Нарушая условности (СИ)

Только тогда я решил снова посмотреть на девушку. Она была бледна, в глазах не просто удивление, а что-то более похожее на шок. Она смотрела на меня словно на инопланетянина.

- В следующий раз будьте внимательнее, - сказал ей, отмечая, что в зелёных глазах промелькнула боль.

Думал, что девушка скажет хоть что-то, но она просто смотрела на меня своими влажными глазами, и я испытал странное чувство. Интерес. Любопытство. Мне хотелось снова услышать её необычный голос, но я молча кивнул и вернулся за свой столик.

К тому моменту мне уже принесли заказ, и я принялся за салат, не переставая думать о девушке, сидящей позади. Может, с ней случилась беда? Или она просто хотела получить небольшую дозу адреналина, играя свою роль. Даже это бы меня не удивило. Но я не понимал одного. Какого черта меня это вообще волнует?

Твёрдо решив забыть об этом эпизоде, я стал думать о том, как пройдет сегодняшний вечер с женой. Соня останется у нас, так что придётся играть роль идеальных родителей.

- Спасибо…

Я резко поднял голову и увидел спину девушки, удаляющуюся в сторону двери. Она шла быстрым шагом, обхватив себя руками, словно стараясь согреться, и на мгновение во мне поднялась жалость. Появилось безумное желание догнать незнакомку и удостовериться, что с ней все будет в порядке. На ее месте могла быть моя дочь… Но я тут же одернул себя. Это меня не касается.

Но даже сейчас, когда силуэт девушки скрылся за окном, перед моим внутренним взором стояли зелёные глаза.

Глава 5

ЛЕСЯ

Я проснулась в отличном настроении. Сегодня суббота, наконец-то выходные. Еще раз поблагодарив студенческих богов за то, что у нас в этом семестре пятидневка, встала с кровати и пошла умываться. По квартире уже витал аромат какой-то выпечки. Еще раз глубоко вдохнула.

- Ба, - крикнула я в сторону кухни, - ты там булочки готовишь?

- Что ты орешь как оборванка, иди давай завтракать, - послышался злобный ответ бабули.

Впрочем, я никогда не обращала внимание на ее ворчание. Я хихикнула и забежала в ванну.

- Все, больше не могу, - сказала через некоторое время, отодвигая от себя пустую чашку, где еще недавно был чай.

- Съешь еще булочку, а то тощая, смотреть страшно. Мне Нинка из шестнадцатой квартиры постоянно намекает, что мы не кормим тебя.

- Три съеденные мною булки с ней не согласны, - лениво ответила я и посмотрела на дедушку, приподняв бровь.

- Дедуль, чего сидишь? Давай, иди одевайся, нам скоро выходить.

- Я подумал, что не надо никуда идти. Ну их, этих врачей. Больно они понимают. Я вот, когда служил…

Бабушка не дала ему договорить, шлепнула кухонным полотенцем по его здоровой руке.

- Давай-давай, Генка, кости свои хоть разомни. И не смотри так. Кому говорят, иди одевайся.

Дедушка посмотрел на нас тяжелым взглядом, надеясь, что передумаем. Но мы были неприступны, как Ленинград во время ВОВ. Дед тяжело вздохнул и встал из-за стола.

- Квочки.

Фыркнув, он ушел в комнату. А я стала собирать посуду со стола. И боковым зрением увидела как бабушка быстро поднялась со стула.

- Он же сейчас все вещи в шкафу перероет.

С этими словами она бросилась за дедушкой в комнату. Я засмеялась и покачала головой. Глядя на них, начинаешь верить, что вечная любовь существует. И неважно, сколько лет люди были вместе. Бабушка и дедушка многое пережили в жизни, они проходили через тяжелые моменты и многое теряли, но не чувства. Их любовь стоит выше всех потерь и трудностей.

До больницы мы добрались быстро, маршрутки в это время были практически пустыми. Дедушка всю дорогу хмурился и ворчал, но, думаю, это была вина общественного транспорта. Он не привык к нему. Тридцать лет на казенной машине наложили свой отпечаток. На моем лице постоянно расцветала улыбка, стоило мне посмотреть на лицо деда. Подшучивая над ним, я взяла талончик и мы сели ждать свою очередь. Перед нами было семь человек, не так уж и много.

Чтобы хоть как-то себя и Геннадия Петровича развлечь, я начала рассказывать об учебе в университете. На эту тему я всегда люблю поговорить. Мне нравится учиться. Учеба всегда давалась мне легко. Не скажу, что потрясающе разбираюсь в физике или геометрии, но я знаю азы, и этого мне вполне хватает. И то, что я поступила на бюджет в один из самых престижных ВУЗов страны доказывает мне самой, что чего-то стою в этой жизни, что у меня есть свое место, и я смогу стать кем-то больше, чем девочкой-промоутером.

Еще пять лет назад я хотела связать свою жизнь с танцами. Я жила, буквально дышала ими. Но планы поменялись. Я переехала к бабушке с дедушкой. Они тянули меня как могли, но платить за занятия становилось все труднее и труднее. И вот уже четыре года и семь месяцев я не появлялась в зале. Хотя бабушка с дедушкой пытались отговорить меня. Ругались и кричали, я просто не могла брать деньги из семьи.

Сейчас, думая о том, что я упустила возможность, мне не так больно. Мне нравится то, чем я занимаюсь, на кого учусь. Но нравится - не значит, что я люблю это, что готова провести всю жизнь в душном офисе.

Наша очередь как раз подошла, и мы зашли в кабинет. Посыпались стандартные вопросы: страховка, полис, на что жалуетесь.

Доктор, мужчина средних лет с посеребренными волосами, молча рассматривал рану и неодобрительно качал головой. Мне стало стыдно перед ним. Наверное, в его практике не первый такой случай, когда люди занимаются самолечением. Даже зная, что мы выйдем за дверь, и он нас забудет, мне все равно в данный момент очень стыдно.

Когда Владимир Сергеевич закончил осмотр, дедушка сел рядом со мной на стул. А доктор молчал. Смотрел на нас тяжелым взглядом, а потом, словно что-то решив, тяжело вздохнул и заговорил.

- Геннадий Петрович, ведь не мальчик уже, а так запустили ожог. Уровень сахара у Вас в крови двенадцать ммоль/л. В два раза норму превышает. Скорее всего, сахарный диабет, что неудивительно в Вашем возрасте. Рука мне Ваша не нравится, анализы делать нужно. И чем быстрее, тем лучше.

Я напряглась после его слов и сомкнула руки в замок перед собой на коленях так сильно, что костяшки пальцев побелели. Никак не смогла скрыть своего волнения.

- И что нам сейчас делать? - пытаясь совладать с голосом, задала я вопрос.

- К хирургу надо.

Дедушка рядом со мной напрягся.

- Зачем к хирургу?

Владимир Сергеевич улыбнулся и снисходительно покачал головой, как часто делают с детьми.

- Есть у меня один знакомый, советую к нему обратиться.

А дальше назвал адрес клиники и протянул листок с номером телефона. Поблагодарив врача, мы вышли из кабинета. Оба, потрясенные, не знали с чего начать разговор.

- Да ерунда это все, Лисенок.

Когда мы подошли к остановке, весело проговорил дед.

- Деньги они так выкачивают. Это целая система.

Хотелось бы мне в это верить…

- Деда, нам рассказывали про диабет в школе…

И, достав телефон, я позвонила по номеру, который дал нам Владимир Сергеевич.

Записавшись на прием с утра в понедельник, мы с дедушкой пошли домой. Решили прогуляться. Со всеми этими мыслями, роящимися в голове, мы бы не влезли в маршрутку. Я пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о сахарном диабете, и все это было неутешительно. Я была настолько расстроена, что не сразу смогла взять себя в руки. Посмотрела на дедушку, он был полностью погружен в себя и свои мысли. Я потянулась и взяла его за руку. Дедушка повернулся в мою сторону и, улыбнувшись, поднес мою ладонь к губам и поцеловал. А у меня сердце защемило от нежности. На глаза тут же выступили слезы, дико захотелось плакать. Кое-как я смогла улыбнуться в ответ.

- Все будет хорошо, Лисенок, - уверенно заявил дед.

Я кивнула. Из-за кома в горле я не могла ни говорить, ни дышать. Но я верю в лучшее. С хорошими людьми должны случаться хорошие вещи.

Дальше мы снова пошли молча. Придя домой, сели на кухне и начали все пересказывать бабушке. Я видела, как она стала переживать, ее глаза излучали тревогу.