Частная школа (ЛП)

Напротив нас засмеялась девушка-херувим, и ей пришлось зажать ладонью рот, чтобы не вылетела овсянка. По мне, так на гения она не похожа, но с другой стороны, я тоже не видела ни одного вживую.

— Самые лучшие школы. Самые горячие парни, — произнесла Диана. — Да. Быть девушкой из Биллингса, определенно, не отстой.

Я уставилась на четырех девушек и парней, которые вились вокруг них, от волнения мой пульс участился. За другой конец их стола уселись другие девушки, одна краше и манернее другой, хотя мне они казались вторыми номерами по сравнению с теми четырьмя, которых я видела прошлым вечером.

— А что насчет остальных? — спросила я.

— Э, они тоже из Биллингса, — ответила Диана, махнув вилкой.

Значит, я права. Важны были Ноэль и ее подруги. Именно о них стоило узнать побольше.

Мое сердце колотилось в грудной клетке, и я прижала к джинсам потную ладонь. Ничего так в жизни мне не хотелось, как прямо сейчас оказаться с ними за одним столом. Если бы я только могла войти в это закрытое святилище, то передо мной открылись бы все двери Истона. Мне бы никогда не пришлось беспокоиться о том, чтобы меня приняли или чтобы я чему-то соответствовала. Я бы далеко позади оставила свою паршивую унылую жизнь дома, может быть, я даже смогла бы обо всем этом позабыть.

ТРАДИЦИЯ

Истон являлся внецерковной школой, но был основан пресвитерианами в начале девятнадцатого века. Согласно каталогу, в 1990-х годах были отменены групповые молитвы, но утренние общешкольные собрания до сих пор называют “утренними службами”. Ежедневные встречи проводились в древней часовне в центре кампуса, окруженного зданиями классов, кабинетами преподавателей и деканов, тренажерным залом, кафетерием и библиотекой — все это мне не терпелось исследовать. За этим кругом располагались общежития, а за ними — спортивные площадки, а дальше — горы, деревья и чистое голубое небо. Утро было жарким, обычным для начала сентября, но когда мы прошли через арочный дверной проем в часовню, то казалось, будто мы попали в пещеру. Когда меня обдало прохладным воздухом, все мое тело покрылось мурашками, и я поежилась в своей легкой футболке. Внезапно я поняла, почему большинство студентов принесли с собой кардиганы и пиджаки. Высокие стены были из холодного заплесневелого серого камня, а тонкие витражи пропускали только самые незначительные солнечные лучи.

Проходя мимо девушек из Биллингса, я обхватила себя руками. Ариана находилась на самой последней скамье, читала в то время, как Киран и Тейлор сидели в центре часовни: Киран рассматривала свое лицо в зеркальце пудреницы, а Тейлор что-то строчила в блокноте. Ноэль нигде не было видно. Как-то странно видеть их вот так по отдельности. Я чувствовала, будто они единый организм и всегда должны быть рядом друг с другом. Я заняла свое место рядом со своими товарищами по общежитию почти в центре скамей.

— Мы садимся в соответствии с курсом обучения. Мальчики — слева, девочки — справа, — объяснила Диана, как только мы устроились. Ее соседка по комнате, девушка по имени Кики, которая могла быть длинноволосой близняшкой Дианы, но не была ею, села рядом с ней. Я еще не видела Кики без айпода. Она покачивала подбородком в такт музыки, опускаясь на свое место. — Там впереди — первокурсники, позади нас — третий курс, а в самом конце — студенты последнего курса.

Я кивнула. Значит, Киран и Тейлор учились на третьем курсе, а Ариана — на последнем. Я предполагала, что Ноэль — тоже. Но куда она пропала?

— Это так архаично — разделять нас, — сказала Мисси, поглядывая на парней. — Они что думают, что мы будем заниматься сексом, пока они зачитывают утренние объявления?

— Ну, ты-то можешь, — пошутила Лорна. После своей шутки она осторожно посмотрела на Мисси, ожидая ее реакции.

Мисси усмехнулась, но улыбнулась. Лорна вздохнула с облегчением.

Возле кафедры на скамейках сидели по меньшей мере два десятка взрослых, включая мисс Нейлор, мисс Линг и Дина Маркуса, которого я узнала по фотографии из Истонского каталога. Очевидно, что остальными были учителя, кураторы и деканы. Большинство из них были уже все в морщинах и смотрели строго, осуждающе и мрачно. Серьезная группа.

Я оглянулась в поисках Томаса, но не увидела его среди старшекурсников. Между окнами на стенах висели черные бархатные флаги, каждый из которых украшен Истонским крестом и выпускным классом этого года. Под годом написаны два имени: женское и мужское. Я только собралась спросить, чьи имена указаны, когда двойные двери в часовню закрылись, сделав помещение еще темнее. Все замолкли и устремили лица вперед, я сделала то же самое. На толпу сошло чувство тяжелого благоговения, и меня охватило преждевременное тепло. Из двух противоположных дверей впереди часовни вышли два мальчика, первокурсники на первый взгляд, неся свечи, чтобы зажечь четыре фонаря возле кафедры. Эти фонари испускали удивительное количество света, окуная каждого в теплое уютное сияние.

Как только фонари зажгли, раздался сильный стук в дверь. Встал Дин Маркус и медленно пошел по проходу. Он стоял, величественный и мудрый, перед двойными дверями.

— Кто просит входа в это священное место?

Я бы, наверно, рассмеялась, если бы не пребывала в таком благоговейном страхе. И если бы все не были охвачены таким вниманием.

— Пытливые умы в поисках знаний, — прозвучал ответ. Мисси насмешливо зашевелила губами вместе с невидимым говорящим человеком. Лорна бросила на нее строгий взгляд, и та закатила глаза.

— Тогда добро пожаловать, — произнес декан.

— Такое происходит не каждый день, — прошептала мне Диана. — Только на первой службе.

Распахнулись двери, и внутрь вошла с высоко поднятым подбородком Ноэль. Рядом с ней шагал ее молодой человек — Дэш. Его светлые волосы были зачесаны назад, а на лице застыло серьезное выражение. Они с Ноэль держали в руках огромные старые книги, а их глаза были устремлены строго вперед, когда они шли по проходу к кафедре.

Ноэль выглядела почти величественно и, безусловно, контролировала себя. Даже несмотря на то, что сотни людей смотрели прямо на нее, она не покраснела, не дрогнула и даже не моргнула. Она была уверена, великолепна и невозмутима.

Парень с девушкой положили книги на стол в передней части часовни.

— Традиция, честь, превосходство, — произнесли они в унисон.

Затем они развернулись к толпе, и та вторила им:

— Традиция, честь, превосходство.

От звука всех этих голосов, звучащих в унисон, у меня по спине пробежал озноб. Ноэль и Дэш повернулись и вместе поклонились учителям, а потом каждый занял свое место на противоположных сторонах от алтаря: Ноэль — перед девочками, Дэш — перед парнями.

Я понятия не имела, что конкретно этот ритуал означал, но он мне понравился. Он совершенно отличался от всего того, что я видела раньше. Я была настолько захвачена им, что далеко не сразу, в отличие от остальных, заметила легкое волнение и смех в задней части часовни. Я обернулась, и в этот момент Томас Пирсон как раз прокрадывался внутрь, когда декан закрывал двери. Он занял место на последней скамье, где один из его друзей ткнул его кулаком и засмеялся. Его глаза закрывали солнечные очки. Декан бросил на него убийственный взгляд, но затем живо прошел вперед. Я ждала, когда Томас снимет очки, надеясь, что он тоже ищет меня взглядом, но вместо этого он стал серьезным и направил все свое внимание к месту действия.

Я отвернулась и сделала то же самое, закусив губу и с трудом пытаясь не засмеяться. В парнях всегда присутствовало что-то такое мальчишеское, от чего у меня всегда кружилась голова.

Декан взошел на кафедру и наклонил к себе микрофон, стоящий перед ним.

— Добро пожаловать в Академию Истона, студенты.

САДИСТ

— Доброе утро, класс! Уверен, вы безумно рады меня видеть.

Учитель захлопнул за собой дверь, и те, кто находился еще не на своих местах, стали быстро к ним протискиваться. Констанс уселась рядом со мной, как только учитель поставил на стол свой потертый кожаный портфель и высокий серебряный термос. Я никогда не видела ни у кого такой прямой осанки как у него, и казалось, что он заполняет собою всю комнату. Его тугие черные кудри были усыпаны сединой, на нем был синий спортивный пиджак, полосатый галстук и желто-коричневые брюки. Он хлопнул в ладоши и потер ими друг о друга, обводя взглядом комнату. Судя по выражениям лиц моих одноклассников, никто из них особо не был рад видеть его. По насмешливому блеску в его глазах стало ясно, что он тоже в этом не сомневался.