Она решила, что сходит на кухню попить воды, и если есть хоть маленькая надежда, что Саша и Юля не спят, она заглянет к ним в гости.

В коридоре было сумрачно и тихо, ровный лунный свет расстилался по стенам и потолку. Из зала не доносилось ни звука, свет тоже не горел.

Марина огорченно вздохнула и какое-то время постояла под дверью. Нет, похоже, они все-таки спят. А что если эти двое сегодня уединились, чтобы…

- Бред, - выдохнула Марина, смутившись от собственных мыслей.

«Вряд ли эти двое могли бы… Хотя. Иногда они ведут себя довольно странно, и это выглядит двусмысленно. Во всяком случае, Саша точно не против. В конце концов, почему бы и нет? Они оба взрослые люди, естественно, что у них может возникнуть такое желание…».

Марина смутилась еще больше. Она еще никогда не встречалась с парнями и мало что понимала во «взрослых» делах. И думать об этом ей совсем не хотелось.

В этот момент от неприличных мыслей Марину отвлек свет, льющийся из-под двери дальней комнаты. Неужели Владимир Николаевич не спит?

Уцепившись за эту надежду, Марина пошла дальше по коридору. Постояв несколько секунд перед его дверью, Марина тихонько постучала.

- Заходите, я не сплю, - раздался голос из-за двери.

Марина вошла в комнату. Владимир Николаевич сидел за маленьким, застеленным вязаными салфетками столиком, и читал какую-то книгу. Рядом на столе стояла чашка с дымящимся чаем.

- Марина! – обрадовался Владимир Николаевич и закрыл книгу. И тут же тревога отразилась в его глазах: - Что-нибудь случилось?

- Нет, нет! – Марина замотала головой. – Просто я никак не могла уснуть, вышла попить воды и увидела свет из Вашей комнаты…

- Да… - он вздохнул. – Я тоже никак не могу заснуть. В голове столько мыслей бесполезных, - и он покачал головой, словно желая таким образом от мыслей избавиться. – Вот решил спугнуть их и почитать книгу. Чаю хочешь? Присоединяйся!

Обрадованная таким поворотом Марина сходила на кухню за чаем, вернулась к Владимиру Николаевичу и села на краешек его огромной кровати.

- Замерзнешь, - предупредил Владимир Николаевич. – Забирайся под одеяло.

- А можно?

- Конечно!

Марину не нужно было долго уговаривать. Чашка горячего чая под теплым одеялом в компании Владимира Николаевича – о большем и мечтать нельзя в такой холодный грустный вечер.

- Вы очень похожи на моего дедушку, - сказала Марина, прихлебывая обжигающий чай.

- Правда? И чем же?

- Вы тоже очень добрый. И мудрый. Если бы мой дедушка был жив, он был бы такой же, как Вы. С дедушкой мне никогда не было скучно. Он всегда говорил правильные вещи, которые меня успокаивали. Всякий раз, когда я говорила с ним, все в моей жизни вставало на свои места.

- Вот как… - Владимир Николаевич рассматривал узоры на вязаной салфетке. Его плечи опустились, а во взгляде была тяжесть. Марина испугалась, что сказала что-нибудь не то. – Я вовсе не такой уж добрый и мудрый, как тебе кажется, моя дорогая. Мне хотелось бы быть таким. Таким, как твой дедушка. Но не получается.

- Ну что Вы! – воскликнула Марина, уже готовая горячо доказывать его неправоту.

Но Владимир Николаевич только покачал головой и улыбнулся одними губами.

- На самом деле я слабый и эгоистичный человек, Марина. Мне хотелось бы не думать об этом, я уже привык не думать об этом. Но теперь, когда мира не стало, думать мне больше не о чем. Уже которую ночь я не могу уснуть до рассвета.

Марина молчала. Она понятия не имела, что сказать на это, что возразить, чтобы это не выглядело глупо. От ее чашки медленно поднимался пар.

- Не стоит мне этого говорить… - он снова покачал головой. – Ни к чему тебе слушать нытье глупого старика.

- Нет! – Марина вновь горячо запротестовала. – Когда выкладываешь все, что накопилось на сердце, становится легче! Не зря же все-таки я здесь. Не зря мы встретились в мертвом мире. Нам есть с кем поделиться своими мыслями и переживаниями, и это хорошо.

Он кивнул.

- Да, наверное, ты права. Как видишь, я не такой уж сильный и мудрый человек, раз сижу и распускаю здесь сопли, - он попытался усмехнуться. Получилось не очень убедительно. – В последнее время я все чаще оглядываюсь на прожитую жизнь. Это началось еще задолго до того, как мир умер, а теперь мои мысленные вылазки в прошлое стали еще более частыми и болезненными.

- Вы… думаете о своем сыне? – спросила Марина почти шепотом.

- Да, и о нем тоже. Но чаще всего я думаю о своих собственных ошибках. Первое время после его смерти я настолько погрузился в собственную боль и самобичевание, что мне стало наплевать на все. Я думаю о том, что жена ушла от меня не столько из-за смерти сына, сколько из-за того, как я повел себя после его смерти. Она тоже нуждалась в поддержке, возможно, еще больше чем я. Но я вел себя так, словно это только моя боль, я носился с этой болью как с писаной торбой. В какой-то мере я даже гордился ей. Это был хороший повод избегать проблем, уходить от них. Мой сын умер, и я замкнулся в своем мире. Я никого не хотел видеть. Я жил так, словно кроме меня в этом мире больше никого не существует. А все, что существует – недостойно меня, потому что оно не пережило такой боли, оно не понимает меня. В итоге так все и случилось. Я действительно остался один во всем мире. Только я и моя боль. Поэтому я так удивился, когда увидел вас. Я думал, что происходящее – это только мое наказание. А теперь я уже вообще не понимаю, что происходит.